– Андрей Дмитриевич, есть ли информация о мотивах этого преступления? Есть сведения, что Кардинал действовал по заказу чеченцев?
– Я не исключаю такой возможности».
– Вот кому ты мог бы задать несколько занимательных вопросов, – проговорил Морозов. – Ладно, ребята, пора спать, уже полночь. Я за сегодня вымотался, сил нет, а завтра снова вставать в половине шестого. Вы, если хотите, можете сидеть.
– Погоди, – остановил его Владимир. – Ты знаком с семьей своего Горбункова?
– Немного, – ответил тот. – Сестра у него красивая. А что?
– Да так, – протянул Свиридов, – Все дело в том, что на следующий день после убийства Семена исчезла его мать. Не пришла домой… Теперь, по всей видимости, за ней последовала сестра Горбункова. Ольга.
– Почему ты так думаешь? – встревоженно спросил Морозов.
– Я не думаю, я знаю.
И Свиридов, налив себе приличный стопарик водки, проглотил его одним глотком.
– Так что вот такие дела, Коля. Спокойной ночи. Точнее, хотелось бы надеяться, что она будет спокойной.
Сразу же после того как Морозов отправился спать, по Российскому телевидению стали передавать интервью с неким анонимным врачом, который, по его уверению, делал последнюю пластическую операцию Кардиналу. Эскулап, лицо которого было закрыто радужным пятном, искренне радовался тому обстоятельству, что не разделил судьбу предыдущего хирурга супертеррориста – профессора Александра Моисеевича Бланка.
На экране возникла крупным планом фотография Свиридова, и хирург начал красочно живописать, как он лепил именно такую форму носа, корректировал форму губ и обтесывал подбородок. В результате вышло лицо, которое сам доктор почему-то – по мнению Владимира, неожиданно для самого себя – красочно назвал «структуризированным галльским типом».
– Сам-то ты понял, что сказал? – мрачно пробурчал Свиридов и поднялся со стула.
– Ты куда? – спросил его Фокин.
– Да так… пожелать Коле спокойной ночи.
– Ты же уже желал!
Свиридов обернулся, и на его лице появилась тонкая презрительная усмешка…
* * *
Морозов вошел в свою спальню, сел на кровать и, обхватив голову руками, задумался. В самом деле, ему было о чем подумать. Неожиданный поворот колеса фортуны – и он оказался в самом эпицентре стремительно развивающихся событий. В нескольких метрах от него, за двумя стенами, сидели два чуть ли не самых опасных человека, которых он когда-либо знал. Он понимал, что Свиридов никакой не Кардинал, что против него просто начата война, и начата очень могущественным и влиятельным противником. Но тем не менее… даже не будучи Кардиналом, Владимир вселял в него, Морозова, какой-то невольный трепет. Но при этом он сохранял со Свиридовым дружеские отношения и пользовался его безоговорочным доверием.
И вот теперь это доверие пошатнулось. Опасный, очень опасный человек Владимир Свиридов. Морозов всегда плохо ориентировался в роде его деятельности, но предполагал, что это имеет мало отношения к примерному законопослушному существованию обывателя поволжской провинции. Он знал, с какого рода людьми тот водит знакомство. И все-таки он, Николай Морозов, посмел, решился играть в эту высокооплачиваемую и смертельно опасную игру на два фронта.
В игру, оплачиваемую серьезными и влиятельными людьми. Людьми, которым нельзя отказать, если хочешь иметь успех в жизни и вообще… сохранить самую жизнь. Ну что ж, такой опытный игрок, как Морозов, должен довести свою партию до естественного завершения.
…Но каково оно будет, это завершение? Сердце стучало тревожно и глухо… И тогда Морозов, затаив дыхание и ловя обострившимся до предела слухом даже тиканье настенных часов в соседней комнате, снял трубку телефона и набрал номер.
– Это Морозов, – чуть ли не шепотом сказал он, когда откликнулись на том конце, – Андрей Дмитриевич, это Морозов, – еще тише повторил он. – У меня для вас важная информация.
– Ну говори, чего ты там шепчешь?
– Вы не поняли… он у меня… он и Фокин.
В трубке воцарилось молчание. Потом ясный голос вице-мэра отчеканил:
– Понятно. Значит, так… никакой самодеятельности. Уразумел?
– Да. – И только Коля произнес это, как услышал в трубке короткие гудки, а потом вкрадчивый, почти ласковый голос за спиной:
– И как здоровье многоуважаемого Андрея Дмитриевича?
* * *
Опергруппа капитана Купцова была поднята по тревоге и мобилизовалась для предстоящей опасной операции за рекордно короткий срок. В состав группы вошли восемь отборных бойцов. Купцова инструктировал лично вице-мэр Козенко.
– Привезешь его – будешь майором, – так напутствовал на прощание Андрей Дмитриевич.
Купцов четко козырнул…
* * *
…Морозов почувствовал, как холодеет спина и как наливается свинцовой тяжестью позвоночник, словно уже вогнана между лопатками смертоносная пуля. Он медленно обернулся и увидел на спокойном лице неподвижно вытянувшегося у стены Владимира не обещавшую ничего хорошего бледную улыбку.
– Я знал, что все так произойдет, – выговорил Свиридов, не двигаясь и не отводя от Коли тусклого стального взгляда. – Такой законопослушный человек, как ты, не мог не уведомить своего любимого градоначальника о местонахождении опасного преступника и его не менее криминального сообщника. Правильно, Коля.
В комнату бесшумной кошачьей походкой вошел отец Велимир и угрюмо посмотрел на Морозова.
– Допрыгался… архангел? – буркнул он и перевел взгляд на Свиридова:
– Ну что, так и есть?
– Да.
– А я не слышал… – пролепетал Морозов, – так тихо…
– Ну, еще бы, – сказал Владимир и присел на кровать Морозова. – Я думаю, у нас есть пять минут для вопросов. А ты, Афоня, открой-ка пока окно… всего-то третий этаж…
– Вы что, собираетесь… – начал было Морозов, прижимаясь к стене.
– Выкинуть тебя в окно? Да нет, что ты. Хотя не мешало бы, будь тут этаж хотя бы шестнадцатый. Ну… так кто убил Семена Семеныча Горбункова?
– Я не знаю… правда не знаю.
– Афоня, сломай-ка ему пару пальчиков, – будничным тоном предложил Свиридов.
– Подождите, – быстро заговорил Морозов, почувствовав на своей правой кисти стальную хватку Фокина, – я на самом деле не знаю, но мне известно, кто доставил его в твою квартиру… взломал замок. Я сам сказал Козенко твой новый адрес.
– Так… Козенко, – потирая лоб, сказал Свиридов. – Это несложно было предположить. Но не сам же он, в самом деле, ломал мою несчастную дверь. Кто исполнитель?
– Это капитан Купцов, – скороговоркой выпалил Морозов. – Капитан Купцов… Я слышал, что это один из основных помощников Кардинала. Кардинал – это не Козенко, не подумай, что он… ведь не может же вице-мэр быть чеченским террористом, правда?
– Правда, – ответил Свиридов и коротким, почти без замаха ударом, даже тычком, опрокинул Морозова на пол. – Сука. Замочить бы тебя, Коля, да рука не поднимается. Понятно… ты ничего не знаешь, это у тебя на лбу написано.
– Извини, Володя… – пробормотал Морозов. – Что я могу сделать, если люди Кардинала контролируют мою фирму?
– Да? По всей видимости, они контролируют и самого вице-мэра. У тебя никогда не было мыслей, кто же, собственно, этот Кардинал?
– Хорош болтать, Володька, – сказал Фокин. – Ребята подъехали.
– Пока, Коля, – печально сказал Владимир без малейшей злобы в голосе, скорее, в нем звучала жалость. – Надеюсь, мы еще увидимся.
И гибкая фигура Свиридова скользнула в проем окна и исчезла в непроглядной ночной тьме. За ним последовал Фокин, который перед уходом напутствовал незадачливого риелтора смачным задушевным подзатыльником, отбросившим Колю к двери.
…Под мощным ударом дверь слетела с петель и с грохотом ударилась о вешалку, а в прихожую ворвались вооруженные до зубов бойцы ОМОНа и тут же рассредоточились по всей квартире. И почему-то им сразу стало беспощадно ясно, что птички улетели.
– Ушли?! – заорал капитан Купцов, влетая в комнату, где, скорчившись в углу в позе вареного краба, сидел совершенно ошеломленный Морозов. Он поднял на спецназовца тоскливый пустой взгляд, и Купцов остановился. Обошел вокруг Коли и, внезапно сменив тон на спокойный и почти доброжелательный, спросил:
– Что, гражданин Морозов, укрываете преступников?
– Я позвонил Козенко и предупредил…
– И где же они? По всей видимости, вы захотели работать на два фронта, Морозов. Это нехорошо. Быть может, я ошибаюсь, но это уже не имеет значения.
– Но, товарищ капитан… – начал было тот.
– Если бы не ты, я был бы майором, – спокойно проговорил Купцов и, легким и почти неуловимым для глаз движением выхватив пистолет, дважды выстрелил в упор в голову Коли. Тот неловко осел набок и застыл в самой изломанной и неестественной позе, какую только можно было вообразить.
– Они застрелили Морозова, – сказал Купцов вбежавшим на звук выстрелов двум бойцам и демонстративно дунул в дуло только что использованного по назначению «ПМ». Потом извлек мобильный телефон и набрал номер. Взяли тут же, и спокойный голос проговорил: