Помочь в нахождении компромисса, способного дать прочные гарантии безопасности Нагорному Карабаху – главная задача российской дипломатии в армяно-азербайджанском регионе на ближайшее время. Положение дел с карабахским урегулированием будет неминуемо влиять на все другие дела между Россией и Арменией, но отсутствие прогресса на пути к нему не должно стать непреодолимым препятствием для двусторонних переговоров по конкретным вопросам российско-армянских отношений.
И, конечно же, мы должны вести себя и в публичной дипломатии как настоящие союзники и не выступать с официальными заявлениями осуждающего свойства, даже когда что-то не нравится нам в действиях армянского правительства, если эти действия не наносят прямого ущерба России. И, разумеется, не делать это вместе с противниками Армении, иначе какие же мы союзники?
КАРАБАХ
Поскольку в канун вручения мною верительных грамот началось наступление Азербайджана в горах Карабаха и провокации на границе с Арменией участились, я счел своим долгом сформулировать для начальства свои соображения о возможной и желательной позиции России в карабахском вопросе, что и сделал в письменном виде в день своего отлета в Ереван. В своей докладной я писал:
Новый виток вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе вызвал просьбы Армении о вмешательстве международного сообщества и отправке в район боевых действий сил по поддержанию мира, а до того – военных наблюдателей, поскольку ни от СНГ, ни от России, несмотря на, казалось бы, союзнические отношения, Армении помощи ждать не приходится.
Армения не заинтересована в разжигании конфликта, ибо находится в неравном положении относительно наступающего вновь Азербайджана. Вопреки ранее делавшимся заверениям, она не получила такого же и в тех же количествах оружия, какое передано «законно» или захвачено противной стороной. Азербайджан открыто использует это оружие и наемников из числа военнослужащих бывшей советской армии против гражданских лиц, которых сам же считает своими гражданами, совершая тем самым преступление геноцида, ибо речь идет об иноверческой и инонациональной части населения.
Прикрываясь заявлениями о стремлении к мирному разрешению конфликта, азербайджанская администрация пытается навязать силовое «урегулирование», суть которого в полном игнорировании национальных прав армянского населения Карабаха.
Может ли Россия безучастно наблюдать за расправой над своим наиболее верным союзником в Закавказье? Даже если отвлечься от высоких моральных принципов, неплохо было бы задуматься хотя бы о государственных интересах. Потакая Азербайджану, мы его с открыто протурецкой и исламистской ориентации не свернем, а вот Армению потерять можем, и рискуем оказаться без каких-либо вообще средств влияния на положение в регионе.
(Именно в это время Эльчибей декларировал свое кредо: тюркизм, исламизм, демократия, а потом трансформировал это в тюркизацию, модернизацию, исламизацию. Через несколько лет его пресс-секретарь Лейла Юнусова, оказавшаяся после его свержения тандемом Гусейнов-Алиев в оппозиции, публично признает, что в Азербайджане нет политических сил, ориентирующихся на Россию, ибо в Азербайджане кровными братьями считают турок и очень сильно тянутся к Турции.)
Пора показать Баку, писал я в своей докладной, что мы серьезно относимся к заключенным нами договорам и не допустим переноса военных действий на территорию союзной Армении. Тем самым мы могли бы оказать отрезвляющее воздействие на дальнейший ход событий и способствовать деэскалации конфликта.
Было бы правильно, в том числе с точки зрения интересов российской армии, потребовать прекращения беспредела, творимого в Азербайджане против российских военных городков, баз, военнослужащих и членов их семей, и обеспечения нормальной их эвакуации.
Необходимо объявить вне закона дезертиров и воров, торгующих незаконно присвоенным оружием, и потребовать выдачи российским властям нарушителей присяги и закона.
Необходимо также категорически опротестовать вовлечение российских граждан в военные действия в качестве наемников и потребовать удаления их из зоны боев.
И главное – пора выработать принципиальную базу российского подхода ко всем межнациональным конфликтам, признав право каждого компактно проживающего этноса на политическую самостоятельность, предполагающую, прежде всего, свободу от чьего-либо внешнего, инонационального диктата. Почему, говоря о территориальной целостности и нерушимости искусственно установленных советской властью границ, мы при этом имеем в виду одни только бывшие союзные республики, сохраняя тем самым юридическое и фактическое неравноправие, внедренное в межнациональные отношения большевиками? Но ведь даже в советском государственном праве все автономии, как бы они ни отличались друг от друга степенью ущемления суверенитета, признавались национально-государственными образованиями. Так почему же их целостность и границы не должны уважаться, тем более, во времена устранения всякого рода исторических несправедливостей? В России автономии уже встали на путь конституирования в республики, ставшие непосредственными членами Федерации. Их целостность и границы должны так же уважаться, как целостность и границы бывших союзных республик. Сделав такой (в сущности неотвратимый) шаг у себя дома, Россия вправе потребовать уважения политической самостоятельности и неприкосновенности заявляющих о своем суверенитете автономий, включенных некогда в состав других республик с ее ведома и согласия, но, как правило, без консультаций, а то и откровенно вопреки воле основного населения этих автономий.
Народ Нагорного Карабаха не спрашивали, когда включили эту армянскую область в состав Азербайджана. Армяне Нагорного Карабаха – не община нацменьшинства, а основное население, подавляющее большинство, таковым и оставались даже после десятилетий попыток отуречивания. В советские времена Нагорный Карабах был национально-государственным образованием и как таковое должен быть признан равноправным участником переговоров об урегулировании. В противном случае переговоры приобретают характер колониальных и с точки зрения современного международного права перестают быть правомерными и правомочными.