Это говорит миссис Камерон.
— Простите, миссис Камерон, но сенатор только что ушел на деловую встречу.
— Тогда, может быть, я могу поговорить с мисс Гизон?
Последовала небольшая пауза.
— Мисс Гизон сопровождает сенатора, миссис Камерон.
— Понятно. Благодарю.
Она медленно повесила трубку, не сомневаясь теперь, какое слово прозвучало неразборчиво, когда Сайри Гизон обратилась к ее мужу: «Дорогой». Она сказала тогда: «Уже четверть восьмого, дорогой». Теперь ясно, что именно Сайри Гизон согревала постель Джека во время его продолжительных отлучек. И благодаря ее должности личного помощника Джеку нечего было особенно опасаться. Никто не считал чем-то необычным то, что довольно интересная мисс Гизон иногда сопровождает его во время официальных обедов или завтраков.
Нэнси взглянула в окно на сияющую огнями панораму Нью-Йорка на фоне вечернего неба и вздрогнула. Если Джек удовлетворяет свои сексуальные потребности на стороне, в этом виновата она сама. По крайней мере ее сдержанность, так разочаровавшая его, оберегала их от неприятностей. Подруги Нэнси одна за другой заводили необузданно страстные романы. Она же избегала любовных связей. Ее трагедия состояла не в том, что она должна умереть, а в том, что она никогда не жила полноценной жизнью. Она взяла бокал, до половины налитый бренди, и яростно швырнула его в свое отражение в темном окне.
— Будь все проклято! — закричала она. — Это несправедливо! Это дьявольски несправедливо!
Глава 2
Рамон, услышав крик и звон разбитого стекла, решил, что наконец этот несвоевременный телефонный разговор закончился, и вошел в соседнюю комнату. Нэнси яростно набросилась на него:
— Какого черта вы здесь делаете? Я же сказала, чтобы вы ушли!
Глаза Рамона вспыхнули.
— Я Санфорд, а не какая-нибудь служанка, и если я приглашаю на обед, леди не может отказаться.
— Леди не отказывается, когда хочет этого, но мы не договаривались об обеде. Мой секретарь записал вас на коктейль в шесть часов.
— Но вы нарушили договоренность! И снимите наконец свою шубу, пока не схватили воспаления легких.
— Сниму, когда захочу. А теперь буду вам очень признательна, если вы удалитесь!
— Вы снимете ее немедленно, а я уйду, когда сочту нужным!
Нэнси, пытаясь сохранить достоинство, хотя на ногах у нее были только чулки, прошлась по комнате и сильно нажала кнопку звонка у камина.
— Моррис, джентльмен уже уходит.
Рамон даже не повернул головы в сторону дворецкого.
— Джентльмен остается. Вы свободны.
Нэнси открыла рот, на ее щеках выступили красные пятна.
— Как вы смеете отменять мои приказания? Моррис, проводите этого… этого… джентльмена на улицу.
— Не советую, Моррис, — сказал Рамон, мило улыбаясь.
Дворецкий в отчаянии переводил взгляд с одного на другого. За все годы службы он никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Выгнать какого-нибудь незваного гостя, мелкую сошку, — это пожалуйста. Но не джентльмена такого роста и телосложения, как мистер Санфорд.
— Мадам, я…
— Благодарю, Моррис, — сказал Рамон мрачным тоном, не допускающим возражений. Затем неожиданно улыбнулся Нэнси и направился к ней.
Он был высоким, намного выше Джека, а в его движениях чувствовалась мощь и, казалось, таилась опасность. Под элегантным костюмом вырисовывалось крепкое мускулистое тело с широкими плечами и узкими бедрами. Волосы были густыми, темными, вьющимися. Они спадали в беспорядке на крутой лоб и неряшливо сбивались на затылке. Ястребиный нос и выступающий подбородок говорили о том, что с этим мужчиной следует считаться, а в глазах таилась дьявольская наглость, вызывавшая у Нэнси серьезное беспокойство.
Дворецкий, воспользовавшись минутным замешательством Нэнси, поспешно удалился и закрыл за собой дверь.
Ни Коллинз, ни Моррис особой силой не отличались. Даже вдвоем они вряд ли смогли бы выставить этого джентльмена против его воли.
— Вы сошли с ума, — сказала Нэнси, отступая назад, пока не прислонилась спиной к стеклянным дверцам книжных полок.
Рамон усмехнулся:
— Возможно, но я не пошел бы по заснеженным улицам в туфлях, пригодных только для вечерних приемов, и не стал бы кутаться в промокший мех.
Он медленно протянул руку, ухватился за воротник шубы и стянул ее с плеч Нэнси. Соболя соскользнули на пол.
— Теперь чулки.
Нэнси чуть не задохнулась от ярости.
— Убирайтесь! Убирайтесь сию же минуту, или я вызову полицию.
— Их интересуют только изнасилования и убийства, а я не собираюсь делать ни того, ни другого. Ваши чулки, если вы соизволите взглянуть, насквозь промокли.
Он нажал кнопку звонка и, когда появился взволнованный Моррис, резко приказал:
— Пришлите, пожалуйста, к миссис Камерон служанку с теплыми полотенцами.
Моррис ничуть не удивился. Если мистеру Санфорду нужны теплые полотенца, он их получит. Но что делала здесь его дрожащая от холода хозяйка в одних чулках, оставалось для него загадкой, которую он даже не пытался разгадать.
— Что вы собираетесь делать? — Все происходящее казалось Нэнси чем-то нереальным.
— Позаботиться о вас, хотя только Богу известно, почему я это делаю. Вы самая невоспитанная женщина, которую я когда-либо встречал.
— Это я-то невоспитанная? — Нэнси почувствовала, что наконец пришла в себя. — Я невоспитанная! Вы ворвались сюда, когда вас попросили уйти. Грубо распоряжаетесь моей прислугой! Ведете себя оскорбительно по отношению ко мне! Наконец, вы… вы… даете волю рукам.
Его белые зубы весело блеснули.
— То, что я снял с вас шубу, едва ли можно классифицировать как рукоприкладство. Однако…
— Только прикоснитесь ко мне хотя бы пальцем, и я испорчу вам репутацию!
— Ерунда. Она уже подмочена.
Его темные глаза смеялись над ней. Она вела себя просто поразительно. Вместо того чтобы поболтать полчаса за коктейлем, как он ожидал, ему оказали такой прием, какого никто никогда ему ранее не оказывал.
В комнату вошла Мария, озадаченная рассказом Морриса о событиях, происходящих в гостиной. В руках у нее было два махровых теплых полотенца и домашние туфли.
Рамон повернулся к ней и улыбнулся так, что Мария почувствовала слабость в коленях. Он взял полотенца и туфли из ее покорных рук и твердо заявил:
— Миссис Камерон нужна горячая душистая ванна. Сообщите, когда она будет готова.
Мария почти бессознательно кивнула и подумала, не собирается ли этот грозный незнакомец сам искупать мадам. Мистер Камерон никогда не отваживался входить в ванную или гардеробную. Но загорелый незнакомец, кажется, не отличался излишней скромностью.
— Это вам не Европа, мистер Санфорд, — сказала Нэнси дрожащим от ярости голосом, — мне безразлично, как вы обращаетесь со своими слугами в Португалии, но здесь вы обязаны проявлять к ним немного больше уважения. Когда мне потребуется, я сама попрошу приготовить ванну. А сейчас, после того как вы уже в достаточной степени унизили меня и дали повод для сплетен на целый месяц, может быть, вы соизволите удалиться? Шутки кончились. Я больше не намерена подвергаться унижениям в своем собственном доме, как какая-нибудь деревенщина.
— Сомневаюсь, что вы имеете хоть малейшее представление о том, как обращаются с крестьянами. А теперь снимайте поскорее свои чулки и садитесь на диван.
— И не подумаю! Я…
— Тогда я сам сделаю это.
Он бросил полотенца и домашние туфли на мягкую софу и сделал шаг в ее сторону.
Голос Нэнси внезапно совсем ослабел.
— Вы не посмеете!
— Еще как посмею.