— Но что за чудеса: леди Мне-На-Все-Плевать изволит робеть?
— Стыдно…
Он с почти искренним удивлением заглянул ей в глаза.
— Может, и стыдно. Однако не слишком.
Она внезапно зарделась.
— Если бы ты не был таким… ненасытным, я бы так не устала!
— Что ж, признаю свою вину, — галантно согласился молодой человек, не желая затевать спор о том, кто из них ненасытней. — Двух часов сна тебе хватит?
— О, два часа! Это было бы чудесно — и достаточно.
— В таком случае я отложу пикник на после полудня.
— Думаешь, это разумно? — встревоженно спросила Флора.
— Ты имеешь в виду Люси?.. Придумаю какое-нибудь подходящее для трехлетних ушек объяснение — за этим дело не станет. Да и нельзя показывать тебя в таком виде Доброй Туче. Старая дева будет возмущена — нахмурится и прольется целым дождем колкостей.
— Возмущена чем? — забавляясь, спросила Флора.
— Тем, какой плохой я хозяин. Разве можно доводить гостей до такого состояния? Нет, честно, она меня загрызет.
Флора рассмеялась.
— Да ты ее никак боишься!
Адам улыбнулся как проказник-мальчишка, пойманный на горячем.
— Скажем так, я опасаюсь ее увесистого тумака. А если серьезно, то мисс Маклеод так много значит в жизни Люси, что я люблю и ценю ее — и ничем не хочу смущать ее спокойствия. Ну а теперь срочно изобрази обморок, потому что миссис 0'Брайен и двое слуг таращатся на нас из окна.
— А почему я упала в обморок? — тихонько спросила Флора, краем глаза видя, как озабоченная миссис 0'Брайен быстрым шагом идет через веранду им навстречу.
— Жара.
— Побойся Бога, сегодня разве что пар изо рта не идет!
— Может, что-нибудь не то съела?
— Грех зазря позорить повара.
— Ах ты, Господи! — в отчаянии воскликнул Адам. — С тобой я совсем рехнулся! Не в моей привычке оправдываться перед слугами.
— Фи! Как это по-французски!
— При чем здесь французы?
— Все знают, что они со слугами надутые индюки.
— Может, на то есть причины, — вяло огрызнулся хозяин ранчо и приказал: — Будь умницей, закати глазки и молчок. Я все беру на себя.
Флора была сама покорность — она зажмурилась и очень натурально уронила руки, предоставив Адаму самому выпутываться.
— Леди Флора подвернула ногу в конюшне и сомлела, — пояснил граф, поднимаясь по лестнице на крыльцо, где его поджидали миссис 0'Брайен и пара лакеев.
— Ох, беда-то какая! — запричитала круглолицая экономка. — Надо за доктором послать! Бедняжка! Распухла ножка? Не было бы перелома!
— Успокойтесь, миссис 0'Брайен. Ничего серьезного. Я думаю, потянула связки. За доктором пошлем позже — если понадобится. Ах уж эти светские кисейные барышни: чуть что — хлоп, и в обморок! А кавалер — спасай! Лишь бы повиснуть у мужчины на шее!
Тут он странно крякнул — это Флора больно ущипнула его за плечо.
— Ну уж вы зря, мистер Серр, — фыркнула экономка. — Леди Флора не таковская.
— Таковская, таковская, — с усмешкой отозвался Адам. — Даже дважды таковская.
Когда они оказались вдвоем на лестнице, Флора обрушилась на любовника с упреками: дескать, что ж это он ее позорит в глазах миссис 0'Брайен! И вовсе она не вешается на шею мужчинам!
— Кто кого несет? Сейчас как уроню! — весело отбивался Адам.
— Сам меня замучил, а теперь дразнишь!
— Вот я тебе сегодня ночью вспомню! Я тебя поймаю на том, кто кого мучит!
— Ха! А кто вам сказал, что мы сегодня ночью увидимся, господин граф? Может статься, у меня совсем другие планы на сегодняшнюю ночь!
Тем временем он ногой открыл дверь ее залитой солнечным светом комнаты.
Уложив Флору на кровать и снимая с девушки сапожки, Адам нравоучительно промолвил:
— Насчет сегодняшней ночи я знаю точно. Опыт подсказывает, что наша графинюшка без этого может протянуть всего лишь несколько часов.
Так что насчет того, что будет после полуночи, я не сомневаюсь.
— А вот и могу! — возразила Флора, капризно надувая губки. — Грех быть таким самоуверенным, господин Серр!
— Пусть я самоуверенный, зато вы у нас известная похотливица, мисс Бонхэм, — добродушно огрызнулся Адам. После доброго часа бурных утех с леди Флорой он отлично ладил со всем миром — и его было трудно чем-то задеть.
— Похотливица или нет — не ваша забота, — ворчливо буркнула Флора. — Отлично проживу и без вас.
Даже сонная, она продолжала воевать с ветряными мельницами.
— Ах, так! — рассмеялся Адам. — Ну, в таком случаем мы всю ночь будем резаться в бильярд. Или вы до первых петухов будете ублажать наш слух игрой на рояле.
Адам наклонился и легонько поцеловал ее в лоб.
— Кстати, — сказал он, выпрямляясь, — я ведь действительно не слышал, как вы играете! Вы справляетесь с Шопеном?
— Увы.
— Жаль.
Теперь он задвигал желтые парчовые занавески.
— Ну а как насчет бильярда?
— О, тут я виртуозка.
— Ого! — воскликнул Адам и даже на секунду бросил занавеску, чтобы оглянуться на эту не перестающую удивлять его леди. — Только не говорите, что вы играете на деньги!
— Отчего же? Могу и на деньги.
Он хмыкнул и улыбнулся.
— Что ж, вечерок будет интересный.
Флора залюбовалась им. Как хорош!.. Эти чувственные полудикарские глаза не обманули ее ожиданий. Он божественно хорош во всем!
— А впрочем, я могу передумать, — томно изрекла девушка, улыбнулась и закрыла глаза. Спать, спать, спать!
— В любом случае — в твоем распоряжении, — громким шепотом отозвался молодой человек.
Казалось, Флора мгновенно заснула. По крайней мере, она больше не шевелилась.
Не двигался и Адам, застывший у окна. Он пристально смотрел на лежащую на кровати молодую и прекрасную женщину, и какие-то тяжелые думы гнали прочь его лучезарное настроение. Ему было неприятно, что он так увлекся. Наваждение какое-то. А хороша, хороша… Чистая Мадонна! Впрочем, если и Мадонна, то с картины Бугро — чувственная, очень плотская. Приоткрытые во сне губы, полные, дивно очерченные, были цвета дикой горной вишни. Длинные ресницы бросали тень на румяные щеки. Грудь, которую он ласкал считанные минуты назад, мерно двигалась — прелестные полушария с шелковистой кожей.
Взгляд Адама двинулся вниз, к холмику внизу живота, что влек его, как Цирцеина песнь манит неосторожных путников. Красивая, ничего не скажешь… Но красотой его удивить сложно — с ранней юности вокруг него, уже тогда сказочно привлекательного, хищно кружили самые желанные женщины, и он лишь выбирал среди красивых наикрасивейших. Флора Бонхэм манила не только красотой, но и духом своим. Существо необычное, она излучала такую жизненную энергию и была так далека от пустячных интересов тщеславного высшего света!.. К тому же умна и остра на язык. Игрива, весела, задириста, боевита, напориста и прямодушна… Хотя все эти качества — палка о двух концах, и ему другим концом уже не раз досталось, но как все это отличается от вялой жеманности или книжной полуистерической романтики светских львиц с их ограниченным умишком и рабством перед миллионом условностей! Да, Флора Бонхэм может заявить в глаза такое, что другая и подумать не осмелится. Ну и что в том плохого? Говорит-то она правду! И конечно, в постели ничего подобного ему не встречалось — дика, изобретательна, пикантна и дерзка…
Словно пристрастие к опиуму, такая способна заставить человека позабыть долг и разум — и затуманить рассудок, сместив все жизненные ориентиры.
Определенно, Флора Бонхэм была губительна для мира в его душе. Но она, как зараза, уже проникла в его кровь и жгла жилы непостижимым жаром.
5
Пикник удался на славу.