Виконт явно был не в настроении поддерживать беседу:
Им предстояло остановиться на ночлег в бенедиктинском монастыре в Мельке, и болтаться пятьдесят километров по разбитой дороге в тяжелом молчании едва ли было приятно.
Корделия сделала гримаску.
— У меня есть идея, как дам занять себя в дороге, милорд.
Она порылась в своей дорожной сумке и с торжествующей улыбкой достала оттуда пару игральных костей.
— Вот. Чтобы скоротать время, мы можем сыграть в кости.
Жестом опытного игрока она перебросила кости из одной руки в другую. Лео удивленно взглянул на нее. Страсть к игре была общим грехом всех придворных при каждом королевском дворе на континенте, в том числе и в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне. Каждый вечер при дворах проигрывались целые состояния и терялись репутации. Не был исключением из этого правила и князь Михаэль, хотя он предпочитал костям карты. Но станет ли он снисходительно взирать на серьезную игру своей жены — в этом виконт совершенно не был уверен. Хотя, возможно, она ограничится маленькими ставками или бумажными фишками.
— Предлагаю играть на большую выпавшую сумму, — небрежно промолвила она, катая кости в руках. — Какова будет ваша ставка, милорд?
— Три экю, — сказал он, решив уступить ей.
— О, но это же детская ставка! Я ставлю четыре луидора.
Корделия явно не собиралась играть на бумажные фишки.
— Надеюсь, вы сможете покрыть такую ставку?
Ее глаза негодующе блеснули в ответ.
— Вы оскорбляете меня, милорд.
Он умиротворяюще поднял руки:
— Ни в коем случае, уверяю вас, мадам. Я только не был уверен, имеете ли вы при себе такую сумму.
Корделия снова порылась в сумке и достала оттуда тяжелый бархатный кошель. , — Здесь у меня пятьсот луидоров банкнотами и звонкой монетой, — сообщила она. — Это свадебный подарок моего дяди. Он не мог дать повод для обвинения в том, что пренебрег обязанностями в отношении своей племянницы. — И с саркастической улыбкой добавила:
— Во всяком случае, деньги по праву принадлежат мне. Они получены с имения моей матери, хотя герцог Франц предпочитает делать вид, что я обязана лишь его великодушию. — Губы ее насмешливо изогнулись. — Я совершенно точно знаю, что, согласно завещанию матери, унаследованное от отца имущество переходит ко мне после моего замужества. Думаю, что мой муж окажется благородным человеком и не будет претендовать на него.
Лео нахмурился. Он не думал, что Михаэль пожелает наложить руку на приданое своей супруги, хотя вряд ли позволит ей самостоятельно распоряжаться им без его вмешательства.
— Не принято, чтобы женщина распоряжалась своим приданым. Я уверен, что муж назначит вам щедрое содержание.
— Содержание на мои собственные деньги! Это несправедливо.
Лео пожал плечами:
— Возможно. Но так живет весь мир, и этот порядок не изменится от девической прихоти.
— Я бы не стала судить столь безапелляционно, милорд. — Корделия подавила раздражение и снова встряхнула кости. — Ладно, давайте лучше играть. Здесь нет ровного места, но мы можем бросать кости на сиденье рядом с вами. Неудобства будут для каждого из нас одинаковы.
Она нагнулась, шаль соскользнула с ее плеч, открыв глубокую ложбинку между грудями. Запах ее волос, оказавшихся так близко от него, заполнил его дыхание. Кости скользнули на бархат сиденья рядом с Лео, и он с облегчением повернулся, чтобы взглянуть на них.
— Четыре и шесть. — Корделия с торжествующей улыбкой откинулась на спинку. — Посмотрим, бросите ли вы удачнее, милорд.
Вздохнув, Лео бросил кости. На них выпали три и два.
— Ага! Я выиграла.
Она схватила кости и протянула руку за выигрышем.
Лео достал кошелек и отсчитал четыре луидора, которые она спрятала с таким радостным видом, что он не мог удержаться от смеха.
— Как же вы любите выигрывать! Надеюсь, проигрываете с достоинством.
— Я редко проигрываю, — самодовольно заявила она, снова катая кости в руках. — Повысим ставку до пяти?
Это был относительно безобидный способ убить время, а нескрываемая радость Корделии при выигрыше забавляла его.
Она выигрывала каждую партию.
Лео запоздало, но понял, что такая удача весьма подозрительна. Его подопечная уже успела выиграть у него двадцать луидоров, прежде чем в душу Лео закрались первые сомнения. Скосив глаза, он стал внимательно наблюдать за тем, как именно Корделия бросает кости. Странные движения ее пальцев привлекли его внимание. В обычной игре этот изгиб кисти никто бы даже не заметил, но его уже насторожило это необычайное везение.
— Ха! Я снова выиграла! Вы должны мне еще пять луи, милорд.
И она привычным жестом протянула руку за выигрышем.
— Что же мне так не везет, — задумчиво произнес он, подбирая кости с сиденья. Они выглядели совершенно обыкновенными. В течение примерно получаса он бросал их без каких-либо подозрений. Лео взглянул на свою попутчицу. На ее лице явно читалось волнение, она опустила протянутую ладонь. Он подбросил кости на ладони, не спуская строгого взгляда с лица девушки, и отметил легкий румянец, появившийся на ее щеках, и поникший взор.
— Они как-то утяжелены с одной стороны, не правда ли?
Да или нет? — повторил он, когда она не ответила на его первый вопрос.
— Как вы можете подозревать меня в таких вещах? — Щеки ее уже пылали, нижняя губа была закушена.
— Ах вы маленькая мошенница! — произнес он, бросая кости ей на колени. — Покажите мне, как вы это делаете.
— Я намеревалась вернуть вам мой выигрыш. — Глаза ее от волнения расширились, лицо приняло необычно серьезное выражение.
— Простите меня за то, что я этому не верю, — сухо произнес он. — Лучше покажите, как вы это проделываете.
— Хорошо. — Корделия наклонилась вперед, едва ли не к его коленям, зажав кости в руке. — Одно ребро у них чуть тяжелее. Если бросить кости на ребро, они упадут шестеркой или четверкой вверх. Не всегда, но в большинстве случаев.
Она почти прижималась к нему. Исходящий от нее аромат, глубокая ложбинка на груди, иссиня-черная масса кудрей кружили ему голову, а когда она, улыбаясь, подняла на Лео свои голубые сияющие глаза, у него перехватило дыхание.
— Это всего лишь невинная шутка, милорд. — В ее голосе одновременно слышались извиняющиеся и защитные нотки. — Я никогда не позволила бы себе этого, если б мы играли всерьез.
— Право, я не заметил, чтобы мы играли на бумажные фишки. Заверяю вас, Корделия, если бы я играл с мужчиной, который выкинул такой трюк, то проучил бы ею кнутом.
— Разве вы не вызвали бы его на дуэль? — удивленно спросила Корделия, сразу же позабыв про собственный конфуз.
— Нет. Я не стал бы марать свою шпагу его кровью, — резко ответил он.
— О! — Она закусила нижнюю губку, потом снова пошарила в сумке. — Возьмите. Здесь все до последнего луидора. — С этими словами она сунула ему в руку горсть монет. — Допускаю, что поступила нехорошо, но я так люблю выигрывать. Добавлю, что никогда не позволяю себе подобных выходок за игровым столом.
Это прозвучало так обезоруживающе покорно и простодушно, что справедливое раздражение Лео мгновенно испарилось. На нее было просто невозможно долго сердиться, несмотря на столь вопиющий проступок.
— Я вас искренне предостерегаю от таких поступков. Если кто-нибудь застигнет вас за такими проделками в салонах Версаля, вас изгонят из общества, и даже супруга наследника престола будет не в силах помочь, — сказал он, нахмурясь. — А если вы навлечете подобный позор на голову мужа, он получит право постричь вас в монахини.
— Но я никогда этого не сделаю! — запротестовала Корделия, ужаснувшись от одной мысли, что он может заподозрить ее в подобной глупости.