Но алмазы также добывают еще и в других странах, например, в Пакистане, в Индии, в Намибии. Они есть даже в Австралии.
— Если алмазы добывают во многих странах мира, почему же Рузвельт с Черчиллем предпочли именно наши камушки?
Лаврентий Павлович довольно улыбнулся. Ответ на этот вопрос у него был готов.
— Дело в том, что алмазы с Вишеры необычайной чистоты. В них практически нет включений. Их чистота составляет до восьмидесяти процентов. Ни один алмаз мира не обладает такими высокими природными показателями.
— Ах, вот оно что. Тогда это многое проясняет. Капиталисты предпочитают все самое лучшее. Какова же чистота алмазов, добываемых в Южно-Африканском Союзе?
— Чистота алмазов в Кимберли составляет всего лишь шестнадцать процентов.
Сталин задумался.
— Хм…. Для союзников это будет весьма выгодная сделка.
— Да, товарищ Сталин, — согласился Лаврентий Берия. — Один алмаз средних размеров из Вишеры будет стоить целой дюжины алмазов из Кимберли такой же величины. Я тут связался с начальником лагеря, где ведется добыча алмазов, так он мне сообщил, что месячная добыча алмазов может потянуть на несколько миллионов долларов. Причем это самый предварительный подсчет… Дело в том, что среди алмазов встречаются уникальные камни.
— Теперь я понимаю товарища Рузвельта. Оказывается, он не такой бессребреник, как мне показалось в самом начале нашей беседы.
— Капиталиста невозможно перевоспитать, товарищ Сталин.
— Все верно, Лаврентий. — Сталин не пожелал раскуривать трубку. Положив ее, он поднялся и подошел к гобеленам, некоторое время любовался ими, заложив руки за спину. Затем, не выдержав, коснулся цветной матерчатой поверхности кончиками пальцев. — Лаврентий, следующее заседание у нас будет проходить в Ливадийском дворце?
— Так точно, товарищ Сталин, — попытался подняться Берия. — В четырнадцать ноль-ноль.
Сталин лениво махнул рукой, остудив пыл Лаврентия Павловича.
— На этом заседании мы будем обсуждать вопросы о репарациях, которые Германия выплатит Советскому Союзу и союзникам?..
— Да, Иосиф Виссарионович, — подтвердил Лаврентий Берия. — По нашим данным, сумма репараций должна составить двадцать миллиардов долларов.
— Кажется, сначала мы хотели претендовать на треть от этой суммы?
— Да, товарищ Сталин.
— Так вот, сейчас мы будем требовать половину! — твердо произнес Иосиф Виссарионович, направляясь к курительному креслу.
— Я располагаю информацией, что Черчилль может не согласиться с такой цифрой. У него уже был предварительный разговор с Рузвельтом на эту тему.
— Платину им подавай, на алмазы они претендуют… На которые не имеют никакого права, а вот платить за них не хотят! — едко заметил Сталин. — Если нам все же не удастся уговорить Черчилля и Рузвельта подписать такое решение, — взял Иосиф Виссарионович трубку в правую руку, — тогда репарацию с Германии мы возьмем в других формах. — Выдержав небольшую паузу, он продолжил: — Первое, произведем изъятие соответствующей части ее национального богатства. Второе, — рука Сталина слегка качнулась, — возьмем поставками текущей продукции. И третье. Пять лет немцы наносили нам материальный ущерб, так что пусть последующие пять лет восстанавливают нашу разрушенную промышленность. Теперь давай поговорим конкретно об алмазах. Они хорошо охраняются?
— Так точно, товарищ Сталин. На месте их добычи построен лагерь, который охраняет рота автоматчиков.
— Возможна кража алмазов?
— Такая вероятность исключена. Все рабочие и геологи проживают в одном месте. Контроль за добычей алмазов наивысший.
— Кто производит контроль? — Берия привык к тому, что Сталин вникает даже в мелкие детали.
— Шесть проверенных и хорошо подготовленных наших людей: две женщины и четверо мужчин. Все они офицеры МГБ.
Впрочем, был один случай хищения. Вместе с куском породы один из прикомандированных геологов пытался вынести алмаз размером в два карата… На выходе его задержала охрана.
— И что же он сказал в свое оправдание?
— Сказал, что хотел пополнить свою минералогическую коллекцию алмазом.
— Что же стало с этим геологом?
— Десять лет без права переписки.
— Все правильно, — невесело согласился Иосиф Виссарионович. — Кто занимается поисками алмазов?
— Очень сильная группа специалистов, — ответил Берия. — Она состоит из шестнадцати геологов. В нее входят даже два доктора наук, а возглавляет ее академик.
— Они отбывают срок?
— Да, товарищ Сталин.
— За что? — ровным тоном поинтересовался Иосиф Виссарионович, повертев в руках трубку.
— В свое время этот академик и доктора были на стажировке в Южно-Африканском Союзе. Перенимали опыт поисков алмазов. Вернувшись, академик написал большой труд, в котором обосновал вероятное наличие точно таких же кимберлитовых трубок в Южной Якутии. Под открытие алмазов в Якутии он запросил у правительства большие деньги. Собрал группу единомышленников, в которую, кстати, вошли и эти два доктора наук, и обещал, что через два года найдет в Якутии коренные месторождения алмазов. Два года прошло, огромные деньги были потрачены, а алмазы так и не были найдены. Потом обнаружились его некоторые связи с английской разведкой…
— В чем это проявлялось?
— Он вел переписку с англичанами.
— Это еще не доказательство шпионажа. Я тоже, бывает, пишу письма Черчиллю. Что еще?
— Несколько раз среди коллег он высказывался критически о существующем политическом режиме.
— Понятно. Каков у него срок?
— Пятнадцать лет. Четыре года он уже отсидел в лагере.
Сталин согласно кивнул.
— Значит, эти два профессора тоже получили срок?
— Да, товарищ Сталин.
— Как же этот академик опять попал на алмазы?
— Когда началась война, он начал обращаться с просьбой позволить ему хоть как-то помочь Родине. Писал о том, что является крупным специалистом по поискам алмазов, и просил направить его в Свердловскую область, где их уже добывали. Просьбу его мы удовлетворили. Этот академик включил в свою группу тех людей, с которыми он искал алмазы в Южной Якутии.
Повертев трубку в руках, Сталин сунул ее в карман френча.
— Как он работает?
— За то время, пока он находится в Свердловской области, было обнаружено около десяти мест, весьма перспективных для поисков алмазов. Начальник лагеря его работой доволен.
— Его группа бесконвойная?
— Не совсем, товарищ Сталин, — отрицательно покачал головой Берия. — Их группу всегда сопровождают три автоматчика.
— Если он так хорошо работает и считает себя невиновным, почему же он тогда не подал прошение о помиловании? — несколько удивленным тоном поинтересовался Иосиф Виссарионович.
Берия был готов и к этому вопросу.
— Точно такой же вопрос задал ему начальник лагеря. Академик ответил, что они не могут просить о помиловании в то время, когда родная страна ведет тяжелую войну. И лучше его алмазов все равно никто не знает.
— Хм… Вот они, политические… Сколько же ежемесячно они добывают алмазов?
— Пять тысяч каратов.
— Мне это ничего не говорит. Нельзя ли как-нибудь поконкретнее? — несколько раздраженно произнес Иосиф Виссарионович.
Берия сумел сдержать улыбку. Ведь точно такими же словами и он переспросил у начальника лагеря.
— Если поконкретнее, то это будет два полных ведра алмазов! — почти торжественно объявил Лаврентий Павлович.
— Сколько?! — невольно вырвалось у Сталина.
— Два полных ведра, товарищ Сталин.
С минуту Иосиф Виссарионович молчал, обдумывая услышанное.
— Вот оно как… Значит, алмазы мы теперь измеряем ведрами? Хорошая новость.