.. А десять лет назад я еще
мальчишкой был - дураком, в общем. Да что теперь говорить для нас что ни пор, то
батька...
То, что Ерофеев высказал вслух, думали, похоже, многие. Ахилло догадывался, что
о Льве Революции жалеют, но что-либо менять поздно. Королей не выбирают - им
служат...
Дверь отворилась, и на крыльцо вышел Гонжабов. Теперь на нем был обычный
штатский костюм, шляпа и накинутое на плечи серенькое пальтишко. В этом наряде
бхот смотрелся убого: маленький человечек, похожий на среднеазиатского
колхозника, приехавшего на ВДНХ.
Увидев майора, Гонжабов равнодушно кивнул. Ерофеев внимательно оглядел зэка,
кивнул в ответ, и все трое направились к воротам.
Заполнение бумаг заняло немало времени, и в город возвращались уже в сумерках.
Майор молчал, Ахилло, сидевший на заднем сиденье рядом с Гонжабовым, тоже не
спешил начинать разговор. Было о чем подумать. Командировка обещала быть
необычной. 3а Гонжабова Михаил отвечал головой, а между тем не имел даже
наручников для конвоирования. Правда, что-то говорило ему, что заключенный не
будет пытаться бежать. Но все равно неясности - хоть отбавляй, и Михаил старался
быть настороже. Правда, после возвращения ему удастся заглянуть в таинственную
контору Тернема, и эта мысль кое-как примиряла с происходящим. Ахилло любил
острые ощущения, тайны и риск. Восемь лет назад это и подтолкнуло его бросить
экономический факультет Института народного хозяйства и написать заявление в
спецшколу. Правда, не только это. Ахилло рано понял, что впереди страну ждут
нелегкие годы, а значит, лучше быть внутри Системы, чем вне ее. К самой политике
Михаил относился индифферентно, питая к фанатикам легкое отвращение.
Первые годы службы в органах оправдали ожидания, но с тридцать пятого, а
особенно с тридцать шестого Ахилло все чаще стал испытывать разочарование и даже
страх. Система явно выходила из-под контроля. Ягода был груб и жесток, но это
все же лучше, чем истерика и непрофессионализм Ежова. Сложная, точная система,
предназначенная для диагностики и терапии, какой Ахилло видел контрразведку,
быстро превращалась в паровой каток, давящий с одинаково тупой жестокостью и
чужих и своих. Для Михаила оставалось загадкой, кто сидит за рулем - не Ежов же,
в самом деле! Правда, делиться подобными соображениями в последнее время было не
с кем, и вообще в Главном Управлении стало как-то особо неуютно. Ахилло был даже
рад, что временно отстранен от оперативной работы. Быть представителем
"малиновых" в кубле "лазоревых" - дело опасное, но не опаснее ежедневного риска
в самом Большом Доме. К тому же история "Вандеи" показала, что в Главном
Управлении стало пахнуть уже не отсутствием профессионализма, а чем-то похуже:
Вместо того чтобы искать врага, руководство начинало отстрел своих...
Всю дорогу Гонжабов по-прежнему молчал. Он даже ни разу не повернул головы, так
и просидев неподвижно, прикрыв глаза и застегнув пальтишко до самого горла.
Похоже, таинственного зэка совсем не интересовало, куда и зачем они
направляются...
Автомобиль долго блуждал по столичным улицам и наконец свернул в один из темных
дворов. Все трое вышли из машины, и майор кивнул на один из подъездов.
На втором этаже оказалась, как и предполагал Михаил, конспиративная квартира,
где их ждал молчаливый парень в штатском. Не говоря ни слова, он пригласил всех
троих в одну из комнат, где каждому был вручен комплект удобной теплой одежды,
горные ботинки и в придачу - легкая, почти невесомая куртка с капюшоном. Ахилло
невольно удивился: куртка была на гагачьем пуху и стоила немалых денег. Знакомые
альпинисты собирали на такую деньги не год и не два.
Вдобавок каждому полагался
рюкзак, где уже лежали консервы и спальник.
Удивляться было некогда. Майор торопил, и Михаил, быстро переодевшись, вышел с
Ерофеевым в другую комнату. Там уже был накрыт стол.
- Перекусим, - кивнул майор. - Да, у тебя какой ствол?
Михаил извлек из прикрепленной под мышкой кобуры наган. Ерофеев скривился:
- Хлопушка! На, держи!
В руках у Ерофеева оказался новенький парабеллум.
- А может, пулемет возьмем? - не удержался Ахилло, пристегивая кобуру с
пистолетом к поясу. Майор махнул рукой:
- Шутки - шутками, а я бы взял. Да нельзя, засветимся. Разве что в футляре от
контрабаса - знаешь, как в кино...
Итак, им предстояло ехать куда-то в горы, ночевать под открытым небом и вдобавок
отстреливаться. Михаил почему-то сразу же подумал о Средней Азии, а затем - чем
черт не шутит - о Тибете. В конце концов, не зря же вместе с ними едет
представитель малоизвестного тибетского народа!
Наскоро перекусили, причем майору и Михаилу была подана отбивная с картошкой, а
Гонжабову молчаливый парень поднес тарелку с вареным рисом. Очевидно, вкусы
таинственного зэка здесь знали. Бхот поблагодарил кивком головы. До сих пор он
еще не произнес ни единого слова, и Ахилло начал предполагать, что тот попросту
не говорит по-русски.
Все тот же парень помог отнести вещи в машину, затем притащил откуда-то палатку
и присоединил ее к рюкзакам. Ерофеев кивнул, парень сел за руль, и "эмка"
тронулась с места.
Палатка свидетельствовала о том, что им и "правду доведется путешествовать
пешком, причем не один день, а парень за рулем - что машина едет на вокзал или в
аэропорт, откуда следовало отогнать "эмку" в гараж. Итак, они не едут
"колесами", а значит, путешествие будет дальним...
Все прояснилось на Курском вокзале. Ерофеев достал билеты - их ждал поезд до
Симферополя. Все трое заняли отдельное купе, билет на четвертое место тоже
оказался у майора.
Пока Ерофеев откупоривал бутылку, дабы отметить начало путешествия, Михаил не
мог прийти в себя от удивления. Симферопольский поезд никак не вкладывался в его
расчеты. Что можно искать в Крыму? Или это лишь способ сбить со следа? Они
доедут до Орла, затем пересядут...
Тянуло спросить у майора, но нарываться на очередную отговорку не хотелось.
Поезд тронулся, стаканы звякнули, и странное путешествие началось.
' Пили вдвоем. Гонжабов, как только были уложены вещи, снял ботинки и, поджав
ноги, присел на нижнюю полку, прикрыв глаза.
- Хорош? - подмигнул майор. - Он так может месяц просидеть... Ладно, слушай...
Он допил стакан, крякнул и заговорил совсем иначе - спокойно и серьезно:
- О нашей поездке там, куда мы едем, никто не знает - ни наши, ни ваши.
Светиться мы не имеем права. Это ясно?
Ахилло кивнул.
- Мы - работники Академии истории материальной культуры. Археологи, в общем.
Фамилии оставим те же, а вот документики сменим...
Михаилу было вручено удостоверение с уже вклеенной фотокарточкой, делавшее его
старшим лаборантом АИМК СССР им. Марра.
- Вот так, - подмигнул майор. - Называть друг друга по званиям запрещается. Ты -
стало быть, Михаил, я - Кондрат. Или хочешь по отчеству?
- Запоминать долго, - улыбнулся Ахилло. - А гражданин Сидоров? Майор подмигнул:
- Будет у нас Рахметом Ибрагимовичем, профессором-консультантом из Ташкента.
Запомнил?
- Это-то я запомнил, - вздохнул Михаил. - Слушай... Кондрат, а все-таки, куда мы
едем?
- На Кудыкину гору, - буркнул Ерофеев. - "Куда" - нельзя спрашивать, приметы,
что ль, не знаешь? Едем вначале в Симферополь... А там увидишь.
Понимая, что большего не узнать, Ахилло прекратил расспросы.