Джамалудин понял, что он отдает саперам приказание минировать мост. Он стал помогать вытаскивать раненых.
Когда они закончили с ранеными и с мостом, Джамалудин снова полез на горку. Ему было важно понять, почему он остался жив. Он знал, что не заметил дувала у себя за спиной, потому что он первый раз в жизни был под пулями и не заметил бы даже слона, но он не понимал, почему грузины столько времени его не видели.
Он вскарабкался по каменной осыпи и увидел, что внутри дувала лежат три ковра. Руки мертвого пулеметчика были все в синих наколках, а в его кармане Джамалудин нашел целлофановый пакет, сплошь набитый какими-то золотыми вещичками.
Джамалудин взял пакет и спустился вниз, туда, где Арзо отдавал последние распоряжения насчет моста. Пакет он протянул чеченцу и сказал:
– Передай абхазам. Если хозяева этого еще живы, они могут забрать свои вещи. И еще. Ты там говорил что-то насчет твоего отряда?
Арзо внимательно оглядел худощавого аварца с залитым кровью лицом. Он увидел, что мизинец на левой руке юноши оторван совершенно и держится на каких-то лохмотьях, а на плече расплывается изрядное кровяное пятно. По правде говоря, Арзо не понял, что все эти неприятности причинила одна и та же пуля. Он решил, что в Джамалудина попали по крайней мере три раза. Все-таки не так часто бывает на войне, что пуля скачет по человеку, как пинг-понговый шарик по столу.
– Что, – спросил чеченец, – ты все-таки согласен быть заместителем?
Джамалудин ответил:
– Нет. Я хотел бы быть рядовым.
Арзо засмеялся и сказал:
– Никогда не видел, чтобы человек так быстро умнел после пули, попавшей в голову. Слушай, может, в тебя выстрелить еще раз? Станешь как Эйнштейн.
***
Так Джамалудин стал бойцом в чеченском батальоне, но он и в самом деле недолго был рядовым. Арзо быстро отдал под его начало десять человек, а потом еще десять, и уже через месяц Джамалудин командовал своим отрядом. Он больше не минировал мосты, не выслав вперед разведку, и не лазил по горам, не оглядываясь за спину.
Арзо гонял его, как щенка, хотя, по правде говоря, у Арзо боевого опыта было немногим больше. Весь опыт Арзо был – два года спецназа ГРУ и какая-то страна Ангола, из-за которой Арзо сильно не любил негров. Царапины, полученные Джамалудином в первом бою, зажили как на кошке, только мизинец пришлось отрезать тем же вечером.
Через несколько месяцев Джамалудина серьезно ранили, и так как со «скорыми» в это время было плохо, его посадили в белые «Жигули», и девочка из штаба повезла его в больницу.
К концу поездки Джамалудин потерял сознание, а когда он очнулся, он увидел, что лежит на операционном столе и хирург роется у него в брюхе, а поднос с инструментом держит та самая девушка Жанна, которая была за рулем. Джамалудину стало очень неловко, потому что пуля попала ему чуть пониже кишок, и ему совершенно не хотелось валяться перед знакомой девушкой из штаба в таком виде. Джамалудин раскрыл рот, чтобы прогнать ее вон, но тут хирург нащупал пулю и поволок ее наружу, и Джамалудин снова потерял сознание.
Вот на следующий день Джамалудин проснулся и увидел, что в палате, кроме него, лежат еще двое свежих раненых и около них хлопочет Жанна.
В раскрытых окнах бывшего санатория ветер раздувал занавески, солнечные лучи рассыпались по комнате, как сноп золотистой соломы, и, когда Жанна наклонилась над Джамалудином, он словно впервые увидел ее тугие молодые бедра и беззащитные серые глаза. Волосы у Жанны были густые и темно-русые, чуть вьющиеся у концов, и тонкие ровные брови очертаниями напоминали ласточкино крыло. У нее были удивительно красивые руки, с длинными, узкими пальцами и лепестками покрытых матовым лаком ноготков, и в этих руках она держала судно.
– Это как ты здесь оказалась? – спросил Джамалудин.
– Фатима Михайловна заболела, – сказала Жанна, – и в штабе отрядили меня ухаживать за ранеными.
В этот миг дверь отворилась, и в палату вошел Арзо. Широко улыбаясь, он поставил на койку рядом с Джамалудином пакет со снедью. Девушка вспыхнула и вышла вон.
Арзо поглядел ей вслед, засмеялся и сказал:
– Да ты счастливчик, брат.
– Это ты о чем? – сказал Джамалудин.
– Это я о том, – сказал Арзо, – что из-за этой девочки у меня в отряде трое чуть не перестреляли друг друга, и никому из них она даже пальчика не подала. А тебе она готова выносить утку. Что с тобой, брат? Или ты ничего не видишь, кроме войны?
Тут Джамалудин покраснел до кончиков ушей, и в низу живота ему почему-то стало очень жарко, – наверное, из-за воспалившейся раны.
***
Через две недели, вернувшись в отряд, Джамалудин с удивлением обнаружил, что его дожидается какой-то секретный пакет. До сих пор Джамалудин сроду не видел секретных пакетов. На этой войне не было секретных пакетов, да и приказов никаких толком не было. Каждый командир воевал в меру своего кругозора. Один видел до ближайшего окопа, а другой на два окопа вперед. Арзо видел на три окопа, а дальше видеть было совершенно бесполезно. Черт знает что можно было себе нафантазировать, если видеть дальше чем на три окопа.
Джамалудин вскрыл пакет и с изумлением увидел там предписание прибыть в штаб Объединенного фронта. Оно было подписано каким-то полковником Сапроновым. Джамалудин и не подозревал, что у них есть штаб фронта и что им командует полковник Сапронов.
Джамалудин связался по рации с Арзо и спросил:
– Слушай, Арзо, ты не получал секретного пакета?
– Получал, – сказал Арзо.
– И в нем приказание прибыть в штаб фронта?
– Именно так, – сказал Арзо.
– И что ты собираешься делать?
– Давай сначала навестим штаб, а там посмотрим.
Как выяснилось, штаб фронта располагался на российском аэродроме в Гудауте, и там их ждал приятный сюрприз. Начальник ХОЗУ аэродрома встретил их у ворот и предложил ехать прямо к транспортному самолету на рулежку и забрать оттуда столько оружия, сколько им было надо.
Даже сейчас, через полгода боев, оружие в Абхазии было в страшном дефиците. Чтобы решить проблему с оружием, Арзо и Джамалудин устроили посты, и на этих постах они отбирали все машины, на которые у хозяев не было документов. Понятно, что таких машин было большинство, потому что все, кроме абхазов, убегали из освобожденных районов, а абхазы составляли только пятую часть населения республики. Но даже те машины, которые раньше принадлежали абхазам, вовсе не обязательно сохранили владельцев, потому что перед тем, как абхазы вырезали всех грузин, грузины постарались вырезать всех абхазов.
Словом, если хозяин не мог предъявить документы на машину, Арзо и Джамалудин забирали эту машину и меняли ее на оружие в Гудауте, а там уж машину разбирали на запчасти и отправляли в Россию. Это дело попахивало мародерством и не очень нравилось обоим командирам, но другого способа получить оружие просто не было.
И вот теперь тот же самый начальник ХОЗУ, который торговался с ними из-за каждого ржавого «Жигуля», улыбался, что твой медный чайник, и просил забрать столько оружия, сколько надо.
Как выяснилось, самолет прилетел из Приднестровья, а до этого оружие принадлежало Западной группе войск. Арзо и Джамалудин пригнали грузовики и опростали транспортник в два счета. Их люди просто зарылись в ящики, как девицы в магазине зарываются в контейнер с кружевными чулками.
После этого Арзо и Джамалудин пришли на заседание штаба и увидели там кучу русских военных. Один военный был такой широкий, что его ляжки свисали по обе стороны стула. Как выяснилось, это и был полковник Сапронов.