Мир на ладони - Малинина Ольга 14 стр.


ГЛАВА 16. ХРУСТАЛЬ

«Безобразнейшие цветы! – сокрушалась Марина Васильевна. – Разве в марте не бывает других цветов?»

Марина Васильевна в день 8 Марта позволяла себе бесконечные капризы, и поэтому никакая мелочь жизни не уходила из-под ее наблюдения. Утром она закрутила волосы и накрасила ресницы, и из кухни уже веяло какими-то расчудесными бутербродами. Константин и Петр Александрович уехали добывать трофеи к празднику. И когда они вернулись, видимо, довольные своим походом, то Марина Васильевна, взглянув на подаренный ей огромный весенний букет, в котором, кстати, перемежались мимозы, воодушевленно сказала: «Это лучшие цветы на всем белом свете! Надо же! Мимозы!»

Несмотря на столь праздничную и суетную атмосферу, которая, впрочем, всегда окружала Дашу, настоящего и чудесного было мало. Даже мама фальшивила: то ей цветы нравились, то не нравились.

Даша почти добралась до середины своего рассказа. Она так безнадежно была влюблена в своего героя. Но как только начинала об этом думать, то ее сразу охватывало желание все рассказать... Но герой не должен знать о том, что он герой.

– О чем опять размечталась? – спросил Константин, тихо пробравшись в ее комнату.

– Точно! Размечтинки! – ни с того ни с сего воскликнула Даша. Брат, уже привыкший к странностям сестры, рассмеялся и не стал спрашивать, что она имела в виду под словом «размечтинки».

– Серега вчера, – начал Константин, и Даша, услышав заветное имя, отбросила свои дела и перевела внимание на брата, – подкинул мне идею. Тебе интересно?

– Да, конечно, – загорелась она.

– Ты еще помнишь Стаса? Даша ответила, что, безусловно, помнит длинноволосого черта с красивыми ярко-голубыми глазами. Ведь они все вместе встречали Новый год. В ее памяти с неприятным скрежетом, словно занавес, опустилась картина: Стас с вывихнутой рукой и Сережа с разбитой губой в канун Нового Года... А Даша ведь до сих пор не знала, почему они тогда подрались и как им потом удалось снова помириться.

– Он теперь играет со своей группой, – продолжал Константин рассказывать о своем друге. – Ты знаешь этих ребят...

– Да, не было дня, чтобы эти циркачи вдруг не пришли к Стасу. Они еще не поселились у него? – иронично отозвалась Даша, когда услышала о сумасшедших друзьях своего брата.

– Почему ты называешь их циркачами? – улыбнулся он.

– Нет-нет, правда, – Даша сама рассмеялась, – они похожи на актеров бродячего цирка. Ладно, говори дальше.

– Вчера мы с Серегой пошли в один клуб. Серега хочет там подработать.

– Настенная живопись, – уточнила Даша. – Не понимаю, причем здесь Стас?

– Короче, Стас просил меня, – Константин вдруг умолк, будто засмущался. – А ладно, забудь!

– Почему?! Костик, говори, раз начал, – приказала она брату.

– Стас со своей командой будет сегодня вечером выступать в этом клубе... Ты слышала его песню «Хрусталь»?

– Да, помню, там еще так колокольчик звенит, – напевая мотив, закружилась она по комнате.

– Вот-вот, именно так, Стас просил тебя станцевать какой-нибудь свой танец, когда он будет петь эту песню.

– Танцевать? – резко остановилась Даша и тут же подошла к окну. Константин подумал, что ему, вообще, не стоило заводить разговор о танцах. После петербургской поездки такие разговоры строго воспрещались.

– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Там будет много людей?

– Как в обычном клубе... Даша, послушай, забудь, что я сказал. Наверное, Питер еще в тебе не остыл, а я тут лезу со всякими предложениями, – пытался Константин извиниться.

– Но постой, – задержала она его в дверях, – это ведь всего лишь один танец. Так?

– Так.

– Хрусталь... ты носишь в сердце хрусталь... – начала она петь, вскинув руки. – Передай Стасу, что я согласна.

Константин удивленно качнул головой и вышел из комнаты. А она продолжала выдумывать танец, напевая строки из песни.

Она обожала весь мир и даже этого длинноволосого Стаса, чья песня звучала в ней, как испорченная пластинка. Ей, как прежде, казалось, что один вечер может прояснить все, или почти все. И поэтому Даша уже предвкушала неподдельную радость...

* * *

Кафе-бар «Восток» располагался на границе двух районов, и здесь, словно на перепутье, встречались те, кто искал приюта. Не секрет, что Дашу занесло в эти края благодаря Константину. Сам брат считал «Восток» своим «бомбоубежищем», поэтому, работая в нем организатором всяких культурных программ, он мог пропадать из нормальной жизни на целые недели.

Они пришли без опоздания, к самому началу репетиции. Музыканты настраивали свои инструменты, аппаратуру, курили и тушили сигареты о сцену, бросая окурки в банку из-под кофе. Над небольшим залом уже летало неприкаянное облако дыма, предвещавшее...

– Рок-н-ролл, киска! Сегодня для тебя. С праздником! – сказал Стас, увидев, как ее взгляд облетел все углы и стены. Даша обняла его в знак приветствия.

– Спасибо, Стас. Мне Костик сказал...

– Да, да. Может, прямо сейчас, ты готова? – наиграл он первые аккорды. – Ребята, давайте «Хрусталь»!

Даша сняла с плеч рюкзак, сняла тонкую кофточку. Белоснежный топ и длинная юбка темно-синего цвета с мелкими белыми контурами и линиями – Даша не изменяла себе, танцуя только в длинном. А Стас пел:

Время окна плавит,

И расстояние-даль

Ничего не оставит,

Только

Хрусталь... ты носишь в сердце

Хрусталь...

В нагрудном кармане звенит

Наша с тобой печаль...

Сережа сидел на полу, прислонившись к стенке. Он как раз закончил свою работу, поэтому на нем были старые, измазанные в краске джинсы и ничем не уступавшая по своей изрисованности майка. Сергей хотел, чтобы его не заметили. В самом деле, увлеченные музыкой даже не увидели, что сбоку, из затемненного угла, на них смотрел художник. Он думал о том, что Даша не та, что он не тот и, наконец, то, что он никогда не сможет ее нарисовать... И Стас прав в своей песне: к звону хрусталя можно лишь прислушиваться, а нарисовать этот звон вряд ли возможно...

Музыканты отыграли песню, и воздух снова наполнился тишиной. Сергей поднялся и решил идти домой, но вдруг к нему пришла мысль пригласить на этот концерт Полину. С Полиной или без нее, но он сегодня должен был еще раз увидеть Дашу. До начала оставалось полчаса, и Сергей решил поторопиться.

– Стас, объясни мне, разве это рок? – отдышавшись, спросила она. Стас нахмурил брови, но потом криво ухмыльнулся, ответив:

– Нет, киска, эта музыка для передачи «Спокойной ночи, малыши!»

– А почему ты такой злой? – кокетничала Даша.

– А потому что у меня большие уши и острые зубы, – оскалившись, пошутил он, и лысый барабанщик дико рассмеялся, а если смеялся барабанщик, значит смеялись все, кто был рядом.

– Ладно, не буду вас отвлекать, – сказала Даша и спустилась со сцены. Ее проводили металлическими кононадами, и Стас теперь не пел, а скорее рычал. Даша подумала о нем, как и раньше молча воскликнув: «Вот черт косматый! Что за скользкий тип?! Не понимаю.»

Даша отправилась на поиски брата. Константин на полную катушку распоряжался в баре, и хотя их было всего двое, бармен и он, это не снимало с него ответственности как с распорядителя этого праздничного бала в честь весны. Поэтому Константин совсем не уделял внимания сестре, полагая, что она сама со всем справится. А впрочем, делать было нечего, и Даша просто устроила себе экскурсию по «Востоку».

Вскоре двери кафе-бара были открыты. Желающих посмотреть оказалось много, и разнообразие их уже нисколько не удивляло Дашу. Не было Антона. Она не стала ему звонить, поскольку догадывалась, что все равно он гордо откажется идти с ней и с ее братом. Антон с принебрежением относился к подобным сборищам, и вообще, у него были иные предпочтения в музыке. Однако он никогда бы не стал считать себя одиночкой, тем более, когда был чем-то увлечен. На этот раз он почти не снимал с себя ролики и защитную каску, и ему не хватало копья, чтобы превратиться в рыцаря, преодолевающего всяческие трамплины и барьеры.

Сергей накатанным дорогам, спускам и подъемам предпочитал рисование. Ему не нужно было ломать себе руки и ноги, чтобы получить острое ощущение. Словом, им обоим хватало адреналина. Единственное, что они не могли поделить, так это совсем не делимую Дашу.

Полина, эта мягкая и очаровательная Полина, сразу же, не раздумывая, накрасила губы, ресницы, ногти и через пятнадцать минут была готова идти с Сережей хоть на край света.

– Ты тогда на меня обиделся? – спросила она его. Им оставалась одна остановка, и в троллейбусе, в котором они ехали, кроме них, было еще три пассажира. Сережа подумал, что все это: Полина, троллейбус, мартовский вечер – как-то странно переплетается с его чувствами к Даше.

– Что?! – очнулся он от собственной задумчивости.

– Почему ты тогда ушел? – перефразировала она свой вопрос. Сережа ответил не сразу:

– Давай забудем это. Слушай, а почему ты со мной? Ведь я младше тебя.

Полина рассмеялась, но так, словно сделала она это с трудом, и смех ее, как почувствовал Сережа, немного фальшивил.

– Ну, во-первых, – начала она объяснять, – ты не выглядишь на свои пятнадцать лет, а во-вторых, я уже говорила тебе тогда, ты мне нра-вишь-ся...

Она своей нежной рукой коснулась его глаз, и Сережа поцеловал ее в губы. Но объявили остановку под названием «Восток». Сережа стало как-то не по себе, словно Полина и в самом деле была какой-то ведьмой. Он почувствовал себя так, будто его заковали в чары полусна. А она мгновенно выпрыгнула из троллейбуса и тут же зацепила Сергея за руку. Они вошли в бар.

Они почти опоздали на первую часть концерта, но пришли в самый разгар. В зале уже ликовали, на сцену вышел Константин и, установив для себя микрофон, объявил: «Сегодня с нами Стас Мишуров с командой отличных музыкантов!» Публика взревела, словно финский бык, и он продолжил: «Кто разбил вазу?.. Помните? Это же „Хрусталь“!» Заиграли первые аккорды, зазвучали бубенцы и скрипка, и в этом ветерке музыки закружилась Даша. Сергей замер: среди этой, казалось бы, дикой толпы она была так свободна, что даже целая армия не смогла б ее остановить. Он еще никогда не видел Дашу такой, ему хотелось запомнить каждое ее движение, чтобы потом нарисовать...

– Эй, – толкнула Полина его в бок, – что с тобой? Тебе нравится эта сушеная рыба?

Сергей удивленно на нее посмотрел, не понимая, о ком она так отзывается. Но после сообразил, что Полина назвала сушеной рыбой Дашу. Он промолчал, заметив, что его подружка, несмотря на то, что старше, глупа и завистлива.

– А, это Даша Миронова, – спокойно сказал он, будто решил ее позлить, – она училась с мной в одном классе, пока я не перевелся в художку.

– Значит, ты ее знаешь, – прищурила Полина свои голубые глазки. – Может, познакомишь меня с ней?

– Зачем?! – поразился Сергей. «Хрусталь» отзвенел свои последние аккорды, и Стас попросил у публики паузу. Ему не отказали, поскольку всем хотелось бесконечно общаться и пить пиво. Костя объявил антракт. Даша подошла к Стасу, и тот подставил ей щеку, она поцеловала его и тут же сбежала со сцены.

– Пойдем же! – нервно приказала Полина и потянула его за рукав, – пойдем, пока она не ушла!

Даша, все еще не остывшая от пламени танца, стремительно направлялась к стойке бара, чтобы утолить жажду.

– Даша! – окликнул ее Сергей. Она остановилась, словно на миг опустила крылья.

– Привет, я видела, на стене, очень красиво, – запинаясь от волнения на каждом слове, говорила она. Сережа чувствовал, как густая краска стыда разливалась по его лицу.

– Даш, а это вот Полина... – пытался он представить ей свою подружку.

– Здорово! – немедля подхватила Полина. – Ты так классно танцуешь! А в какой школе?..

Даша настолько растерялась, что в какую-то долю секунды ей показалось, что она замрет на вечность. Но ей удалось отвести взгляд от Сережи и, наконец, посмотреть на то, что из себя представляет эта Полина.

– Ни в какой, – иронично улыбнувшись своей сопернице, сказала Даша, – я сама научилась.

– Да! – продолжала Полина лицемерить. – Как интересно, а может, ты все-таки посоветуешь мне какого-нибудь педагога.

Даша почему-то вспомнила о Романе Лискове и чуть не рассмеялась. Пожалуй, эта ее новая знакомая и Лис составили бы сладкую парочку, хотя бы потому, что у обоих одно и тоже плутоватое выражение лица.

– Могла бы, – отозвалась Даша, – но только этот самый педагог исчез на неизведанный срок!

Сергей не выдержал и попросил Полину идти – меньше всего ему хотелось выставлять себя на посмешище. А Даша готова была бесконечно бросать в Полину тонкие иглы, по крайней мере до тех пор, пока не узнает, что на самом деле этой девице надобно.

Назад Дальше