Больше всего на свете мне хотелось хоть краешком глазика заглянуть в него, но, к сожалению, я не знала, где босс его прячет.
— Садитесь. — Он поднял глаза на посетителя и посмотрел на кресло. — Мария, подстели туда газету, что ли…
— Не беспокойтесь, у меня все есть, — оскалился бомж, запуская руку за пазуху и вытаскивая скрученную газету, такую же грязную, как и он сам. — Мы ведь все понимаем, не дураки, чай…
Расстелив газету на кресле, он присел на краешек, забросил ногу на ногу, вынул из кармана смятую пачку «Примы», сунул сигарету в рот, прикурил, с наслаждением затянулся, выпустил облако дыма и спросил, словно не замечая наших возмущённых взглядов:
— Значит, вы и есть детективы?
— Мы и есть, — подтвердил босс, с любопытством разглядывая его. — А вы кто будете?
— Михал Михалыч я. Майкл, короче, — непринуждённо представился тот и стряхнул пепел в ладошку. — А пепельницы здесь у вас водятся?
Я принесла ему пепельницу и села в своё кресло.
— Ну и что вас привело сюда?
— А у вас с лицензией все в порядке? — прохрипел Майкл. — А то знаете, сейчас всяких фирм полно, все только надувают и ни черта не делают.
— Есть у нас все. Лицензия в приёмной на стене под стеклом висит, — терпеливо пояснил Родион.
— Да? Как это я не заметил? — удивился бомж. — Ну ладно, не пойду уж проверять — поверю на слово. Между прочим, вы меня не помните, а я вас хорошо запомнил.
— Неужели? — босс подозрительно уставился на него. — И где же мы с вами встречались?
— Ха! — ухмыльнулся тот. — В пельменной. Вы тогда всех бомжей бесплатными обедами кормили, забыли?
— Был такой грех, — проворчал Родион, — кормил. Но это дело прошлое.
Так что у вас за дело?
— Дело такое, что одному не осилить, а на знакомых положиться не могу — сами понимаете, в каком обществе нахожусь. — Он грустно посмотрел на ослепительно белую рубашку Родиона. — А ведь раньше, бывало…
— Фу-у! Что здесь такое?! — раздался из приёмной возмущённый крик Валентины. — Вонь-то какая! Родиоша, что, черт возьми, здесь было?!
Дверь открылась, и в кабинет заглянула Валентина. Нос она зажимала двумя пальцами. Увидев в чистом кресле замызганного бомжа, она выкатила глаза на лоб и прогундосила:
— Вы что, спятили совсем?! Почему «оно» в кресле сидит?
— Это наш потенциальный клиент, дорогая. Его зовут Майкл, познакомься…
— Клиент?! У тебя что, очки испортились?
— На безрыбье и рак рыба, моя сладкая, — нежно глядя на неё, пояснил Родион.
— Но это ведь даже не рак — это бомж!!! — простонала она. — Родиоша, ты меня иногда поражаешь. Все, я пошла в магазин за освежителями!
Дверь с треском закрылась. Тут же открылась снова, появилась улыбающаяся голова Валентины и ласково проговорила:
— Меняй почаще повязку. Тебе купить табака для трубки, котик?
— Отчего же, купи, конечно, — улыбнулся босс. — А теперь не мешай.
Валентина ушла. Бомж, наблюдавший за этой сценой с полнейшим равнодушием, достал из пачки ещё одну сигарету и опять закурил.
— Извините, — проворчал босс, — так на чем мы остановились?
— На том, что в моем районе, где я живу и промышляю, есть один жилой дом. А рядом с ним — помойка. Контейнеры стоят, короче. Я там, между прочим, вот эти штиблеты надыбал. — Он повертел разными башмаками, с них на ковровое покрытие ссыпалась грязь.
— Поздравляю, — буркнул босс.
— Но не только штиблеты там бывают, — усмехнулся Майкл.
Он полез в карман пальто и начал вываливать из него себе на колени всякий мусор: какие-то болтики, шарики, ключи, бумажки, спички, бычки, стекляшки и ещё неизвестно что, без чего, наверное, не может обойтись ни один уважающий себя московский бомж. Освободив один карман, он удивлённо качнул головой, хмыкнул и сердито полез в другой. Процедура повторилась.
Мы с боссом сидели и безмолвно взирали на весь этот бардак, теша себя надеждой, что он все-таки выудит то, что нас сможет заинтересовать. Наконец Майкл, по-видимому, отыскал нужную вещь, потому что, зажав что-то в кулаке, начал быстро складывать все своё богатство обратно в карманы. Закончив ничтоже сумняшеся стряхнул остатки мусора с пальто на пол и раскрыл кулак. Там оказалась… зубочистка.
Самая обыкновенная пластиковая зубочистка!
Очистив зубочистку грязными пальцами, он сунул её в рот и как ни в чем не бывало начал ковыряться в зубах. Мы с боссом вытаращили глаза и от возмущения не могли произнести ни слова.
— Так вот, уважаемые, давайте сразу договоримся: чтобы все было по-честному, без обмана, пятьдесят на пятьдесят. Идёт?
— Идёт, — процедил босс. — Но если вы сейчас же не перейдёте к делу, вам придётся дочищать свои зубы уже на улице.
— А что, разве это мешает? — Бомж удивлённо посмотрел на зубочистку. — Гигиена, знаете ли… — Он все-таки спрятал зубочистку и быстро заговорил:
— В общем, живу я, как вы сами понимаете, в подвале одного старого дома. На первом этаже расположено госучреждение, дальше жильцы живут, ну а в подвале, вернее в одном небольшом закутке около бойлерной, имею честь жить я. Раньше, когда я ещё был человеком и жил в Баку, то работал связистом. Занимался ремонтом телефонных сетей. Потом, когда там начались известные события, я оттуда сбежал и стал сначала беженцем, а теперь вот, когда менты отобрали у меня, а потом потеряли паспорт, стал бомжем. У меня почти ничего нет, но кое-какие знания ещё остались. Поэтому в моем подвале есть телефон. Конечно, это не мой телефон, но я им пользуюсь. Сам аппарат я, естественно, украл, а затем нелегально подсоединился к линии той организации, что находится наверху. После семи вечера там уже никого нет, поэтому я могу звонить куда угодно. Понимаете ситуацию?
— Понимаем.
— Отлично. Значит, вчера вечером лежу я себе на своей лежанке, читаю свежую газету, как вдруг звонок. А было уже часов одиннадцать. Вообще-то трубку я никогда не снимаю, чтобы не засветиться, а тут, словно заколдованный, раз — и поднял! Сдуру, понимаете?
— Понимаем.
— Вот и я о том же. Мало того, что снял, так ещё и «алло» сказал. И причём не своим, а женским голосом. Я иногда балуюсь тем, что голоса подделываю — хобби у меня такое. Между прочим, неплохо получается. Хотите продемонстрирую?
Босс, чудовищным усилием воли сдерживая себя, чтобы не взорваться, выдавил:
— Ну продемонстрируйте…
— Огромное вам спасибо! Вы так добры ко мне, — сказал Майкл моим голосом и оскалился. — Ну как?
Босс снял очки, достал платок и начал их протирать. На его скулах ходили желваки.
— Превосходно, — процедил он. — Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не наша исключительная доброта, вы бы сейчас мокли под дождём на улице. Поэтому ускорьте, пожалуйста, своё повествование.
— Да ради бога! — испугался бомж. — В общем, как я понял, кто-то просто ошибся номером. Там оказалась какая-то женщина. Говорливая такая, на истеричку похожа. Я сейчас её голосом говорить буду, чтобы вы все в натуре представили.
«Это ателье?» — спрашивает. «Да, — говорю, — это ателье». Зачем сказал — до сих пор не пойму. А она спрашивает: «А с Люсей можно поговорить?» А я ей: «А кто ею интересуется?» А она мне: «Я от Фиксы, он мне вас очень рекомендовал». А я ей:
«Фикса? Замечательный парень. Хорошо, я и есть Люся». И тут эта стерва мне выдаёт: «Хочу заказать вам, Люся, своего мужа». Представляете? Я чуть не ошизел! Но виду не подал. А она продолжает, словно остановиться не может: «Он меня достал до чёртиков. Я его ненавижу.