Другой бы на месте Фишкина после первой же неудачи бросил эту затею и думать бы о Зое забыл через минуту, но Вадим был не таков. В нем проснулся охотничий азарт, и он стал потихоньку наблюдать за новенькой на всех уроках и каждый раз, когда ловил на себе ее робкий и в то же время восхищенный взгляд, ставил в уме плюс, а в конце дня все эти плюсы подсчитывал.
«Да, надо признать, у нее в глазах есть что-то такое… Неужто втюрилась в меня на самом деле? – не без самодовольства размышлял Фишкин. – Ладно, мне-то что! Пусть себе любит на здоровье. Жалко, что ли? Мне-то ее чувства параллельны, хотя, конечно, если быть уж до конца честным, то мне это скорее приятно, чем наоборот».
Вскоре Фишкин как бы привык к почти постоянному вниманию Зои и благосклонно принимал ее молчаливую, робкую влюбленность. Это изрядно льстило его самолюбию и, ко всему прочему, служило лишним поводом позлить надменную Лу.
– Ну что, убедился, что я не вру? – поинтересовался Юрка Ермолаев у Вадима, когда они столкнулись после уроков возле раздевалки.
Там было пусто, почти все разошлись по домам, только три сиротливые, возможно даже забытые кем-то куртки безжизненно повисли на крючках.
– Ну, допустим…Что это меняет? – сухо поинтересовался Вадим, застегивая молнию на своей модной, синей с желтыми полосами куртке.
– Тебе что, по барабану? – изумился Юрка. – Да если б Черепашка на меня хоть раз так посмотрела, я бы, наверное, умер от счастья!
– Не гони, Ермол, – остудил товарища Вадим. – Терпеть не могу этих слезовыжимательных базаров!
– Знаешь, а на меня никто никогда не смотрел такими глазами… Это же офигенно приятно, наверное, да? – не унимался Юрка.
– Слушай, чего ты вдруг сопли распустил? Насмотрелся мексиканских сериалов, что ли? – не поддавался на провокацию Фишкин. А в том, что с Юркиной стороны это была именно провокация, подвох, Вадим почему-то не сомневался. – Вообще-то мне все это глубоко фиолетово, – развязным тоном продолжал он. – Ну, подумаешь, одной втюренной больше, одной меньше, какая, блин, разница?
Фишкину нравилось быть таким вот циничным дон-жуаном, и он только усмехался, глядя на погрустневшего Ермолаева. Причина грусти Вадиму была ясна: коварный Юрка с какой-то целью хотел вывести его на разговор по душам. А теперь вот взгрустнул, когда Вадим так лихо его обломал. И хотя Фишкин чувствовал себя победителем, разговор этот почему-то оставил неприятный осадок в его душе, который, впрочем, очень скоро выветрился начисто.
«Кстати, – вспомнил Вадим по дороге домой, – книжку надо бы отдать».
Но и эта мысль не задержалась надолго в его голове. Таким уж человеком был Вадим Фишкин: не особенно обязательным, не особенно глубоким, не особенно содержательным; не особенно добрым, но и не особенно злым… Каким-то во всех смыслах и во всех отношениях неособенным человеком был Вадим Фишкин.
5
– Бабуль, я сегодня поздно приду. У Иры Наумлинской день рождения, так что не волнуйся! – прокричала Зоя из ванной, где наносила последние штрихи вечернего макияжа.
Татьяна Ивановна оторвалась от приготовления ужина и придирчиво осмотрела внучку.
– Хороша! Картинка просто! – восхищенно покачала она головой.
– Да ладно тебе! – отмахнулась Зоя, чувствуя, как щеки запылали огнем.
– А где она живет, эта Ира? – нахмурилась бабушка. – Не очень далеко, надеюсь?
– Да нет, ба! Мы же не дома будем, а в «Гараже». Это далековато, но я ведь не одна. Доберемся на маршрутке, не переживай.
– В гараже? – Татьяна Ивановна так и застыла с чашкой недопитого чая в руке. – Это кто ж такое придумал, в гараже день рождения отмечать? Вот, я помню, когда мы были школьниками…
– Бабуля-я-я… «Гараж» – это не гараж, а пиццерия, – недослушала она, – ну, кафе такое молодежное! А ты что, подумала, что мы будем сидеть на пыльных покрышках среди канистр с бензином и дышать выхлопными газами? – расхохоталась Зоя, на секунду оторвавшись от зеркала.
– Ну, не знаю, выдумаете вечно что-нибудь… А почему тогда «Гараж» называется, если это кафе?
– Ну, назвали, и все, откуда я знаю… Просто там интерьер такой, в стиле хайтек, машины всякие, правда макеты, но в натуральную величину. А подают там не бензин и не машинное масло, как ты могла бы подумать, а очень вкусную пиццу и коктейли разные легонькие, салатики…
– Ну ладно, вам виднее. – Бабушка залпом допила остывший чай и с чашкой в руках возвратилась на кухню.
Натянув свою любимую черную кожаную курточку с множеством молний и металлических заклепок, Зоя чмокнула бабушку в щеку и выбежала на улицу. Настроение у нее было превосходное. В таком настроении она пребывала уже два дня. И было отчего. Два дня назад, когда Зоя после уроков выходила из школы, ее догнала Света Тополян. Шагая рядом с Зоей и для приличия поговорив с ней о грядущей контрольной по алгебре, Света неожиданно выдала:
– Слушай, а ты замечаешь что-либо вокруг себя или нет?
Зоя мгновенно насторожилась:
– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?
– Да так… – На лице Тополян появилась загадочная ухмылка.
– Ну все-таки? – Зою начинало распирать любопытство, и одновременно с этим в душе возникла смутная тревога. – Говори, раз уж начала! По-твоему, я что-то интересное упустила, да?
– Хм… весьма и весьма интересное… для тебя. – Тополян немного отстранилась от Зои и смерила ее покровительственным взглядом, в котором сквозило наигранное сочувствие. – Мне кажется, ты стала очередной жертвой нашего классного сердцееда! Не догадываешься, кого я имею в виду?
– Н-нет… про кого ты говоришь? – в смятении пробормотала Зоя, чувствуя, что сейчас услышит нечто безумно важное для себя.
– Ну да, так уж и не догадываешься! – язвительно протянула Тополян. – А с кем же ты на каждом уроке в гляделки играешь? Оч-ч-ч-ень, знаешь ли, забавно за вами наблюдать, сплошное удовольствие…
Тополян выдержала красноречивую паузу и, поскольку Зоя продолжала потрясенно молчать, доверительно прикоснулась к ее руке:
– Только, знаешь, он тебе не пара. Слишком непостоянен. И еще расчетлив. Ты, вероятно, слышала о его скоропалительном романе с Катей Андреевой? Все бы ничего, только встречаться с ней он стал после того, как она имела неосторожность поместить свой портрет на обложке какого-то журнальчика. Не помню названия… Кажется, – картинно наморщила лоб Тополян, – «Крутые ребята» или что-то в этом духе… Вспомнила! – Она подняла вверх указательный палец. – «Крутая девчонка». Впрочем, это неважно, – небрежно махнула рукой Света и продолжила: – Важно то, что чуть ли не на следующий день после этого события Фишкин уже был у ее ног! Простой расчет и ничего больше, – с непередаваемым сарказмом в голосе заявила Тополян. – Наш мальчик обожает тереться около знаменитостей… Да и то долго не продержался, сейчас они практически не разговаривают. А теперь ты вот… – И Тополян смерила Зою таким взглядом, что у той мурашки по спине пробежали. – Хотя ты-то ему зачем, не представляю даже. Для коллекции, что ли? – Света отвернулась и, глядя куда-то в сторону, заговорила вдруг отстраненно и как бы нехотя: – И вообще Фишка влюблен в Лу с первого класса. Так все привыкли считать. А мое мнение такое: ему и на Лу, по большому счету, плевать. По той банальной причине, что Вадик Фишкин любит одного себя, драгоценного и ненаглядного. И все вы для него вроде марионеток…
– А ты… себя ты марионеткой не считаешь? – наконец вышла из ступора Зоя. Ноги ее стали ватными, сердце гулко и учащенно колотилось.
«А я-то, глупая, уверена была, что никто и не подозревает о моей тайне», – с горечью подумала она.
– Я-а? Нет, конечно. Я не такая дура, чтобы вестись на его томные взгляды и завывания под три гитарных аккорда, – резко высказалась Тополян. – Фишка для меня прозрачен, как… как свежевымытое окно. Ни одного темного пятнышка, уж можешь мне поверить. Впрочем, можешь и не верить, дело твое.
– Света, что же мне делать? Я же… безумно люблю его… – Эта фраза вырвалась у Зои помимо ее воли; то был, наверное, крик отчаяния.
Тополян же усмехнулась, в упор взглянула на Зою и протянула с ленцой:
– У-у-у, как все запущено… Не знаю, право, что тебе делать.
В этот миг Зое показалось, что она хотела добавить слово «милочка». Но, к счастью, это унизительное словечко не сорвалось с губ Тополян. Она лишь презрительно фыркнула и заметила как бы вскользь:
– Да и знать не хочу, если честно. Разбирайтесь сами, кто кого любит. Я тебя просто предупредила. По дружбе. Ну, пока, мне еще в книжный надо забежать. Котику своему привет передавай, он у тебя клевый!
И Тополян, помахав рукой совершенно потерянной Зое, неспешно поплыла в сторону торгового центра.
В прихожей Зоя скинула ботинки, куртку и без сил опустилась на пуфик. На руки к ней тут же прыгнул невесть откуда взявшийся Чак, который, мурча и ласкаясь, незамедлительно начал устраиваться у хозяйки на коленях. Зоя машинально перебирала пальцами густую шелковистую шерстку своего любимца.
– Тебе привет передавали, – зачем-то пробормотала она и поцеловала Чака между ушей.
Ее мысли беспорядочно метались, и надо было сделать невероятное усилие, чтобы придать им хоть слабое подобие стройности. То, что поведала Зое Тополян, не являлось для нее такой уж неожиданностью. Зоя не могла не заметить, что ее влюбленные взгляды на уроках находят у Вадима ответный отклик. Но она совсем не была уверена в том, что смогла вызвать в душе Вадима ответное чувство. Девушка просто боялась поверить в это. Ведь его странные глаза ни на секунду не останавливались, и понять, куда именно Фишкин смотрит, было совершенно невозможно, а Зоя была так не уверена в себе, что привыкла подвергать сомнению все, что касается интереса кого бы то ни было к своей персоне.
«Значит, я все же не ошиблась, – с замиранием сердца думала Зоя, машинально поглаживая засыпающего Чака. – Если Света заметила, а может, и не только она, значит, Вадим действительно смотрит на меня. Только зачем? Я же отчетливо понимаю, что он не может меня любить… И никто не может… Только вот Чак… И бабушка… И мама с папой, но они далеко…»
О характеристике Фишкина, данной Тополян, Зоя старалась не думать. Просто пропустила эти неприятные слова мимо ушей, и все. Такой уж у нее был характер: Зоя умела даже в самом плохом человеке видеть что-то положительное и всегда думала о людях хорошо. А если человек оказывался так плох, что не заметить этого было просто нельзя, Зоя по доброте своей все же умудрялась найти оправдание его неблаговидным поступкам. Так случилось и сейчас – она предпочла забыть все, что наговорила ей Тополян, оставив в памяти только одно: Фишкин часто на нее смотрит, именно на нее, Зою. От этого открытия ей вдруг стало так тепло и благостно на душе! Осознание своей малюсенькой победы окрылило девушку. Совсем недавно она ощущала, что для Вадима она пустое место, нуль, и вот вдруг, в одночасье, все переменилось. Вся ее жизнь круто переменилась! Она почувствовала небывалый прилив сил, ей захотелось вытворить что-нибудь этакое… Для начала, например, пойти на кухню к бабуле и затеять какое-нибудь умопомрачительное экзотическое блюдо. А потом устроить романтический ужин при свечах.
И теперь, ощущая за спиной все те же легкие, но сильные крылья, Зоя неслась к остановке, чтобы скорее добраться до пиццерии и снова увидеть своего единственного, милого, ни на кого не похожего Фишкина и услышать его голос.
6
Пиццерия «Гараж» располагалась на втором этаже двухэтажного кирпичного здания, стоящего особняком среди старых деревьев небольшого тенистого скверика. Раньше, годах в восьмидесятых прошлого века, там находилась обыкновенная городская столовая, ну а теперь «Гараж» привлекал к себе внимание молодежи необычным интерьером, хорошей музыкой и сравнительно недорогими ценами при достаточно большом ассортименте блюд.
Пройдя мимо огромного, во всю стену, зеркала, Зоя поднялась на второй этаж по металлической лестнице с узкими ступенями и попала в небольшой, но уютный зал, имеющий форму буквы «Г» и заполненный прямоугольными металлическими столиками с блестящей поверхностью. Слева от входа вдоль стены тянулась барная стойка – там официантки заказывали еду и разносили ее клиентам на широких алюминиевых подносах. Сам интерьер пиццерии был прост: стены – сочетание кирпичной кладки с бетоном, простенки между окнами украшали обыкновенные автомобильные покрышки. Рядом с каждым столиком в стену были вмонтированы светильники в виде фар. В довершение всего в специально оборудованной нише красовался муляж автомобиля красного цвета в натуральную величину. Обслуживающий персонал был одет в кофейного цвета бриджи, белые майки навыпуск с логотипом «Гараж» и белесые джинсовые бейсболки.
Когда Зоя появилась в пиццерии, основная часть гостей во главе с самой именинницей уже оккупировала три столика, сдвинув их вместе. Ира Наумлинская возбужденно носилась между стойкой и приглашенными, выясняя гастрономические пристрастия последних.
– Всем привет! И от Чака тоже! – улыбнулась Зоя присутствующим.
Она поздравила именинницу, бросила куртку на свободный стул и огляделась. Да, почти все в сборе – неразлучные Лу с Черепашкой, Каркуша, строгая Снегирева, Володя Надыкто, трогательно пытающийся помочь Ире, неугомонный Ермолаев и Вадим. Он тоже здесь, сидит в торце стола в обнимку со своей гитарой, значит, будет петь…
Все уже расселись по местам и подняли над столом фужеры, когда в зал величаво вплыла Света Тополян. Вид у нее был загадочный.
– А вы знаете, кто сегодня будет услаждать наш слух? – спросила она, усаживаясь между Надыкто и Галей Снегиревой с таким видом, будто имела в виду себя. – Не знаете? Ну, так и быть, скажу. Сейчас здесь будет выступать группа «Смех»! Прикольно, да? – И Тополян смерила всех присутствующих таким горделивым взглядом, будто выступление вышеозначенной группы являлось не чьей-нибудь, а лично ее, Светы, заслугой.
– Клево! А ты откуда знаешь? Гонишь, что ли? Они же никогда заранее не афишируют, кого приглашают! – усомнился Ермолаев и добавил со знанием дела: – Элемент неожиданности, так сказать, входит в меню заведения.
– Да какая разница, откуда знаю! – раздраженно махнула рукой Тополян. – Знаю, и все. Одна сорока шепнула, устраивает?
За нее неожиданно вступилась Черепашка:
– Это скорей всего правда. Я тоже краем уха недавно на телевидении об этом слышала. Правда, название не упоминалось, просто было сказано: «В одном из молодежных кафе столицы выступит рок-группа „Смех“».
– Ну, раз Люся говорит… Значит, у нас сегодня будет «Смех» в «Гараже»! Прикольно, да? – моментально сдался Ермолаев, вздыхавший по Черепашке чуть ли не с первого класса.
Пока шли дебаты по поводу «Смеха», молоденькие официантки принесли ребятам дымящуюся ароматную пиццу с разными начинками, сладкую воду, коктейли и даже три бутылки шампанского с романтическим названием «Белый танец».
Зоя про себя решила, что спиртного она не будет пить категорически, разве что пригубит шампанского за виновницу торжества. Она почти не имела опыта таких застолий. Один только раз родители налили ей немного сухого вина на Новый год. И теперь Зое очень не хотелось экспериментировать со спиртным, да еще в присутствии Вадима. Ведь кто может знать, как на нее подействуют коктейли вперемешку с шампанским?
«Вот сижу и выделяюсь из толпы, – с усмешкой подумала Зоя, вспомнив бабушкин совет. – Только ОН этого совершенно не замечает».
Фишкин действительно не обращал на Зою никакого внимания, будто бы ее и вовсе не существовало. Но сейчас ей не было от этого горько. Она же понимала, что присутствие тесного круга одноклассников полностью исключало их с Вадимом игру «в гляделки».
«На уроках – другое дело, а здесь мы оба на виду», – старательно успокаивала себя Зоя.
К общему восторгу, Тополян оказалась права. К восьми часам вечера на маленьком возвышении в глубине зала, которое Зоя вначале даже не заметила, началось оживление, и вскоре весь зал загудел, зааплодировал, затопал ногами и даже засвистел от избытка чувств. На сцене появилась суперпопулярная рок-группа «Смех». Первые аккорды оглушили Зою, она поморщилась и поднесла было руки к ушам, но вовремя спохватилась. Еще не хватало уши затыкать, что подумает о ней Вадим! Что она только с веток спустилась?