Так кем же он в таком случае был?
Кейт откинула Волосы с лица, чтобы получше рассмотреть его, и с интересом отметила, что он сделал то же самое: небрежным жестом, который почти как в зеркале повторил ее жест, откинул пряди темных волос с лица. Потом незнакомец улыбнулся, и Кейт неожиданно для себя была захвачена в плен его глазами. Теплые, темно-карие, они напомнили тающий шоколад, который ей однажды удалось стащить в кондитерской лавке. Удивительно, но ей вдруг захотелось улыбнуться ему в ответ.
Вместо этого она нахмурилась.
— Кто ты такой, черт побери?
— Я друг твоей приемной матери.
Друг?! Кейт скептически сморщила нос. Уж она-то знала, что мужчины и женщины не могут быть друзьями. Впрочем, этот парень выглядел слишком молодо, чтобы быть любовником чудачки Эффи.
— Ну, кто бы ты ни был, можешь убираться отсюда, — заявила она. — Я не собираюсь выходить. И мне нечего сказать такому дураку, как ты.
Эти слова должны были бы рассердить его. Однако вместо этого он отчего-то растерялся, так что Кейт стало вдруг стыдно. Но какого черта?! Ей ведь нет до него никакого дела!
Она несколько раз облизала губы, а затем неохотно буркнула:
— И о чем же ты, к примеру, хочешь поговорить?
— Я просто хотел пригласить тебя в твой новый дом.
— Это не мой дом, и я здесь не останусь! Я сбегу отсюда, как только смогу, и никто не сможет меня остановить!
Она вздернула подбородок, с явным вызовом ожидая его возражений, но он лишь вздохнул, а взгляд его стал еще более печальным.
— Я не надеюсь, что смогу тебя остановить, если ты и вправду твердо намерена бежать. Но мне было бы очень жаль, если бы это случилось.
— А тебе-то какое дело? Все, кого я знаю, были только счастливы от меня отделаться. Старуха Крокет из приюта даже выпила малость рому на радостях. Она заявила, что наконец-то избавилась от дьявольского отродья.
Губы незнакомца дрогнули, но он сказал совершенно серьезно:
— Думаю, она ошибалась. Осмелюсь предположить, что она просто не знала тебя достаточно хорошо. А вот мне очень бы хотелось узнать тебя получше. Ты показалась мне очень интересной и умной девочкой.
Кейт растерянно нахмурилась. Если бы он сказал, что она милая и очаровательная, как говорили ей некоторые мужчины, она сразу бы поняла, что он врет. Но умной ее еще никто не называл, а она знала, что и в самом деле достаточно умна. Что же касается того, что она интересная… что ж, возможно, так и есть.
Девочка поерзала на полу, начиная уставать от неудобной позы. Бросив еще один внимательный взгляд на своего собеседника, она решила довериться ему и переползла на сиденье.
К счастью, он не сделал ни одной попытки дотронуться до нее, его руки по-прежнему лежали на набалдашнике стоящей перед ним трости. Вообще, было в нем какое-то удивительное спокойствие, которого Кейт еще ни в ком никогда не встречала. И сама она рядом с ним ощутила странный покой. С легким вздохом она откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как напряжение покидает ее.
— Ты, наверное, очень устала после такого долгого путешествия, — заметил он.
Кейт и впрямь смертельно устала, но не хотела признаваться ему в этом. Поэтому она только пожала плечами.
— Не так уж сильно. Зато было очень забавно смотреть, как эти дураки из приюта пооткрывали рты от удивления, когда меня увозили в таком шикарном экипаже, да еще с великолепной упряжкой.
— Да… бедные лошадки.
— Бедные?! — воскликнула она возмущенно. — Да ты небось сроду не видел таких красивых лошадей!
— В любом случае им очень вредно стоять тут на холодном воздухе после долгого путешествия. Если их сейчас не завести в теплые стойла, они могут серьезно заболеть, даже схватить воспаление легких.
— У лошадей не бывает воспаления легких! — презрительно фыркнула Кейт.
«Он что, за дуру меня держит?» — подумала она, но внезапно вспомнила один случай.
Она тогда в очередной раз убежала от миссис Крокет и ненадолго оказалась на постоялом дворе, который назывался «Колокол и корона». Том, один из Конюхов, был к ней очень добр. Заметив ее интерес к лошадям, он позволил ей ухаживать за ними, а сам приносил ей еду. И Том говорил ей примерно то же самое — что лошадям очень вредно стоять на холоде после долгой дороги.
Кейт почувствовала себя виноватой.
— Тогда почему же этот дурак кучер не выпряг их и не отвел в конюшню?
— Но ему пришлось бы надолго бросить на дороге экипаж, а он мешает проезду.
— Так уберите отсюда этот дурацкий экипаж вместе с лошадьми! — нетерпеливо воскликнула Кейт.
— И вместе с тобой? — с интересом спросил незнакомец. — Боюсь, тебе не понравится провести ночь в каретном сарае. Там очень холодно и темно.
— Меня это ничуть не напугает. Я привыкла.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — мягко заметил молодой человек, однако Кейт не поняла, почему в его голосе прозвучала такая печаль. — И все же, мне кажется, тебе очень не понравится, если придется запереть тебя там на всю ночь.
Несмотря на всю свою браваду, Кейт невольно вздрогнула. Незнакомец был прав: она терпеть не могла, когда ее запирали где бы то ни было. Она чувствовала при этом совершенно невыносимый ужас — казалось, что грудь сжимается стальным обручем, становилось трудно дышать, и все тело покрывалось липким холодным потом. Но откуда он мог узнать об этом?
На миг Кейт показалось, что он словно забрался внутрь ее головы и все о ней понял. Это было очень неприятное ощущение; будто защищаясь, она обхватила себя руками — и болезненно поморщилась.
— Что у тебя с рукой? — спросил незнакомец с искренним сочувствием. — Тебе больно?
При всей его мягкости, острый взгляд бархатных карих глаз был очень проницателен.
— Да так, ерунда. — Кейт попыталась отмахнуться. — Просто ушибла руку, когда ударила этого болвана-кучера.
— Позволь, я взгляну. — Незнакомец придвинулся чуть ближе, но Кейт отшатнулась, вся сразу ощетинившись. — Не бойся, все будет хорошо, — успокаивающе сказал он. — Я учусь на врача.
Кейт вновь захотелось спрятаться куда-нибудь, сказать, чтобы убирался к дьяволу, но она не смогла. И все из-за его проклятых глаз — таких теплых и манящих, как пламя очага в холодную зимнюю ночь. К своему собственному изумлению, она протянула ему руку, хотя и продолжала крепко сжимать кулак.
Незнакомец взял ее за руку и, легко касаясь, ласково погладил, пока пальцы сами собой не разжались. А затем он накрыл ее маленькую руку своей ладонью, и Кейт вдруг почувствовала, будто ее окутала какая-то добрая сила. Она склонила голову набок и нахмурилась. Что это за лечение? Он просто держит ее за руку и ничего не делает!
Она уже хотела отдернуть руку, но внезапно потерялась в глубине его бархатных глаз, погружаясь все глубже и глубже до тех пор, пока не почувствовала, что начало происходить что-то очень странное. Боль в пальцах вдруг исчезла, превратившись в пульсирующую теплоту, разливающуюся по венам. И когда он наконец отпустил ее, ссадины на пальцах остались, но боли больше не было. А молодой человек потер свою руку и поморщился, словно это он ударил кучера, а не она.
Кейт пошевелила пальцами и в недоумении уставилась на него.
— Как ты это делаешь?
— Магия! — таинственным шепотом сказал он, чуть приподняв одну бровь.
Она почти поверила ему, хотя никогда в жизни не верила ни в какое волшебство.
— Так, значит, ты — что-то вроде волшебника или чародея?
— Нет. Просто далекий потомок одного колдуна. — В его глазах сверкнули веселые искорки.
Он, должно быть, подшучивал над ней, но отчего-то ей это было даже приятно. Еще немного — и она бы улыбнулась.