А для начала обрати внимание на сейф, стоящий в его кабинете.
– Хочешь взяться за старое? Ты же зарекся, что больше не подойдешь ни к одному замку.
– Пока в этом нет необходимости, но жизнь, как ты знаешь, часто преподносит сюрпризы. Как ты любишь говорить, в каждом деле надо ставить точку.
– Скорей бы ее поставить. Во всем виноваты твои алые паруса. Ты в черта готов поверить, лишь бы найти на свою задницу новые приключения. Пора остепениться.
– Уже остепенился, но точку поставить придется. А пока на горизонте только вопросительные знаки мелькают.
Машина остановилась возле современного здания, каких в Москве за последние десятилетия выросло море. Журавлев остался в машине, а Метелкин направился к подъезду.
Шефнер принял детектива вне очереди. Вид у босса был не очень радостным. Впрочем, радоваться особо нечему. К нему не Санта-Клаус заявился с мешком подарков за спиной.
– Дело хозяйское. Нас это не касается.
– Вот здесь я с вами абсолютно согласен. Постарайтесь как можно быстрее забыть обо мне и моей жене.
Метелкин встал.
***
Журавлев давно уже вышел из машины и прошел вперед шагов на сто. Он это сделал сразу, как только заметил видеокамеры у центрального подъезда. Метелкин не удивился – они уже научились друг друга понимать.
Когда они вновь оказались вместе, Метелкин сказал:
– Деньги он отдал без сожаления, что очень странно. С этой минуты я перестал ему верить. Тут что-то нечисто. Они пытаются отделаться от нас. Шефнер утверждает, что вчера проводил Наташу на самолет и она улетела в Германию по делам, а позавчера она его встречала в аэропорту. Тут три варианта. Либо она нашла себе нового клиента, либо ее убрали, а может быть, мы обычные психи и делаем из мухи слона. Живет баба в свое удовольствие, трахается с мужиками, а от безделья время от времени ей в голову взбредают всякие фантазии, что на научном языке называется «вялотекущая шизофрения».
Это и тебя касается. Только у тебя возникают сезонные обострения, когда в твою задницу втыкается шило, и ты начинаешь метаться по клетке в поисках алых парусов.
– У меня есть старые связи в аэропорту, – не слушая приятеля, рассуждал Журавлев. – Надо выяснить, улетала вчера Наталья Шефнер в Германию или нет. Я уверен в одном: если все ее подозрения верны хотя бы отчасти, то Шефнер нас в покое не оставит. В его деле свидетелей быть не должно.
– И что? Он нас уберет? Никто даже не догадывается, сколько человек на нас работают, кто подставной, а кто дело делает. Всех не уберешь. Скорее мы его уберем.
– Не ерепенься. Наша задача выяснить, с кем мы имеем дело. Противника нужно изучить, а потом искать метод борьбы с ним. Какой смысл вешать липучку от мух, если у тебя водятся тараканы.
– Вот здесь он находится в более выгодном положении, чем мы, примерно на полшага.
– Придется сократить расстояние, прибавим шагу и поиграем в активность. Самое время. Ты видел его сейф?
– Твоя затея пуста, потому что пуст сейф. Он ничего в нем не хранит.
Машина выехала на Новый Арбат.
***
Квартира в высотном доме на Котельнической набережной выглядела по-сталински старомодно. Громоздкая мебель, полки с книгами, а кабинет хозяина забит шкафами с выдвижными ящиками. Каждый такой ящик имел свой номер и индекс.
Журавлев бегло осмотрелся и заметил на одном из ящиков цифру «1148». Стало быть, их не меньше полутора тысяч.
Хозяин встретил гостя приветливо. Пожилой, подтянутый мужчина в бархатной куртке, подвязанной кушаком, шелковый стеганый воротник шалькой и атласное кашне на шее, скрывавшее морщины. На вид ему было более семидесяти, но держался он очень бодро. Поредевшая седая шевелюра прекрасно выглядела на фоне темно-синего бархата, удлиненный фасон прически под каре ассоциировал этого человека с каким-нибудь престарелым маэстро, но для музыкальных инструментов в доме не нашлось места. Да и личных телохранителей музыканты не имели. Дверь Журавлеву открыл человек-бык гигантских размеров и, перед тем как провести гостя в кабинет, скрупулезно ощупал его.
В кабинете пахло стариной и канцелярией, исключением был компьютер, выглядевший на фоне темной резной мебели как бельмо в глазу.
– Кажется, я обрел еще одного клиента в вашем лице, Вадим Сергеевич.
Генерал подошел к Вадиму и пожал ему руку. Это било крепкое рукопожатие, доказывавшее лишний раз, что Никанор Евдокимович Скворцов, несмотря на свой почтенный возраст, пребывает в отличной форме.
– Перед тем как звонить вам, уважаемый профессор, я прочел пару ваших книг по истории немецких войн и разведки. Впечатляет.
– Значит, вас интересует история? Очень хорошо. Обычно мои клиенты интересуются своими современниками. Впрочем, диапазон моих знаний намного шире, чем это представляется со стороны.
Скворцов указал на кушетку, обтянутую плюшем, и пригласил гостя сесть.
Когда они устроились напротив друг друга, хозяин сложил длинные ухоженные пальцы вместе и вопросительно посмотрел на молодого человека.
– Я весь внимание.
– Может быть, мои вопросы как-то коснутся вашей личной жизни, профессор, но только косвенно. Речь идет о молодой женщине, моем друге, которую вы знали.
Взгляд отставного генерала потускнел.
– Моя личная жизнь не является достоянием истории. И здесь я справок не даю.
– Речь идет о Наташе, в девичестве Куликовой, по мужу Шефнер. Когда я видел ее в последний раз, она была очень обеспокоена и опасалась за свою жизнь. По ее мнению, Ханс Шефнер что-то затевает на территории России, а Наташа в некоторой степени представляет собой помеху.
– Иностранцы ничего не могут затевать в России. Они находятся под пристальным наблюдением.