В тот момент, когда он отвернулся, лошадь удовлетворенно заржала и победно вскинула голову. Маккензи сухо улыбнулась – Лу, споря с сыном, часто вела себя таким же образом.
– С меня достаточно, – крикнул Тони Маккензи через забор. – Я знаю, что ты хотела, чтобы я мягко обращался с этой бестией, но из этого ничего не вышло. Пусть Сэм и Спит притащат сюда пару веревок, и мы привяжем ее к столбу. Тогда она поймет, что нужно делать. Привет, Джефф!
Маккензи вздохнула – Тони был прав. Кобыла не откликалась на доброе отношение и была слишком хороша и ценна, чтобы просто так отпустить ее.
– Будьте осторожны, – предупредила Маккензи, – я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
– Ты беспокоишься обо мне или о кобыле? – спросил Тони.
– Похоже, что кто-то успел потрудиться над твоим лицом, – заметил с усмешкой Джефф.
Тони кисло взглянул на него и отвернулся.
– Еще одна драка? – поинтересовался Джефф.
– Всегда одно и то же, – ответила Маккензи.
– Спит и Тони?
– И Джордж Келлер и… новый работник.
– Здорово, должно быть, они его встретили! Лицо Маккензи ничего не выражало.
– Наверное, да.
Тем временем Тони, Спит и Сэм набросились на лошадь с трех сторон так же, как они это делали, когда нужно было отправить «гостью» обратно на пастбище. Но эту лошадку ожидал не отдых – ее собирались приручать. Кобыла вскинула голову и захрапела, завертелась, но ее окружили со всех сторон. Тони первым бросил лассо, сделав петлю вокруг ее шеи, и туго затянул ее. Затем Сэм и Спит сделали то же самое со своих сторон.
– Вот что бывает с теми, кто упрямится, – злорадно сказал Тони, когда они втроем оттащили лошадь к столбу в дальнем конце площадки для выгула. Кобыла пронзительно заржала и попыталась встать на дыбы, стуча передними ногами, но мужчины проворно увернулись от ее страшных копыт и прижали пленницу к столбу, привязав так крепко, что она могла двигать только задними ногами. Лошадь тщетно пыталась высвободиться и отчаянно храпела.
– Что, попалась? – засмеялся Тони. – Вонючка! Принесите мне то седло, что лежит на перилах.
– Сейчас что-то будет, – ухмыльнулся Сэм Кроуфорд.
Тони набросил седло на спину лошади, и она громко негодующе заржала.
– Пора тебе кое-что усвоить, – шепнул он с довольной улыбкой.
Надевая уздечку, Тони засунул в рот лошади стальную пластинку и резко дернул вниз.
Маккензи было неприятно смотреть на все это.
– Не хотел бы я быть на месте этой кобылицы, – сказал Джефф. – Тони – парень с характером.
– Эта лошадь тоже с характером, – буркнула Маккензи.
Тони вскочил на лошадь, прочно уселся в седле и дал знак Спиту и Сэму снять веревки с головы лошади. Как только кобыла почувствовала свободу, она сразу же перешла к активным действиям – высоко подпрыгнула, изогнулась в воздухе и приземлилась на все четыре ноги.
– Вот это да! – крикнул Сэм.
Лошадь громко ржала, становилась на дыбы, прыгала и извивалась и так, и этак. Тони все еще был в седле, хотя лицо его было мрачно. Сэм и Спит быстро отскочили, чтобы не попасть под копыта.
– Тони! Да не пришпоривай же ты ее? – крикнула Маккензи. – Черт его возьми! Как он рассчитывает успокоить лошадь, царапая ей бока!
– Я же говорил, – напомнил Джефф, – у парня крутой нрав.
– Но нельзя же так обращаться с животным!
Не думая об опасности, Маккензи пролезла между планками изгороди, чтобы прекратить это дурацкое состязание. Ничего страшного не случится, если эта лошадь не будет работать у нее.
В это время кобыла, заржав, встала на дыбы и замахала в воздухе передними ногами.
– Она сейчас опрокинется! – закричал Сэм Кроуфорд. – Тони, прыгай!
Геррера выругался и успел выпрыгнуть из седла за секунду до того, как лошадь потеряла равновесие и опрокинулась на спину.
Упав на землю, Тони откатился в сторону – это спасло ему жизнь, потому что кобыла свалилась на то самое место, где только что был он. Но все-таки одно из дергающихся копыт задело его по спине.
– Проклятая злобная тварь! Чуть не убила меня! Пристрелить ее! Черт возьми, дайте мне ружье!
Маккензи взглядом велела Сэму и Спиту подойти к Тони, а сама протянула ему руку, чтобы помочь подняться, но он так отчаянно ругался, что даже не заметил этого.
– Тебе очень больно? – спросила она.
– Чтобы ее черти съели, конечно, больно! Сейчас я возьму ружье и…
Маккензи с облегчением подумала, что если бы он действительно серьезно пострадал, Тони было бы не до ругательств. Маккензи повернулась к лошади, которая уже вставала на ноги. Кобыла вся судорожно подергивалась, на шее и боках выступила пена, которая местами порозовела от ран, нанесенных шпорами Тони; седло отстегнулось и съехало под вздувшийся живот, а переднее копыто как-то странно висело. Сердце Маккензи дрогнуло, она пожалела о том, что позволила Тони сделать это.
Спит с веревкой в руках подошел к кобылице. Она резко подняла голову с расширенными от ужаса глазами. Прихрамывая на одну ногу, шарахнулась в сторону и ударилась крупом об забор. Испуганно заржав, кобылица бросилась вперед, разогнав всех предполагаемых врагов.
Сэм посмотрел на свой пистолет.
– У нее сломана нога. Остается только пристрелить ее.
Маккензи схватила его за руку.
– Не смей, Кроуфорд. Возможно, она только ушиблась или растянула связки.
– Она хотела убить меня! – взревел Тони. – Пойди и пристрели ее!
Маккензи была в смятении, но грозно взглянула на Тони и твердо сказала:
– Я здесь приказываю!
И вдруг раздался еще один голос:
– Что здесь происходит?
У Маккензи сильно забилось сердце. Она ни у кого не спрашивала о Кэле, как будто он мог исчезнуть, если не упоминать его имени. Она надеялась, что благодаря какому-нибудь счастливому стечению обстоятельств он сам уберется подальше отсюда. Но, видимо, этим надеждам не суждено было сбыться. Пытаясь взять себя в руки, она повернулась к Кэлу.
Высокий и стройный, он стоял в своих проклятых индейских мокасинах и с тряпкой на голове; его волосы так же отливали золотом на солнце, как и тогда, когда она впервые увидела его на этой же площадке шесть лет назад. Маккензи отметила про себя, что на его лице тоже видны следы ночного побоища.
Сэм и Спит осторожно покосились на Кэла, а Тони глянул на него с явной враждебностью. Джефф напряженно всматривался в появившуюся фигуру. У Маккензи не было никакого желания объяснять Джеффу ситуацию, когда он узнает Кэла, а он, конечно, сразу узнает его, когда Кэл подойдет ближе. Эти золотистые длинные волосы и ясные голубые глаза не спутаешь ни с чьими другими.
– Это не касается нашего нового управляющего. Спит подкрепил высказывание, сплюнув табачную жвачку. Этой привычке он и был обязан моим именем. [3]
Пока Спит и Кэл обменивались взглядами, в голову Маккензи пришла шальная мысль.
– Мистер Смит, может быть Вам удастся с ней справиться, – она кивнула в сторону лошади, – бедняжка повредила ногу.
– И чуть было не убила меня, – вставил Тони.
– И мы никак не можем помочь ей, потому что она испугана, – закончила Маккензи, вызывающе глядя на Кэла.
Кэл смотрел то на лошадь, то на Маккензи. Выражение его невозмутимого лица не менялось.
– Что вы с ней сделали? – спросил он.
– Попытались сделать то, что делают с любой лошадью, когда ее объезжают, – зло ответил Тони. – Маккензи, дай мне ружье, и мы покончим с этой проблемой.
Маккензи не совсем поняла, какую проблему Тони хотел решить: избавиться от кобылицы или от нового управляющего. Разумеется, она не собиралась допускать, чтобы лошадь пострадала.
– Тони, пойди попроси у Лу мазь для ран.