– Надо узнать все об этой даме и еще раз опросить рабочих. Пошлите кого-нибудь из толковых ребят. Может быть, они помнят ее машину или внешность, манеру говорить, рост, возраст.
– Скажи мне, майор, почему ты так заостряешь внимание на этой бабе?
– Скажу тебе, подполковник. Эта баба – единственный свидетель происшествия. Рабочие, скатившиеся под откос, по твоим словам, получили по зубам. Причем дело происходило ночью. Откуда они могли разглядеть, что убийца был блондин? Ребята поют с чужих слов. Они же работяги, бесхитростные, и их могли просто использовать. А если убийца был сообщником этой особы и она решила его завалить и повесить все на одного, а сама смылась? А почему нет?
Подполковник долго молчал, потом протянул руку и представился:
– Николай.
Марецкий пожал руку.
– Степан.
В кабинет постучали. Дверь приоткрылась, и просунулась голова мужчины лет сорока пяти с приятными чертами лица и короткой стрижкой, похожей на щетку.
– Разрешите? Меня к вам дежурный послал. Я по делу Полины Тучиной.
– Заходите.
Мужчина вошел и сел на предложенный ему стул.
– Я работаю с Полиной в турагентстве. Весть о ее гибели нас всех поразила. Дело в том, что я пытался ухаживать за Полиной, а особенно после того, как узнал, что она разводится. Вчера вечером я специально ждал, когда она закончит работу, и хотел ее проводить до дома. Она освободилась в восемь вечера. Мы вышли вместе на улицу, и она меня тут же отбрила: «Извини, Миша, но я хочу побыть одна. Не стоит меня провожать». Она пошла вперед, а я следом, шагов на двадцать отставал. Все думал, догнать или нет. Она женщина крутая, может такое сказать, что уши завянут. И вот недалеко от остановки автобуса возле нее остановилась иномарка. Темная. Вечером не разберешь, а нас, как я уже говорил, разделяло метров двадцать. Из машины с водительского места выглянул мужчина. Полина остановилась. Они перебросились парой фраз, и Полина села к нему в машину. Мужчина был в светлом твидовом пиджаке и шляпе, очевидно, фетровой, с короткими полями. Тень закрывала его лицо, но если бы я видел его раньше, то узнал бы. Этого человека, по крайней мере, в нашей конторе никогда не было.
– Может, это был ее муж? – спросил подполковник.
– Нет, мужа ее я знаю.
– Какого он был роста? – поинтересовался Ма-Рецкий.
– Примерно того же, что и Полина, а она на каблуках ходит, значит, метр семьдесят вместе с каблуками.
– Вы номер машины не видели?
– Нет, конечно, но могу точно сказать, что он был желтого цвета. Значит, владелец машины имеет двойное гражданство. У меня друг имеет гражданство Израиля и России. У него тоже желтый номер.
– Что-нибудь еще вы можете добавить?
– Собственно говоря, это все.
– Запишите, пожалуйста, свои показания. Пройдите в четырнадцатый кабинет. Там сидит наш дознаватель Батурин. Он вам поможет. Спасибо, что пришли.
Посетитель скромно откланялся и ушел.
– И что получается, – начал рассуждать Марецкий. – В восемь вечера, чуть позже, ее подбирает незнакомец на иномарке в районе ее работы. Приблизительно через полтора часа наступает смерть. Проходит еще час с лишним, и какой-то блондин привозит труп на север Москвы на «жигулях» и, если верить свидетелям, пытается сбросить труп в реку. Ему мешают рыцари из рабочего класса, но он их встречает и обезвреживает, после чего исчезает. Полная карусель, а единственная свидетельница, таинственная незнакомка, испаряется.
– Орудие убийства необычное. В морге судебной медицины мне сказали, что в твоем случае орудовали тем же ножом. Они и провели параллели между двумя убийствами.
– Ты прав, Николай.
И в моем случае мелькает неизвестная свидетельница. Она появляется и исчезает, словно мираж, и всегда сообщает другим свидетелям приметы убийцы.
Марецкий рассказал подполковнику о своем расследовании, но умолчал о фотографиях и детективном агентстве.
– Случаи сходны, тут нет сомнений, – согласился Самохин. – Надо попытаться провести параллель между обеими жертвами. Их должно что-то связывать, в противном случае мы имеем дело с маньяком.
– Займись, Коля, этой дамочкой – свидетельницей, листком ее телефонной книжки и повторным опросом рабочих. А я попытаюсь встретиться с мужем убитой. Дай-ка мне его адресок.
Муж Полины был очень недоволен тем, что его второй раз за день отвлекают от работы, но майор настоял на встрече, и пришлось его принять.
– Я очень сожалею о случившемся, может быть, даже еще не осознаю в полной мере сам факт гибели Полины, но у меня сейчас тяжелые дни на работе, конец месяца.
Интересный мужчина, лет пятидесяти, энергичный, с умными глазами, он вел себя совершенно неадекватно обстановке.
– Наш разговор и его время полностью зависят от вас, Роман Петрович. Вы постарайтесь сосредоточиться и понять, что произошло зверское убийство. Погибла ваша все еще жена. И вы один из кандидатов на роль преступника.
– Я?! Вы с ума сошли!
– А у вас на лбу не написано, что вы невинная овечка. Речь идет о судебном процессе и дележе имущества на очень солидную сумму. Киллеров нанимают и за более мелкие разбирательства.
– Но это же не основание! У вас есть доказательства? Вы не способны найти преступника и хотите притянуть меня за уши к этой трагедии.
– Есть и вторая причина. На развод подали вы. Ваша жена не верна вам, а вы не желаете мириться с ее изменой и гордо ходить с ветвистыми рогами на голове. Вы очень облегчите свою участь, если отдадите мне все материалы которые вам предоставило агентство «Сириус», – фотографии, пленки, негативы.
– О чем вы говорите?
– Не стройте из себя идиота. Если вы не сдадите материал, то я использую копии и подошью их к делу. Если сдадите добровольно, о них никто не узнает и вы целее будете. Мы подозреваем в убийстве банду шантажистов. Хотите их оградить от наказания, держите материалы у себя и останетесь главным подозреваемым. Хотите облегчить свое положение, сдайте компромат на жену добровольно. Уверен, вы его держите здесь, на работе. Даю вам минуту на размышления.
Муж Полины парировал тут же:
– Мне непонятно, господин следователь, кто из кого делает идиота. Зачем вам нужен этот компромат, если вы не собираетесь подшивать его к делу?
– Нужен для того, чтобы прижать к стенке шантажистов. Вы – не единственный, кого они использовали в своих целях.
– Меня никто не шантажировал, и я претензий к детективам не имею. Я с ними договор заключал по своей воле, и мне никто ничего не навязывал.
– И об этом мне известно. Одна деталь: любовник вашей жены, симпатичный блондин, работает на это самое агентство и спит со всеми женами, подставляя их обнаженные тела под объективы господина Метлицкого, который заключал с вами договор. Или я не прав?
Растерянный муж замолк. Немного подумав, он встал, достал из сейфа плотный черный пакет и положил его на стол.
– Забирайте и оставьте меня в покое. И без вас тошно.
– На некоторое время оставим.
Марецкий забрал пакет и ушел.
***
К возвращению майора подполковник Самохин подготовил несколько сюрпризов.
– Вижу по твоему лицу, Николай, что ты зря времени не терял.
– Ты прав. Рабочие подтвердили главное: женщина говорила с каким-то акцентом, и записку передала им она. Сейчас над ее писулькой эксперты колдуют.