– Не сердись на меня, Трейси, Я и правда нездорова.
– Тебе бы следовало попить воды, – повторил он.
– А, я пью, пью! Да, кстати – надо будет мне посмотреть там на твою красавицу.
– Вряд ли ты ее увидишь. Она появляется лишь изредка.
– Что? Она, значитмонашка?
– Монашка? С чего это, Господи?
– Но не гулять по павильону…
– Она приехала с теткой, которая была больна. Они почти не бывают в обществе.
– Какой ужас! Но она раньше гуляла по павильону – ведь ты ее там встретил?
– Да, – хладнокровно признался он. – Именно поэтому она теперь его избегает.
– Ох, Трейси, бедная девочка! – со внезапной жалостью воскликнула его сестра. – Как ты можешь преследовать ее, если ей неприятен?
– Это не так!
– Нет! Тогда…
– Скорее, я ее пугаю. Но при всем том она заинтригована. Я преследую ее (если воспользоваться твоим выражением) для ее и моей пользы. Но через несколько дней они уезжают из Бата и тогда –посмотрим.— Он встал. – Что Достойный Дик?
– Не зови его таким гадким прозвищем! Я этого не потерплю!
– Гадким, дорогая? Гадким? Ты была бы права, назови я егоНедостойным Диком.
– Не смей! Не смей! – воскликнула она, зажимая уши.
Его милость негромко рассмеялся.
– Ах, Лавиния, тебе пора бы покончить с этими твоими мигренями: поверь мне, ничто так не отталкивает мужчину.
– Ах, уходи, уходи! – взмолилась она. – Ты меня все дразнишь и дразнишь, пока я не потеряю терпения, а мне ведь совсемне хочется быть сварливой! Пожалуйста, уйди!
– Я Это и собираюсь сделать, дорогая. Надеюсь, ты немного оправишься, когда мы увидимся в следующий раз. Пожалуйста, передай мой поклон До… Достопочтенному Ричарду.
Она протянула ему руку.
– Возвращайся скорее! – попросила она. – Завтра мне будет лучше. Просто сегодня голова разболелась – хоть криком кричи от боли и беспокойства. Возвращайся!
– К сожалению, я намерен уехать из Бата через день-два. Был бы счастлив исполнить твое желание. – Он обходительно поцеловал ей пальчики и простился. У двери он остановился и обернулся, насмешливо блеснув глазами. – Между прочим… ее имя – Диана.
Еще раз поклонившись, он удалился, а Лавиния уткнулась лицом в подушки и разрыдалась.
В этом состоянии ее и обнаружил Ричард двадцать минут спустя, и был настолько встревожен, что это отчасти ее утешило. Они провели тихий (и для него – блаженный) вечер за пикетом.
В середине партии она вдруг швырнула свои карты на стол и схватила его за запястье.
– Дикки, Дикки – я поеду домой!
– Домой? О чем ты? Или…
– Да, да! В Уинчем! Почему бы нет?
– Дорогая, правда? – В его голосе дрожало радостное удивление, карты выскользнули из рук.
– Да, правда! Но увези меня скорее, пока я не передумала! В Уинчеме я могу спать, а здесь я всю ночь лежу без сна, и голова у меня болит. Увези меня домой, и я постараюсь быть хорошей женой. Ах, Дикки, я была противной и капризной, да? Я не хотела! Зачем ты мне это разрешаешь? – Она быстро обошла вокруг стола и опустилась рядом с ним на колени, нисколько не заботясь о своих пышных шелках. – Я была дурная, эгоистичная женщина! – страстно сказала она. – Но я исправлюсь. Тыне должен разрешать мне быть плохой, слышишь,не должен!
Он обхватил рукой ее пухленькие плечики и крепко прижал к себе.
– Обещаю, что когда увезу тебя в Уинчем, буду хорошенько тебя бранить, радость моя, – пообещал он, стараясь скрыть под смехом свое глубокое волнение. – Я превращу тебя в примерную хозяюшку!
– И я научусь сбивать масло, – кивнула она. – Тогда я стану носить батистовое платье с муслиновым передничком и чепец. О, да – батистовое! – Она вскочила и пританцовывая выбежала на середину комнаты. – Я буду очаровательна, правда, Ричард?
– И даже очень, Лавиния.
– Конечно! Ах, мы едем домой, сейчас же – сейчас же! Но сначала мне надо заказать у Маргерит несколько новых платьев!
– Чтобы сбивать масло, дорогая? – запротестовал он, но она не слушала.
– Батистовое платье… или из шелкового газа с простеганной нижней юбкой? Или и то, и другое? – пропела она. – Дикки, я начну новую моду в туалетах для деревни!
Дикки вздохнул.
ГЛАВА 7
Представляющая несколько новых персонажей
В двадцати минутах ходьбы от дома леди Лавинии на Куин-Стрит жила некая мадам Томпсон, вдова, обитавшая в Бате без малого пятнадцать лет. У нее гостила мисс Элизабет Боули и ее племянница Диана. Мадам Томпсон воспитывалась вместе с мисс Элизабет в пансионе, когда обе были еще девочками, и с тех пор они дружили, изредка навещая друг друга и, по большей части, ограничиваясь длинными посланиями, заполненными пустяковыми новостями. Письма мисс Элизабет были прелюбопытны, письма вдовы – скучны и бессвязны.
Мадам Томпсон очень обрадовалась, получив от мисс Боули письмо с просьбой пожить у нее в Бате с племянницей недели три. Почтенная дама была в восторге, что ее приглашения увенчались таким образом и сразу же ответила радостным согласием. Она приготовила для мисс Боули лучшую комнату: ведь та приезжала в Бат главным образом для того, чтобы переменить климат после долгой и достаточно тяжелой болезни.
В назначенный срок появились обе леди: старшая – маленькая, худенькая, порывистая, младшая – Довольно высокая и гибкая, с огромными карими глазами, бесстрашно глядевшими на мир, и трагической складкой губ, противоречащей ее обычной жизнерадостности и намекавшей на склонность видеть в жизни главным образом мрачную сторону.
Мадам Томпсон, увидевшая Диану впервые, не преминула отметить эту черту в разговоре с мисс Элизабет (или Бетти, как ее обычно называли), когда они вдвоем сидели у огня вечером в день их приезда. Сама Диана уже легла.
Мисс Бетти мрачно покачала головой и посулила своей драгоценной Ди такую любовь, какой не заслуживает ни один на свете мужчина.
– Ди будет ужасно переживать, – добавила она, энергично постукивая спицами. –Знаю я этих детей с причудами!
– У нее такой печальный вид, – робко сказала вдова.
– А тут ты ошиблась! У нее веселый нрав и добрее ее в целом мире не найдешь. Господь ее благослови! Но не стану спорить, она бывает и несчастной. Еще как бывает! Может все глаза повыплакать из-за какого-нибудь дохлого щенка. Но обычно она веселая.
– Боюсь, в моем доме ей будет совсем скучно, – с сожалением заметила миссис Томпсон. – Когда бы Джордж, мой милый сынок, был дома и мог ее занять…
– Милочка, пожалуйста, не бери в голову! Уверяю тебя, Диана будет даже рада спокойной жизни после того, как провела зиму в семье подруги.
Что бы Диана ни думала о спокойствии, по крайней мере, она не жаловалась и довольно легко приспособилась к новому окружению.
По утрам они все вместе доходили до помещения Ассамблеи, и мисс Бетти пила воды в старом павильоне с источником, степенно прохаживаясь по нему в обществе подруги и племянницы. У мадам Томпсон в Бате почти не было знакомых, если не считать нескольких дам ее возраста и привычек: в людные аристократические места они не ходили. Так что Диане пришлось удовлетвориться компанией двух пожилых дам, которые увлеченно сплетничали, – но она находила их разговоры на редкость скучными.
С тайной тоской она наблюдала за светской жизнью. Знаменитый красавчик Нэш рисовался перед дамами, отвешивая галантные поклоны. Он всегда был безупречно одет и, несмотря на стремительно приближавшиеся старость и тучность, оставался безраздельным властителем Бата.