— Я не верю, — глухо произнёс он.
— Не веришь? — хмыкнула я.
— Не верю. Ты блефуешь, но тебе это все равно не поможет.
— Если блефую, тогда вынь конверт и скажи мне, сколько там денег.
— Чего его вытаскивать, я и так знаю, что там десять кусков, — неуверенно пробормотал он.
— А ты проверь, голуба, не поленись. Вдруг там ещё что-то есть?
Я смотрела ему в глаза и откровенно смеялась. Ему же было не до смеха.
До него уже начало что-то доходить, и эта страшная правда ему, судя по испуганному взгляду, совсем не нравилась. Сунув руку за пазуху, он вытащил пухлый запечатанный конверт, разорвал его зубами, не сводя с меня глаз и не опуская пистолета, и заглянул внутрь. Кровь тут же отхлынула от его лица, он смертельно побледнел, рука с конвертом задрожала, и несчастный парень прохрипел:
— Стольники, мать её…
— О чем это ты? — не поняла я.
— Она сказала, что тут полтинники, две пачки, а здесь стольники…
— Все правильно, — продолжала я измываться. — Десять штук за Олега и десять — за тебя. Как и договаривались. Она честная женщина.
— И все равно не верю, — потерянно бросил он.
— Ты влюбился в неё, что ли? — удивлённо спросила я, всматриваясь в его расстроенное лицо. — Тогда понятно. Извини, что раскрыла тебе глаза. Думала, может, за это ты меня отпустишь — теперь ведь нет нужды меня убивать, а?
Деньги, так и быть, забери себе — будет на что нажраться с горя…
— Заткнись! — со злостью процедил он. — Тебе в любом случае не жить. А с ней я потом разберусь…
— Брось пушку, родной, — раздался сзади вкрадчивый голос босса, неслышно подошедшего и уткнувшего дуло пистолета ему в спину. — Иначе продырявлю на месте, и пикнуть не успеешь.
Игорь застыл с открытым ртом, конверт выпал из его руки на бетонный пол, затем лицо вдруг исказила болезненная гримаса, он глянул на меня с ненавистью и выстрелил…
Это было настолько неожиданно, что я даже не успела среагировать. Пуля мгновенно впилась мне в живот, и если бы предусмотрительный и все предвидящий босс не заставил меня надеть под плащ лёгкий бронежилет, непременно прошила бы меня насквозь с такого расстояния. А учитывая, что у Игоря был «люгер» сорок пятого калибра, все мои внутренности оказались бы на стенке. Страшным ударом меня отбросило назад, я пролетела несколько метров и благополучно приземлилась на кучи песка. Ни дышать, ни кричать, ни шевелиться я не могла. Только видела, как босс, замахнувшись, врезал Игорю рукояткой пистолета по затылку, и тот сразу рухнул. Родион подбежал ко мне.
— Ты смотри, как все удачно получилось, — довольно говорил он, помогая мне подняться. — Прямо как я и рассчитывал…
— Что?! — простонала я в ужасе, держась за его талию. — Так вы знали, что он захочет меня убить, и молчали?!
— А зачем говорить? — весело хмыкнул он, отряхивая сзади мой плащ. — Так все получилось вполне естественно. Мне этот его выстрел позарез был нужен — иначе я бы его засадить не смог…
— Вы… вы… — я даже слово сразу не смогла подобрать, — вы извините меня, босс, но вы чудовище! Я вас ненавижу!
— Ладно, ладно, договорились, — он чмокнул меня в щёчку. — Оклемалась?
Тогда иди подгоняй джип, да будем грузить этого орла.
— Надеюсь, теперь-то все кончилось? — с надеждой улыбнулась я, ибо не могла на него долго сердиться. — Поедем делить деньги? А то Майкл уже заждался…
— Какие деньги? — удивлённо поднял он брови. — Мы пока ещё ничего не заработали. А это, — он посмотрел на разорванный конверт и вылетевшие из него две пачки сто долларовых купюр, лежавшие около Игоря, — это вещественное доказательство для суда. А ты разве не знала? — И посмотрел на меня невинным взглядом.
Все поплыло у меня перед глазами, я покачнулась, добитая теперь уже окончательно, и поплелась к выходу…
После обеда я опять позвонила Светлане и, ничего не объясняя, сообщила, что нам срочно нужно встретиться на том же самом месте через час. Сказала, что дело касается её дальнейшего благополучия. Она приехала и была очень бледна и возбуждена. Мы сели в машину, и я отъехала.
— Все, крошка, теперь мы квиты, — сказала я. — Твой пёсик даже ничего не понял.
— Да? Ну и слава богу. Он мне надоел до чёртиков со своими чувствами. А я тут верчусь, как белка в колесе, — она тяжело вздохнула. — Все соболезнования выражают, сочувствуют, приходится притворяться… Но это бы ладно…
— А что такое?
— Напарники Олеговы замучили. У них ведь там такая беготня началась, делят теперь, шакалы, кому что достанется. Хозяин умер… — Она нехорошо усмехнулась. — Пусть делят, ублюдки. Мою долю все равно не получат. Ко мне уже раз десять приезжали с предложением акции продать. А я им вот! — Она скрутила фигу. — Контрольный пакет все равно у меня останется! Теперь пусть на меня поработают, ха-ха! — Она рассмеялась.
— Подожди, ты ведь говорила, что от мужа-тирана избавиться хочешь, — опешила я. — А ты, оказывается, его бизнес решила к рукам прибрать…
— Конечно, глупая! — Она посмотрела на меня как на маленькую девочку. — Я тебе тут немного приврала, конечно, ты уж прости, но дело сделано и прошлого не воротишь. Да и какая тебе разница…
— Ну ты и штучка, — хмыкнула я восхищённо. — Ты теперь даже на себя не похожа, какая-то другая совсем стала.
— Естественно. — Она самодовольно усмехнулась. — Теперь у меня все есть. Подумать только, а ведь ещё сегодня ночью мучилась угрызениями совести!
Вот дура-то!
— Да уж, это ты погорячилась, — согласилась я, сворачивая между домами в наш двор.
— Господи, как же мне хорошо сейчас! — Она счастливо вздохнула, и глаза её жадно заблестели. — Весь мир у нас в кармане! Помнишь этот фильм?
— Это не столько фильм, сколько роман Чейза, — поправила я, въезжая в наши ворота и останавливаясь. — Все, крошка, выходи. Мы приехали.
— Да? А где это мы? — Ничего ещё не подозревая, она завертела головой, осматриваясь. — И вообще, зачем ты меня вызвала?
Вытащив ключи из замка зажигания, я посмотрела на её счастливое лицо, вздохнула, ибо жаль было омрачать её настроение, и тихо сказала:
— Сама выйдешь или тебя вывести?
— Что? Да как ты смеешь, паршивка?! — Она возмущённо глянула на меня, но что-то вдруг поняла и нервно задёргала ручку двери. — Выпусти меня отсюда!
— Не за ту ручку дёргаешь, возьми чуть ниже, — заботливо подсказала я и вышла из машины.
На пороге конторы уже появился босс и теперь стоял, сверкая очками на солнце, и с самым серьёзным видом рассматривал через лобовое стекло мою пассажирку, отчаянно дёргавшую дверь. Наконец ей это удалось, она выскочила наружу, посмотрела на висевшую над дверью вывеску детективного агентства и решительным шагом направилась к выходу из нашего дворика.
— Это она и есть? — с интересом спросил босс.
— Да, она самая. Светлана, вам не туда! — крикнула я. — Вам сюда!
— Пошли вы все! — бросила она, не поворачивая головы.
— Что-то почувствовала, наверное, — мудро изрёк босс и сбежал с крыльца.
Через несколько минут разъярённая и растрёпанная тигрица сидела в его кабинете и метала глазами молнии. Родион, с интересом поглядывая на неё, набивал исцарапанными ею руками трубку. Я сидела в своём кресле, в дурацком макияже, и с нетерпением ждала продолжения спектакля, вернее, его заключительного действия. Дверь была на всякий случай заперта, чтобы Светлана, если надумает опять сбежать, царапала уже не нас, а пластиковую обшивку. Олег Румянцев находился в своей комнате наверху вместе с охранником Игорем.