Он где-то здесь - Лаврова Ольга 3 стр.

– Попросить, чтобы поставили на колеса, Зинаида Яновна? – спрашивает молодой эксперт, указывая на лежащую в кювете «Волгу».

– Да, пожалуй, – но, помедлив, говорит: – Погодите, Володя, возьмем-ка пробы грунта. И с протекторов и с днища. Смотрите, какие нашлепки грязи.

– Хвойные иголки прилипли, – замечает молодой эксперт, присматриваясь.

– Проселочная дорога, Володя.

* * *

– Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, – проща­ется с управляющим конторой Знаменский. – Доверите мне еще на часок кабинет?

– Хоть до утра.

Управляющий берет свой журнал, кепку… и не выдер­живает:

– Простите стариковское любопытство – вправду, тысячи?

– Вправду.

– А… сколько же?

Знаменский не успевает ответить, как на пороге по­является шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.

– Бардин, – представляется он.

– Знаменский, – так же коротко отзывается Пал Палыч.

Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, ра­зочарованный управляющий покидает кабинет.

– Бедный Анатолий! – восклицает Бардин. – Хоро­шо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.

– О чем не сказали?

– Но у него же авария?

– Откуда вам известно?

– Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция… – Бардин разводит руками: дескать, все ясно. – Он в больнице?

– Нет. В морге.

– Разбился?!..

Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки…

…Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправи­лись на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:

– Думал, буду другой человек… жизнь увижу… вроде достиг, а все не то…

– Мы давно это обговорили, Толька, – отозвался Бардин с раздражением. – Знал, на что идешь.

– Много я знал… Все не так, и не пойму, что делать… Тупик!..

– Куда вы сегодня вместе собирались? – слышит Бар­дин голос Знаменского и возвращается в настоящее.

– К теще на именины, – тяжело вздыхает он. – А вы не из ГАИ?

– Нет, не из ГАИ… Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?

– Они с Галиной повздорили что-то. Думали по доро­ге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?

Знаменский подает удостоверение. Бардин разгляды­вает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.

– Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?

– Тут, скорей, Галина…

– Галина Степановна сочла мои вопросы странными.

– Да?

– А вам они не кажутся странными?

– Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает… – Он выжи­дающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не под­тверждает. – Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах… Так что вопросы, я пони­маю, любые возможны. Пожалуйста.

Бардин держится свободно и с достоинством, но Пал Палыч не спешит переходить на доверительный тон. Meшает скрытое давление собеседника: ну спрашивайте, спрашивайте, у меня готовы ответы!

Бардин первый прерывает паузу.

– Я должен помочь, чтобы рассеялось недоразуме­ние. Толя парень безобидный. Возможно только недора­зумение.

Пал Палыч – что с ним случается редко – пускается на хитрость: прикидывается простачком.

– Если безобидный, куда я дену подозрительный факт? Мелкий служащий, скромная зарплата – и вдруг…

– Что?

– А то, что начальство с меня голову снимет, если я не выясню, куда и зачем ваш родственник катался. На Калужском шоссе угораздило, пятидесятый километр. Какая нужда его погнала?

– А он… по дороге туда или обратно?

– Обратно, – говорит Пал Палыч, «не замечая» ост­рого интереса собеседника.

Бардин узнал нечто важное.

– Ах, Толя, Толя, – бормочет он, быстро решая что-то для себя, и потом спрашивает осторожно: – Позволь­те догадку: при нем нашли крупные деньги, да?

– Откуда им быть? – уклоняется Знаменский. Тон намеренно фальшив.

– В принципе, могло быть такое совпадение. Толя знал мою давнюю мечту – катер высокого класса. И недавно был разговор: обещали ему что-то вроде долго­срочной ссуды. У одного человека.

Знаменский делает вид, что клюнул.

– У кого?

– Вы меня ставите в затруднительное положение. Ана­толий по секрету, под честное слово… Я, правда, не относился серьезно, мало ли что наобещают… – Для достоверности Бардин должен немного поломаться, а Знаменский надавить.

– Нет уж, товарищ Бардин, досказывайте: у какого человека? На слово верить – должность у меня не та.

– Это верно… Ну что поделаешь – Климов. Здешний его приятель. Толя говорил: Климов «имеет выход на деньги».

– Как это понимать?

– Ничего не хочу домысливать. Повторяю, что слышал.

– Домысливать не надо… – И, сбросив маску, Пал Палыч жестко кончает: – А сколько катеров вы хотели купить?

– Простите?..

– Я спрашиваю, сколько катеров: два? три? четыре?

* * *

Уже вечереет, когда Знаменский и Томин возвраща­ются в служебной машине из конторы.

– Слушай, Паша, ты веришь в тещины именины?

– А ты – нет?

– Странно: человек везет шестьдесят две тысячи – и вдруг сбегаются родичи в едином, так сказать, порыве! Поджидают, волнуются… Не напоминает типовую картину?

– В смысле, предстоит дележ и склока?

– Ну да, каждый боится, чтоб не обжулили. Тем более шестьдесят два на четыре ровно не делится, – шутливо добавляет Томин и трогает шофера за плечо: – Меня где-нибудь здесь. – И снова Знаменскому:

– Ты над этим поразмысли.

Машина приостанавливается у тротуара. Томин вы­ходит.

– До завтра.

…А наутро в кабинете Пал Палыча друзья продолжа­ют вчерашний разговор.

– Я поразмыслил, Саша. Жена Артамонова в твою схему не укладывается.

– Почему?

– Просто по ощущению.

Этого Томину достаточно – интуиции Пал Палыча он привык доверять.

– Нет так нет. Танцуем от печки. Маленький человек. Большие деньги. Откуда: ограбление, наркотики, шантаж подпольного миллионера?

– Теоретически, что угодно, за исключением конто­ры. Там нечем разжиться, я справлялся в УБХСС.

– Знаешь, мне нравится, что этот Артамонов такой скромненький и тихий, это сулит неожиданности. Дав­ненько не было роковых тайн! – усмехается Томин.

– Доброе утро. Как успехи? – входя спрашивает Кибрит.

– Все ясно, Зинаида, – сообщает Томин. – Пользу­ясь неисправностью уличных часов, Артамонов похищал у добрых людей время и сбывал его втридорога. Деньги не фальшивые?

– Ну что ты!

– Жаль, – говорит Пал Палыч. – Сашу потянуло на экзотику. Как они лежали в чемодане?

– Очень аккуратно. Новенькие пачки по тысяче руб­лей в стандартных банковских заклейках. И отдельно две тысячи – в конверте.

– Предназначались кому-то персонально, – делает вывод Томин.

– Да, там даже проставлены буквы «А. П.» Вероятно, инициалы.

– А. П., – повторяет Томин. – Учтем.

– Похоже, поспешный грабеж отпадает, – размыш­ляет Знаменский. – Скорее, пахнет неким учреждением. Слушай, Зиночка, купюры новенькие, незахватанные… А есть ли там отпечатки пальцев Артамонова? Вдруг он знать не знал, что там в чемодане? Вдруг его использовали как курьера?

– Тогда зачем мне купюры? Достаточно посмотреть замки.

Знаменский итожит разговор.

– Связи, – говорит он Томину. – Отпечатки. – Киб­рит: – А это самое «А. П.» – характерным почерком?

– Нет-нет, ничего не выйдет, почти печатными бук­вами.

На стук в дверь Знаменский говорит:

– Войдите!

Появляется Бардина, женщина лет тридцати пяти, довольно яркой наружности, с манерами, выдающими привычку бывать на людях и нравиться.