От этого престранного союза родилось четверо детей — два мальчика и две девочки. Один из младенцев, сестра-близнец Генри, умерла вскоре после рождения, но трое остальных благополучно выжили.
Сумасшествие Генри Фокса первоначально выразилось в том, что он пылко влюбился в замужнюю женщину намного старше его самого, которая не нашла лучшего выхода из этой безнадежной ситуации и выдала свою единственную дочь за брата влюбленного юноши. Таким образом, Стефан Фокс стал супругом Элизабет Стрейнджвейз-Хорнер, и эта пара произвела на свет Сьюзен Фокс-Стрейнджвейз. Однако невозможно было угадать, испытывает ли какие-либо угрызения совести загадочный мистер Фокс, глядя на свою племянницу, сидящую слева от него и время от времени посматривающую на своего дядю холодными ясными глазами. Фокс забыл о своей любви к бабушке Сьюзен в тот самый момент, когда впервые узрел Кэролайн Леннокс.
При первой их встрече Кэролайн было десять лет, а Фоксу — двадцать девять. При всех своих странностях мистер Фокс оказался джентльменом — он отложил ухаживание за своей возлюбленной, пока той не исполнилось двадцать лет.
Сара думала, что только человек с поразительным обаянием мог добиться успеха у такой молодой и привлекательной женщины. Этот сорокалетний толстяк с двойным подбородком использовал всю выразительность своих глаз и великолепного голоса в сочетании с остроумием и своеобразием характера. Разумеется, Кэролайн влюбилась в него до беспамятства. Когда их светлости, родители Кэролайн, отказались дать согласие на ее брак, предназначая дочь более достойному кандидату, Кэролайн в знак протеста сбрила себе брови. А после того, как в мае 1744 года родители объявили о своем намерении отослать Кэролайн из Лондона, она бежала из дома и тайно обвенчалась с Генри Фоксом. После этого новобрачная вернулась домой, а ее супруг сообщил тестю ошеломляющую новость.
Герцог и герцогиня пришли в ярость. Весь Лондон был потрясен, и даже король рассердился и встал на сторону оскорбленных родителей. Уолпол прямо заявил, что даже бегство принцессы Кэролайн не вызвало бы такого скандала. В 1745 году, как раз перед тем, как Карл Эдуард Стюарт высадился в Шотландии и начал собирать войска для похода на юг, Кэролайн родила первого ребенка. Однако родители продолжали подвергать дочь семейному остракизму. Они смягчились лишь три года спустя и через Стефана Фокса, ныне барона Илчестерского, послали за заблудшей парой и наконец-то примирились с ней.
— О чем ты задумалась, Сара? Ты стала слишком серьезной. — Замечание Генри Фокса прервало размышления его свояченицы. Он склонился над столом с бокалом кларета в руке, в его глазах застыла ленивая усмешка. — Тебе будет хорошо здесь, верно? — в раздумье добавил он.
— Конечно, сэр. Признаюсь, я вспоминала о вашем браке с Кэролайн — о том, каким романтичным он был.
Фокс расхохотался:
— Что верно, то верно! У тебя еще есть время для этого, хотя не советую тебе тайно выходить замуж. Кстати, твой давний поклонник спрашивал о тебе — он был рад услышать, что ты поселилась по соседству
Сара удивленно покачала головой:
— Давний поклонник? У меня таких нет. О ком вы говорите, мистер Фокс?
Он довольно захихикал, многозначительно подмигивая ей:
— Вспомни свое былое увлечение, глупышка! Вспомни, чье сердце ты разбила, когда тебе едва исполнилось пять лет.
Девушка недоверчиво пожала плечами:
— Неужели вы говорите о короле?
— Конечно, о нем. Его величество возрадовался услышав, что ты возвращаешься, и просил привезти тебя в Кенсингтонский дворец при первом удобном случае.
— А в чем дело? — поинтересовалась Сьюзен. Сара состроила пренебрежительную гримаску.
— Забавная детская история.
Однажды моя гувернантка-француженка повела нас с сестрой Луизой погулять неподалеку от дворца. Когда мимо проходил король, я вырвалась из рук гувернантки и подбежала к нему.
— Неужели?!
— В пять лет мне было не занимать храбрости. Поверите ли, я осмелилась заговорить с ним по-французски!
— И что же вы сказали?
— «Как поживаете, месье король? У вас красивый дом, не правда ли?» О, я краснею, стоит мне вспомнить об этом!
— Но его величество был весьма доволен, вмешалась Кэролайн. — Он настоял, чтобы Сару привели в Кенсингтонский дворец, когда он вновь будет там.
— И она побывала там?
— Конечно, и не раз. Король полюбил малышку. Он говорил, что леди Сара — это воплощение жизнерадостности, и, чтобы проверить это, он однажды схватил ее и посадил в огромную напольную китайскую вазу, закрыв крышкой.
— Какая жестокость!
— Да, — кивнул Генри Фокс, — но Сара ничуть не испугалась. Вместо того чтобы заплакать, она запела: «Мальбрук в поход собрался».
У леди Сьюзен от удивления округлились глаза и рот приоткрылся, как у птенца в гнезде.
— О, какая вы храбрая! Я бы перепугалась до смерти…
— Ну, это вряд ли, — снисходительно проговорил Генри Фокс.
Строгое лицо Кэролайн осветили воспоминания.
— После этого король стал неразлучен с Сарой. Неудивительно, дорогая, что его величество не забыл тебя до сих пор.
— А вот я его почти не помню — кажется, он напоминал важного и гордого надутого петуха…
— Ну, хватит, сестрица, — недовольно перебил ее Фокс, — забудь об этом, если хочешь попасть в высший свет.
— Не беспокойтесь, сэр. Уверяю, я буду следить за своими манерами, если только король Георг не вздумает вновь посадить меня в вазу. И уж тогда ему не поздоровится!
Казначей расхохотался. Немного погодя обед был закончен. Семья встала из-за стола без молитвы и перешла в Малиновую гостиную, чтобы немного поболтать перед сном. Стоял промозглый вечер, но в Холленд-Хаус было жарко натоплено, горели свечи, все спальни были прогреты к приходу обитателей. Гравий хрустел под ногами ночного сторожа, пока тот описывал круги у дома, убеждаясь, что все вокруг спокойно.
Прижавшись к Кэролайн на мягкой обитой малиновым бархатом кушетке, Сара взяла обеими руками ладонь сестры:
— Спасибо тебе за приглашение. Мне кажется, здесь будет чудесно жить.
Строгое голландское лицо Кэролайн преобразилось от улыбки и отсвета пламени в камине:
— Конечно, дорогая.
Безуспешно попытавшись справиться с зевотой, Сара произнесла:
— А теперь прошу меня простить: я хотела бы уйти в спальню.
Кэролайн поднялась:
— Я провожу тебя. Люси уже положила тебе грелку, да и камин хорошо протоплен, так что ты не замерзнешь.
— В этом доме — никогда, — любезно отозвалась Сара.
Но она поежилась от холода, когда вместе с сестрой покинула Малиновую гостиную и прошла в следующую комнату — просторный удобный кабинет, который Кэролайн полностью предоставила в распоряжение своих трех сыновей — Стефана, Чарльза Джеймса и Гарри. Сейчас дома оставался только самый младший, и он уже мирно спал в детской в западном крыле. Из кабинета имелся выход в коридор, ведущий к восточному крылу и спальням. Сестры прошли к комнате Сары в дальнем конце коридора.
— Отсюда открывается восхитительный вид, — заметила девушка, когда они вошли в комнату. — Я видела его при заходе солнца — чудесное зрелище!
— Надеюсь, комната оказалась достаточно удобной для тебя.
Сара оглядела красиво убранную кровать, блестящее зеркало, освещенное двумя свечами в серебряных шандалах, приветливый огонь в камине, танцующие язычки которого отражались на лакированной поверхности мебели палисандрового дерева.
— Мне больше нечего желать! — Она обхватила руками шею сестры со всем пылом, на какой только была способна.