К нашей машине подошёл майор с рацией, открыл заднюю дверцу, окинул меня внимательным взглядом и сказал в микрофон:
— Да, вроде светловолосая. В мужском пиджаке.
— А под пиджаком что? — послышалось из рации. Майор вопросительно глянул на меня и рявкнул:
— Покажи, что под пиджаком.
Я не могла этого сделать, потому как руки были за спиной, но сидящий справа повернулся и распахнул полу пиджака. Глаза его тут же загорелись — он увидел мою абсолютно не прикрытую разорванной блузкой грудь с торчащими розовыми сосками. Майор тоже обалдел и невнятно пробормотал:
— Под пиджаком ничего, вроде…
— Как это ничего?! — взорвалась рация.
— Виноват. Порванная одежда белого цвета, — поправился тот.
— Имя своё она не называла?
— А мы и не спрашивали. — Майор оторвал взгляд от моей груди, сглотнул и хрипло спросил:
— Как тебя зовут?
— Мария, — буркнула я, раздавленная их взглядами.
— Говорит, что Мария. Врёт, наверное…
— Так, хорошо, — послышалось в рации. — Везите её по адресу…
Я не поверила своим ушам, когда услышала, что он диктует адрес… нашего офиса. Слезы выступили на моих глазах, к горлу подкатил комок, я не выдержала и разрыдалась, как девчонка…
Шёл пятый час ночи. Когда мы подъехали к офису, Родион с Валентиной уже стояли у ворот и ждали. Валентина тут же подбежала, открыла дверцу и, не обращая внимания на сердитых милиционеров, бросилась ко мне, все ещё всхлипывающей, и, обхватив моё лицо руками, начала целовать, плача от счастья и приговаривая:
— Родненькая ты моя, Маришечка, живая, солнце моё ясное, куда ж ты опять вляпалась…
Следом за нами подкатил милицейский «жигуленок». В нем сидела Зулия…
…Оказывается, телохранители Комова не были такими уж остолопами. Они успели заметить в зеркале заднего вида, как меня усаживали в «Опель», и сообщили обо всем своему шефу, а тот, в свою очередь, Родиону. Босс немедленно поставил на уши всех своих знакомых, и в городе был введён в действие план «Перехват». Все искали набитый вооружёнными головорезами «Опель», которого в Москве к тому времени уже не было. Поэтому-то со мной так и обращались, когда он наконец появился в поле зрения милиции. Ольга едва не погибла. При подъезде к больнице у неё остановилось сердце, и только благодаря врачам, которые, к счастью, были рядом, она выкарабкалась с того света. Босс звонил в больницу, ему сказали, что девушка находится в реанимации, жить будет, но на улицу в таком виде ей лучше уже не показываться.
Несмотря на позднее время, Родион позвонил Алексею Комову и попросил срочно приехать ввиду открывшихся чрезвычайных обстоятельств, связанных с расследованием его дела. Тот долго и недовольно визжал, но в конце концов согласился. Теперь он должен был появиться с минуты на минуту, а мы сидели в кабинете босса и смотрели на молчащую, как рыба, Зулию. Валентина перевязала ей палец, и она при этом даже не пикнула — вот порода! Родион, которому я вкратце поведала о последних событиях, уже попросил своих друзей послать наряд СОБРа по указанному мной адресу в бандитский притон, чтобы захватить там оставшихся в живых и вообще разобраться, что к чему. Там обнаружили два трупа с огнестрельными ранениями, в летнем домике нашли двух связанных «шестёрок», а на огороде ещё двух полуживых парней — Бен, к счастью, выжил. Нюру увезли вместе с остальными. Я уже приняла ванну, переоделась, Валентина накормила меня своими фирменными биточками с грибной подливкой, и теперь мне уже ничего в жизни было не нужно, кроме спокойного сна. Но уснуть, не узнав разгадку всего происшедшего, я, естественно, не могла.
Наконец у входа позвонили, Валентина открыла дверь и впустила испуганного Алексея. Он вошёл в кабинет, увидел сидящую Зулию и замер.
Круглое лицо его вытянулось, покрылось бледностью, глазки замигали, и он тоненько пропищал:
— А ты что здесь делаешь?
Бросив на него полный неприкрытой злобы взгляд, она отвернулась.
— Вы знакомы? — удивился босс.
— Ещё бы, — пробормотал Комов, — это моя жена… Я чуть не подпрыгнула в кресле. Жена?! Вот это да! Такого поворота событий я не ожидала!
Глаза Родиона тоже чуть не вывалились из-под очков, он закашлялся, а потом хрипло спросил:
— Что ж вы, уважаемый, сразу не сказали, что у вас жена есть?
— А вы про неё спрашивали? — обиженно пожал Комов плечами и уселся в кресле у двери, подальше от супруги. — И потом, она никак не могла быть причастна к этому.
— Почему?
— Потому что неделю назад мы с ней разругались, и она уехала домой, в Казахстан. Вместе с ребёнком. — Он испуганно посмотрел на жену. — Так ты не уезжала, что ли? А где Антон?
Облив его очередной порцией презрения, она опять промолчала. Алексей повернулся к боссу и пояснил:
— Антон — это наш сын. Послушайте, что здесь вообще происходит? Я требую объяснений! Вы поймали шантажистов?
— Да, поймали, — проворчал босс. — И одна из них перед вами.
— Зулия?! — оторопел Комов, ещё больше бледнея. — Не может быть…
Зачем? Не понимаю…
— Не понимаешь?! — Зулия повернулась к нему, и нам стало понятно, кто на самом деле был виной всему происшедшему — все отразилось в её глазах. — Ты — ничтожество, подонок, сквалыга!!! Куда тебе понять, ублюдок!
— Ну ладно, с меня хватит! — Босс ударил ладонью по столу, и я поняла, что он не на шутку рассердился. — Или рассказывайте мне все, или оба загремите по самое некуда!
— А я-то здесь при чем?! — взвился Алексей. — Я вообще здесь ни при чем!
— Ну да, как же, — брезгливо хмыкнула жена, — ты, как всегда, ни в чем не виноват. Нужно было и тебя похитить, раздолбая! Может, тебя бы там отдрючили во все дыры и ты хотя бы задумался над чем-нибудь…
— А я говорю, хватит! — рявкнул босс, даже я испугалась. Он посмотрел на Зулию. — У вас есть шанс скостить себе срок. Так что начинайте…
В её глазах появилось недоумение.
— Вы думаете, мне ещё можно что-то скостить?
— Понятия не имею. Расскажете — посмотрим… Она вдруг сникла, глаза поблекли, некрасивые губы дрогнули, и по щекам побежали слезы. Вытерев их, она на удивление ровным голосом, словно и не её это были слезы, заговорила, будто давно заучила все наизусть:
— Мой отец работает начальником зоны строгого режима в Джезказгане. Это в Казахстане. Этот подонок, — она презрительно кивнула на мужа, — служил там в карауле. Ефрейтор поганый… Пять лет назад это было. Не знаю, как получилось, но я влюбилась в него…
— Да ладно тебе — влюбилась, — поднял голову Алексей. — Тебя там полгарнизона переимело, шлюха косоглазая! — Он посмотрел на босса. — Она с четырнадцати лет к солдатам приставать начала. От неё все шарахались, как от чумы, а она отцом припугнёт и тащит в свой сарай…
— Свинья! Ты же мне в любви признавался! — чуть не плача, воскликнула Зулия.
— А куда мне было деваться? По пьяни чего только не скажешь. И потом, думаешь, мне в караул обратно хотелось, на эти рожи уголовные смотреть?
— Да ты и не ходил туда почти, выродок! Тебя отец по моей просьбе на склад перевёл! Дрянь ты неблагодарная!
— А ты страшила кривоногая!
— Хватит! — рявкнул босс. — Давайте по одному. Продолжайте.
Алексей обиженно насупился, а Зулия быстро заговорила:
— В общем, мой отец почему-то дал согласие на брак с этой жадной скотиной. Они как-то там сошлись с ним: Алекс ему понравился. К тому же он из Москвы, деньги считать умеет и все такое. А у отца денег не мерено — урки ему мзду платят за хорошее к себе отношение. А куда их в степи девать — солить?
Короче, договорились они, что я уеду жить к Комову в Москву, а отец за это ему денег даст, чтобы он дело своё открыл. Что-то вроде приданого.