Он где-то здесь - Лаврова Ольга 8 стр.


– Ну… всяко бывает… – Кибрит предлагает собесед­нице почувствовать себя на равной ноге. – Вы его люби­ли, Тася?

– Это трудно сказать… Наверное, любила, если реву… А другой раз глаза бы не глядели…

Вздыхая и сморкаясь, она начинает изливать душу.

– Знаете, сперва он мне до того понравился, совер­шенно удивительно! Чего-нибудь сделает и покраснеет, представляете? Игорька привозил. С рук у меня не слезал, такой ребенок ласковый. Теперь вырастет – забудет… Мать, Галина эта, раз его наказала, а он ей: Тася, говорит, лучше… А потом… Даже не знаю, как расска­зать… Что-то ему вступило – не угодишь… Разврата захо­телось, – почти шепчет Снежкова. – Представляете? А что я такое могу? Я ж не какая-нибудь! Уличная я, что ли?.. Если, говорит, все обыкновенно, то я и в законном браке имею, а ты научи меня прожигать жизнь. Вы пони­маете? Нет, вы не подумайте, Зина, он был хороший. Если за ним что подозревают – это неправда! Толя был очень хороший. Попроси – все отдаст. Честно. Такие подарки дарил! А недавно вдруг мебель привез. Я даже подумала, может, имею перспективу. Не к жене привез – ко мне. Дом обставляет… Господи, как его угораздило на том повороте?!

Во время разговора Знаменский и Томин топчутся в коридоре. Из кабинета появляется Кибрит, кивает Пал Палычу: можешь допрашивать.

Знаменский уходит к себе.

– Я сейчас, Паша, – говорит Томин. – Что ска­жешь? – спрашивает он у Кибрит.

– Ничего.

– За двадцать минут ничего?

– Шурик, тайна исповеди!..

Снежкова успокоилась и стала словоохотливей. Уви­дев на столе чемодан, она с грустью говорит:

– Толя часто с ним ездил, служебные документы носил.

– Вы их видели?

– Зачем мне их смотреть?

– Таисия Николаевна, женщины ведь наблюда­тельны.

– Ну?

– Как вам кажется, Артамонов приезжал прямиком из города? Или заворачивая еще куда-то в округе?

– Трудно сказать, – отвечает Снежкова после разду­мья. – Но чего ему в округе делать?

– А часто он звонил от вас? На службу или друзьям?

– Нет, только жене: «Галочка, задержусь, работаю с Климовым». Я после шутила: приезжай, говорю, работать с Климовым, я соскучилась.

Знаменский с досадой убирает в сторону чемо­дан, вошедший Томин понимает, что допрос почти бесплоден.

– Вам не случалось бывать у знакомых Артамонова или принимать их у себя?

– Привозил одного старика как-то. Не помню, как зовут.

– Плешивый и носатый? – полувопросительно встав­ляет Томин, имея в виду владельца Абы.

– Да. И еще Антона. Это уже весной. Друг его. Тоже знаете?

Пал Палыч и Томин оживляются при имени Антон.

– Пожалуйста, все, что припомните.

– Ну, Толя заранее сказал, что будет гость, и давай, мол, постарайся встретить на высшем уровне. Хорошо, у соседки свинья опоросилась. Пришлось кланяться. Сдела­ла я молочного поросенка заливного, пальчики обли­жешь. Парад, конечно, навела…

Воспоминание относится к разряду приятных, и Снежкова погружается в него с удовольствием.

…За празднично накрытым столом сидят Артамонов и Бардин. Звучит музыка. Прифранченная хозяйка играет глазами и мечется между кухней и гостями. Бардин холод­новато любезен, его забавляют старания Артамонова про­извести впечатление.

– Как тебе Тася?

Бардин улыбается Снежковой, та, прервав хлопоты, ждет оценки.

– Красивая женщина, хорошая хозяйка. Чего еще желать?

– Благодарю за комплимент, – воркует Снежкова. Бардин представляется ей весьма привлекательным муж­чиной.

– Валяй, соблазняй его, валяй! – смеется Артамонов и подталкивает ее к шурину.

– Попозже, – обещает Снежкова.

– Сначала гарнитур посмотрим, – решает Арта­монов.

Хозяйка отпирает им комнату, загроможденную до­рогим кабинетным гарнитуром.

Мебель просто составлена сюда, книжный шкаф без книг, письменный стол без единой бумажки.

Артамонов с победоносной ухмылкой плюхается в кресло.

– Сила?

– Зачем тебе?

– Ну… красиво, приятно. Посижу, о чем-нибудь по­думаю.

– Подумать тебе полезно, – со скрытым раздражени­ем роняет Бардин…

– Я слушаю, Таисия Николаевна, – прерывает Пал Палыч воспоминания Снежковой.

– Знаете, Толя чувствовал свою гибель! – вдруг вы­паливает она. – Такой был тоскливый и никак не хотел ехать! Перед дорогой он зашел в кабинет…

…На диван брошены плащ, шляпа и пресловутый чемодан. Артамонов бесцельно бродит по комнате, отре­шенно разглядывая пустые полки и голый стол, трогает пальцем верхнюю доску шкафа.

– Неизвестно, откуда пыль, – бормочет Снежкова. Прислонясь к косяку, она наблюдает за Артамоновым. Тот садится в кресло, подпирает голову кулаком и зас­тывает.

– Толюшка! – не выдерживает женщина. – Ну чего ты так переживаешь?!

– Не мешай. Я думаю о жизни.

От непривычности ответа Снежкова теряется…

– Я, говорит, думаю, – повторяет она теперь Зна­менскому и Томину. – «Не мешай думать», понимаете? Он предчувствовал! Он как знал!

– Умоляю вас не плакать! – вскакивает Томин. – Поговорим о другом. Вот вы познакомились. Кстати, где? Голосовали ближе к городу или уже недалеко от поселка?

– А при чем поселок? Я к тете ездила в Сосновку. Это по Киевскому. На возвратном пути Толя и подвез.

– Он был с чемоданом? – спрашивает Знаменский. Оба настороженно ждут ответа.

– Да, спереди в ногах мешался. («Заладили с этим чемоданом», – думает она в раздражении).

Наутро после допроса в кабинете Знаменского прово­дится опознание. Как положено, вместе с двумя другими мужчинами того же примерно возраста и комплекции Снежковой показывают Бардина.

– Знаете ли вы кого-либо из этих людей? – обраща­ется Пал Палыч к Снежковой.

– Да, в середине – Антон.

«Зачем нужна столь официальная процедура? – дума­ет она. – Может быть, она чревата опасностью для обхо­дительного, любезного Антона?» И, глядя на него с неловкостью, Снежкова добавляет:

– Извините…

– Пожалуйста, Тася, пожалуйста, – иронически улы­бается тот.

Звонит городской телефон.

– Минуточку, – говорит Пал Палыч в трубку и кла­дет ее на стол.

* * *

Артамонова позвонила Знаменскому из дому, по на­стоянию сестры. И теперь объясняет следователю причи­ну своего звонка. Прижав трубку к уху, Артамонова ждет, пока Пал Палыч освободится.

– Товарищ Знаменский?.. Это Артамонова. Простите, что мешаю, но каждый день неизвестности – для меня мука!.. Приедете?.. – Предложение Знаменского неожи­данно. – Нет, пожалуйста, раз вы считаете… Я немного нездорова, застанете в любое время. До свидания.

– Сюда?! – всплескивает руками Бардина.

– Да.

– Галочка, только не пугайся, это, наверно, с обыском.

Артамонова своим характерным жестом вскидывает руки к вискам.

– Боже, до чего я дожила!

– Где у тебя фотографии, письма? Я унесу, чтобы не рылись. Хоть это!

– Нет, Аля. Пусть обыскивают! Мне прятать нечего.

Бардина понимает, что ей надо как-то подготовить сестру.

– Галочка, родная… – начинает она, терзаясь тем, что предстоит выговорить. – Это ужасно, но я наконец должна тебе рассказать кое-что… Лучше уж я…

* * *

– Весьма пышная церемония, – улыбается Бардин, оставшись после опознания с Пал Пальнем. – И велика вам радость, что Толя возил меня к своей бабенке?

– Возил, между прочим, на «Волге», показывал до­рогую мебель и так далее. Следовательно, вы знали о его второй, тайной жизни.

– Хм… Один – ноль.

– И безусловно догадывались, что дело не чисто. Человек вы неглупый, бывалый.

– Даже сиделый, – замечает Бардин, поняв, что Пал Палычу известно о его судимости.

– Да, не скрою, поинтересовался вашим прошлым.

Назад Дальше