– Эх, Леха, Леха, Леха, мы с тобой в Париже! – От неожиданно представших его взору перспектив Витя, предавшись эмоциям, неловко повернулся на скамье и чуть не рухнул на пол. Больно стукнувшись локтем о печку, он окончательно распростился с грезами и протер глаза.
– Buenos dias! – в сгустившихся в неосвященных сенях сумерках он разглядел стоящую перед ним фигуру де Армеса. – Как спалось, Виктор?
– Да вроде ничего, нормально, – пробормотал Растопченко, еще нечетко различая, явь перед ним или продолжение сна. Но оглядевшись по сторонам, и с трудом различив в полутьме очертания печки, деревянных скамей, столов и бочек по углам, он вспомнил, где находится.
– Устал очень, – более членораздельно ответил он капитану, потягиваясь. – А что? Ты сам-то, Гарсиа, что, вообще никогда не спишь? Смотрю, при параде, как ни в чем ни бывало.
– А что особенного произошло? – слегка удивился испанец. – Обычное дело.
– Ну, для тебя, может быть, и обычное, а для нас… Слышь, Гарсиа, – Витя придвинулся поближе к испанцу. – А когда того… – Он покрутил указательным пальцем в воздухе. – Когда баксы-то давать будут?
– Вознаграждение придется отложить, – после недолгой паузы спокойно сообщил ему капитан. – Моя госпожа прислала меня как раз сообщить тебе об этом. Возникли неожиданные обстоятельства…
– Как это?! Как это?! Как это?! – Витя не дал ему договорить, подскочив со скамейки как ужаленный. – Ты чего городишь, ты, иностранец чертов?! – накинулся он на де Армеса. – Ты что думаешь, я так, на халяву, тебе ломаться буду? Не выйдет! Баксы гони и баста! Понял?
– Возникли неожиданные обстоятельства, – невозмутимо повторил ему де Армес, – однако моя госпожа не снимает с себя принятых обязательств. Она исполнит все, что обещала. Только произойдет это несколько позже.
– Какие еще обстоятельства? – недоверчиво скорчился Витя. – Ты мне сейчас напридумываешь тут, знаю я вас, жучилы. Все только пахать на славянах, чтоб самим чистенькими остаться, фашисты. Ты мне не заливай, Гарсиа, сам знаешь, не по нашему это, не по-бразильски…
– Не по-бразильски, – впервые за все время разговора Гарсиа позволил себе улыбнуться, – это ты верно сказал, Виктор. Так сложилось, что Великий Магистр ордена Тампля именно сейчас принял очень важное решение, и моя госпожа, а значит и я обязаны посвятить себя его выполнению. Тебя же и приятеля твоего мы приглашаем присоединиться к нам, так как нам вторично может понадобиться твоя помощь. Вознаграждение твое будет соответственно увеличено, и ты получишь его по завершении всего дела – в случае, конечно, его благоприятного исхода.
– Великий Магистр, Великий Магистр… – ворчал Витя, прохаживаясь взад-вперед по сеням. – Какой еще Великий Магистр? Его же сожгли на костре, я сам в метро читал у одного французского писателя… – Тут он неловко наступил на широкий ковш с водой, стоявший на полу, и окатил себя по колено. – Вот черт…
– Что касается твоих глубоких познаний о Великом Магистре, я бы советовал тебе лучше хранить их про себя, – неожиданно сурово ответил ему Гарсиа, – хотя бы потому, что именно от его воли зависят все твои планы на будущее. А моя госпожа, не говоря уже обо мне – мы всего лишь исполнители повелений главы ордена.
– А что за орден-то?! – желая скрыть смущение, спросил Витя задиристо. – Подумаешь, орден. Каких-нибудь замшелых меченосцев…
– Не меченосцев, а тамплиеров, – сурово поправил его капитан.
– Ну, хорошо, пусть тамплиеров, – не унимался Витя, – все равно каких-то протухших монахов. А я страдаю из-за них. – Он выжидательно посмотрел на испанца. Но Гарсиа промолчал, давая понять, что обсуждать дальше эту тему не намерен. Витя понял, что делать нечего, изменить он что-либо не в силах, и с Ниццой, а также с Сен-Тропезом придется обождать.
– Ладно, – примирительно тронул он Гарсиа за кружевной манжет, – валяй, рассказывай, что надо-то.
Позвякивая шпорами, испанец подошел к печи, достал лопаткой несколько тлеющих угольков и от одного из них зажег свечу в деревянном подсвечнике, обитом бронзой, одиноко возвышающемся посреди стола. Тонкий, нервно мечущийся огонек тускло осветил мраморно-бледное лицо Гарсиа. Капитан снял украшенную черными перьями шляпу и спросил Растоп-ченко:
– Известно ли тебе, куда старуха подевалась, что в сватовстве Андомского князя нам подсобила, Коз-лиха, кажется, ее кличут?
– Откуда? – удивился Витя. – Не договаривались же больше свидеться.
– А где найти ее, знаешь? – Унизанная алмазами брошь на шляпе капитана вспыхнула в блеклом пламени свечи как звезда и тут же потухла. – Придется нам снова к ней обратиться.
– Вот уж не знаю, – развел руками Витя, – разве что опять на Даниловское подворье сбегать. Авось она все еще там околачивается. Только вполне может статься, что подзаработав неплохо, старуха вообще из Москвы ушла. Отсиживается где-нибудь в норе, подальше. А зачем она понадобилась?
– Госпожа велела, – сообщил Гарсиа, – чтобы ты Козлиху эту разыскал и взял у нее траву, болотный голубец называется.
– Для чего? – не понял Витя.
– Это не твоего ума дело, – отрубил испанец. – Сейчас ночь. Но проходя по двору, я заметил, что на востоке уже взошла Фортуна Майор..
– Что-что взошло? – удивился Растопченко.
– Фортуна Майор, – повторил испанец, не поведя бровью. – Я – капитан, Виктор, и привык по звездам определять время и путь своего корабля. Фортуна Майор знает каждый моряк, кто хоть когда-нибудь плыл по пути Одиссея от Испании к Геркулесовым столбам и Марокко, а в паруса ему дул Австр, южный ветер, друг всех мореходов. Фортуна Майор – созвездие, соединяющее крайние звезды Водолея и первые звезды приближающегося созвездия Рыб. Это означает, что до рассвета осталось три часа.
– А… И что эту Фортуну отсюда видать? Все равно что из Марокко? – усомнился Витя.
Испанец утвердительно кивнул. Насчет Геркулесовых столбов, где они находятся и почему так называются, Витя тоже ничего не понял, но спросить уже постеснялся, вспомнил, как упрекала его княгиня Васси-ана в лености к обучению.
– Так вот, – продолжил Гарсиа, – как только рассветет, беги, что есть духу на подворье, ищи старуху, возьми у нее траву и как ветер – обратно. Траву тайком мне отдашь. А сам приготовься к дальней дороге.
– Куда еще?! – недовольно воскликнул Витя.
– Пока ты спал, – с едва заметной усмешкой объяснил ему Гарсиа, – в усадьбу прискакал гонец с Белого озера. Неизвестные люди осадили монастырь, и завтра поутру принц де Ухтом с царевым войском, если государь, конечно, соблаговолит к просьбе его снизойти, поскачет на помощь своему младшему брату принцу Григорию. Тебе необходимо не проворонить этот момент. Как хочешь, хоть расшибись, но упроси принца Никиту взять тебя с собой.
– Я же верхом ездить не умею, – запротестовал Витя, – они же помчатся небось, ух как! А я? Задом наперед, держась за хвост? А еще Леха со мной на шее повиснет… Никита нас не возьмет. Нужны ему такие бойцы убогие!
– В монастыре тебе верхом сражаться не придется, – успокоил его Гарсиа, – там на стенах осаду надо держать, а ты в рукопашную горазд, принц имел возможность убедиться в твоих способностях. А царь еще неизвестно, даст ли войско, может и не даст сразу. У него много дыр по всей Руси, где стрельцами только порядок и держится, да и супротивников немало, которые только пушки да пищали уважают. Если царь откажет, принц Никита один поскачет, своих людей да Ибрагимки Юсупова соберет. Вот тут-то и возникнет нужда в каждом умелом воине.