Вечером я сделал доклад о положении на фронтах Великой Отечественной войны, суммировал опыт, приобретенный нами за пять месяцев боев.
Собравшиеся в гарнизонном клубе командиры частей и подразделений, люди, знавшие о войне лишь по сводкам Совинформбюро и газетным корреспонденциям, с большим вниманием выслушали мой рассказ.
Искренне порадовало меня моральное состояние резервистов. По всему чувствовалось, что они рвутся на фронт, чтобы быстрее сразиться с врагом. Но мы понимали, что для этого одного боевого духа недостаточно. Я убедился, что для повышения боеспособности этих соединений предстоит сделать еще очень многое.
По прибытии в Свердловск мы вместе с членами Военного совета округа, куда входил и секретарь Свердловского обкома партии, обсудили план работы и приступили к его выполнению.
Всего на территории округа предстояло сформировать четырнадцать стрелковых, шесть кавалерийских дивизий, десять стрелковых бригад и двадцать один лыжный полк.
Такое количество войск нужно было снарядить, вооружить и обучить в минимально сжатые сроки. Работа была трудная, по весьма необходимая и почетная. Она не прекращалась ни днем ни ночью. Я бывал всюду, где формировались новые части, проверял, как проходит боевая подготовка.
Примерно одна треть формируемых войск должна была быть полностью готовой к 1 ноября 1941 года, остальные полки и дивизии - к 20 ноября.
От всех довольствующих органов и военных организаций, принимавших участие в формировании и подготовке резервных частей и соединений, потребовалось огромное напряжение сил. Большая доля работы была выполнена Военным советом и штабом Уральского поенного округа. Колоссальную помощь в обеспечении войск оружием и снаряжением оказали партийные и советские организации Урала.
"Уралмаш" ковал нам танковую броню. Поначалу заводу нелегко было переключиться на сверхскоростные темпы производства, необходимые в такое чрезвычайно тревожное время. Но люди трудились с огромный воодушевлением, не щадя своих сил. Рабочие, техники, инженеры сутками не покидали цехов, и все задания выполнялись в срок.
Помнится, директор завода как-то спросил:
- А нельзя ли сдавать танки с неотшлифованной броней?
- К черту шлифовку! - согласился я. - Лоск и красоту на боевые машины будем наводить после войны. Шлифовка сварных швов отнимает лишние драгоценные часы, а они у нас на вес золота.
Не покладая рук трудились оружейники многих заводов Урала, изготовившие сотни тысяч винтовок и пулеметов.
Большую помощь в обеспечении кавалерийских частей оказали патриоты Башкирии, организовавшие массовый сбор седел и амуниции среди местного населения.
В процессе боевой подготовки новых формирований войск основное внимание уделялось изучению боевого опыта, накопленного в ходе первых месяцев Великой Отечественной войны.
Изучение способов ведения современного боя и сколачивание подразделений и частей осуществлялось в условиях, приближенных к боевым. Тридцать процентов времени, предназначенного на боевую подготовку, отводилось на занятия в ночных условиях.
Учитывая территориальную разбросанность формируемых дивизий, для более оперативного руководства ими мы сочли необходимым создать две оперативные группы, которые впоследствии могли бы явиться ядром армейских управлений. В штат Уральского военного округа были введены два заместителя командующего войсками и два заместителя начальника штаба округа. При них и были созданы две группы (по 10-12 человек каждая) хорошо подготовленных инспекторов, представлявших все рода войск. Одна группа разместилась в Челябинске, другая - в Перми.
Через месяц нашей работы - в середине ноября - я доложил Государственному Комитету Обороны, что все двадцать дивизий в основном укомплектованы (за исключением некоторого количества вооружения), а их подразделения и части сколочены. Однако они еще нуждались в приобретении практических навыков по освоению боевых порядков и ведению современного боя.
Ввиду тяжелого положения под Москвой и в целях предоставления возможности вновь сформированным дивизиям освоиться с боевой обстановкой, я предложил Верховному Главнокомандованию перебросить их с Урала на дальний тыловой оборонительный рубеж под Москву, где бы они могли и обучаться и готовить этот рубеж. При этом я считал необходимым свести все дивизии в единое боевое объединение - резервную армию.
Однажды, когда я ехал из Свердловска в Камышлов, поезд, к которому был прицеплен мой вагон, остановился на полустанке. К моему вагону подбежал взволнованный железнодорожник и сообщил, что меня вызывает Москва. Я поспешил на станцию, к телефону. Поскребышев сказал, что со мной будет говорить И. В. Сталин.
Через минуту услышал неторопливый спокойный голос Верховного Главнокомандующего:
- Мы вам позвонили по поводу вашего предложения создать армейское управление для резервных дивизий и перебросить их на Волгу в район Рыбинска, Ярославля. Ставка с вашим предложением согласна. Возглавить эту резервную армию предлагаем вам. Придаем в ваше распоряжение саперную армию Раппопорта, которая дислоцируется в Рыбинске. Вы согласны?
Я поблагодарил Сталина за доверие и выразил свое согласие.
В ноябре 1911 года было сформировано управление резервной армии, которое объединило все дивизии, переброшенные с Урала в район Рыбинска, Ярославля, Иванова. Командующим армией Ставка назначила меня, а начальником штаба - генерал-полковника Ф. И. Кузнецова.
Прибыв в указанный район, резервная армия сразу же включилась в подготовку Московского тылового оборонительного рубежа.
В соответствии с планом Ставки Верховного Главнокомандования я со штабом армии в недельный срок произвел тщательную рекогносцировку и определил полосу обороны. Передний край проходил по линии Рыбинск, Углич, Переяславль-Залесский, Шуя. Глубина обороны ограничивалась линией Ярославль, Кострома, Иваново.
В конце декабря я донес в Ставку Верховного Главнокомандования, что тыловой оборонительный рубеж создан, а резервные дивизии готовы выполнить любую боевую задачу.
В январе 1942 года большинство дивизий резервной армии по приказу Ставки было направлено в распоряжение командующих Западным, Калининским и Волховским фронтами.
В морозную январскую ночь по вызову Ставки Верховного Главнокомандования я выехал в Москву с докладом об отправке дивизий на фронт.
В город прибыли поздно ночью. Не заглянув домой, я направился прямо в Генеральный штаб.
Начальник Генштаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников сидел в своем кабинете, в глубокой задумчивости склонившись над картой. Когда я вошел, он радушно приветствовал меня:
- А, приехали? Ну как идет у вас работа? Отправили на фронт генералам Жукову, Коневу и Мерецкову дивизии?
- Все исполнено, Борис Михайлович, как приказала Ставка. Полностью вооружили, выдали теплое обмундирование и валенки. Чудесные бойцы - эти уральцы! - не удержался я, чтобы не похвалить пополнение. - Народ рослый, плечистый, жизнерадостный, настроение у всех хорошее. Когда мы провожали их на фронт, мне так хотелось поехать с ними, и я, Борис Михайлович, глубоко сожалею, что не мог этого сделать.
- А разве вам рана не мешает?
Стараясь не припадать на больную ногу, я прошелся по кабинету.
- Вот видите, Борис Михайлович, рана зажила, и я в любую минуту готов ехать на фронт.
- Ну хорошо, голубчик, - успокоил меня Шапошников, - отдохните после дороги, а завтра заходите.