Герцогу казалось невероятным, что вдовствующая графиня, не ожидая официального предложения ее падчерице, все же объявила о состоявшейся помолвке.
— Какая наглость! — возмущался герцог, распечатывая очередное письмо, полное добрых пожеланий и поздравлений. Он чувствовал, что его выставили дураком. Герцог поднялся из-за стола, не прикоснувшись к остальным письмам, и подошел к окну.
Стоял теплый день, и светило солнце. С крыши замка можно было бы разглядеть Северное море, но из окон первого этажа виднелись только вересковые пустоши, окаймлявшие долину, в центре которой серебряной змейкой вилась река. От этой картины веяло покоем, с детства знакомым герцогу.
Он стоял и смотрел, словно ожидая, что его успокоит этот мирный пейзаж. Он был очень зол, он превратился в пешку в чьих-то руках, никто даже и не подумал о его чувствах и желаниях — и к тому же необходимо было заботиться о Джиованне.
Герцог находил странным, что девушка, которую он впервые увидел два дня назад, всецело завладела его мыслями, хотя думать ему сейчас следовало скорее о себе и о будущем своего клана. Правда, герцог всегда ненавидел жестокость в любых ее проявлениях, и, вероятно, именно это заставило его вмешаться в судьбу несчастной и теперь постоянно вспоминать о ней, как о чем-то исключительно важном.
Герцог мог бы простоять, раздумывая, еще долго, но тут открылась дверь, и появившийся на пороге Росс выпалил:
— К замку подъезжает карета, ваша светлость!
Герцог вздрогнул. В свою бытность в Индии герцогу пришлось стать настоящим мастером переодеваний и маскировки, и умение это стало его второй натурой. Поэтому, не говоря ни слова, он быстро снял камзол, бросился в спальню и накинул темный халат, оставленный Россом на кровати.
Пока герцог одевался. Росс задвинул в самый темный угол гостиной мягкое кресло, а позади кресла воздвиг ширму. Когда герцог уселся, камердинер укутал ему ноги пледом, схватил стоявшие в шкафу склянки с микстурами и стакан и водрузил их на столик возле кресла.
Критически оглядев господина, Росс заметил:
— У вас слишком здоровый вид, ваша светлость.
Камердинер вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся с Небольшим деревянным ящичком наподобие тех, в которых художники держат краски. Он поставил ящичек на колени герцогу, а сам стал держать на весу увеличивающее зеркало, чтобы герцог мог увидеть собственное лицо.
Герцог напудрил щеки и подбородок, в результате они стали гораздо бледнее, а потом умело наложил под глазами черные тени. Без сомнения, обладатель таких глаз всю ночь мучился бессонницей.
— Так-то лучше, — одобрил Росс.
Он спрятал ящичек и зеркало в шкаф, дал хозяину газету и вышел. Герцог догадался, что камердинер собирается наблюдать за происходящим с верхней лестничной площадки.
Герцог знал, что любимым развлечением Росса всегда были розыгрыши и различного вида представления с его участием, а значит, гостей наверняка ждет подробный отчет о состоянии его светлости и поразившей его тяжелой болезни. А потом последуют мольбы не утомлять несчастного больного долгим визитом № ни в коем случае не расстраивать его.
Герцог не ошибся. Через несколько минут он услышал голос Росса, который приглушенно, но очень взволнованно рассказывал что-то гостям. Наконец камердинер открыл дверь и провозгласил:
— Ее светлость вдовствующая графиня Далбет и мистер Кейн Хорн! А молодая графиня ждет внизу на случай, если вы сможете набраться сил и повидаться с ней.
Герцог посмотрел на камердинера поверх газеты, гадая про себя, кто такой этот мистер Кейн Хорн.
Вдовствующая графиня величественной походкой приблизилась к герцогу, и тот вновь отметил ее слишком пышный для вдовы наряд и слишком ярко накрашенное лицо.
Если бы члены его клана увидели эту женщину, они наверняка не слишком лестно отозвались бы о ней.
— Дорогой герцог, — заворковала графиня, — я не в силах выразить все свое огорчение по поводу вашей внезапной болезни!
Взяв его руку в свою, она добавила:
— Мы молимся о вашем скорейшем выздоровлении, а слуга нас заверил, что дело идет на поправку.
— Право же, мне очень стыдно за мой поспешный отъезд, — слабым голосом ответил ей герцог.
— Я не виню вас. Почти все, кто был в Индии, подвержены внезапным приступам малярии.
— Мне уже лучше, — с большим усилием выдавил герцог.
— Будьте осторожнее, — попросила графиня, — вы ведь так дороги нам! Да, позвольте представить вам моего кузена, мистера Кейна Хорна — он приехал вскоре после вашего отъезда.
— Как мило с вашей стороны навестить меня, — сказал герцог, протягивая руку мистеру Хорну. Герцог сразу подумал, что этот человек наверняка иностранец — что же он делает на севере Шотландии?
— Я очень рад познакомиться с вами, герцог, — произнес мистер Хорн. Его американский акцент не оставлял никаких сомнений. Когда гости устроились в креслах, герцог с любопытством спросил:
— Вы американец?
— Я родился в Америке, — ответил мистер Хорн, — но столько путешествовал, что стал настоящим космополитом.
— О да! — подтвердила графиня. — Кейн всюду был и все видел. Он с таким участием отнесся к моему горю!
Последние слова она произнесла с положенным надрывом, но что-то в глазах графини, глядевших на мистера Хорна, говорило, что он занимает куда более важное место в ее жизни, чем покойный супруг. Шестое чувство, вновь проснувшееся в герцоге, подсказало ему, что этот человек как-то связан с тревогами Джиованны. Герцог не мог ничего объяснить, но ни капли не сомневался в своих догадках.
Он вновь посмотрел на мистера Кейна Хорна и решил, что тот ему определенно не нравится. Гость не походил на американца — в темных глазах и темных волосах скорее было что-то итальянское, хотя для итальянца гость был слишком высок и широкоплеч.
Графиня решила, что настало время поговорить о важных вещах.
— Вас так не хватало на вечере, который был организован в вашу честь!
— Могу еще раз заверить вас, что мне очень неловко.
Однако, насколько я понял, вы прекрасно обошлись и без меня.
Намек, звучавший в его словах, был столь очевиден, что графиня быстро откликнулась:
— Многие приехали издалека, чтобы взглянуть на вас.
А дорогая Джейн… вы же понимаете, как всем хотелось услышать о помолвке! Я взяла на себя смелость заверить их в том, что свадьба состоится как можно скорее.
Герцог был крайне возмущен, но все же сдержал порыв и спокойно заговорил:
— Я несколько удивлен тем, что мне не дали обсудить все это с леди Джейн.
Графиня наклонилась к нему и взяла его за руку.
— Джейн с радостью согласилась бы стать вашей женой. Она надеется, что вы сможете поговорить с ней до нашего отъезда и сделаете ей предложение лично.
— Я не понимаю, — негромко заметил герцог, — почему все так торопятся? Разве я сам не могу выбрать время и поговорить с невестой?
В его голосе звучал явный упрек, и графиня взглянула в сторону Кейна Хорна, словно ожидая его поддержки. Потом она воскликнула:
— Дорогой герцог, неужели вы так сердиты на нас?
Мы вовсе не хотели расстраивать вас!
— Вам следовало бы понимать, — произнес герцог, — что я не мальчишка, которому нужна чужая указка. Я мужчина, и сам могу принимать решения!
— О да, конечно! Я действительно поступила очень глупо, рассказав родственникам, что вы с Джейн помолвлены.