Она радовалась лишь тому, что непомерно длинный стол отделяет ее от маркиза, не сводящего с нее яростных глаз. Она не могла припомнить, чтобы они когда-нибудь получали удовольствие от совместной трапезы. Бедный Антуан, темпераментный французский повар его светлости, должно быть, пребывал в унынии от пренебрежения его кулинарными шедеврами, которые то и дело отправлялись на стол лакеям и служанкам.
Сколько еще удастся им обоим выдерживать эту войну? Элисии, уставшей от нескончаемых препирательств, казалось, что лорд Тривейн купается в этом супружеском противостоянии. С другой стороны, она изнемогала от беспокойного ожидания очередного замечания, чтобы немедленно его отразить. Все ее умственные и душевные силы были сосредоточены на самообороне.
Она испытывала тягостную тревогу, словно на краю пропасти, когда один неверный шаг способен отправить ее в бездну, возврата из которой не будет. Не слишком разбираясь в характере маркиза, Элисия тем не менее сердцем понимала, что он кипит от злости и с каждой минутой эта злость становится все более яростной. По-видимому, она обладала какой-то особой способностью выводить его из терпения, лишать всегдашней невозмутимости. Что ж, значит, надменный маркиз нашел в ней достойного противника, равного ему по силе. Элисия улыбнулась про себя, наслаждаясь своей ролью шипа, вонзившегося в его аристократический бок. Она осторожно разыграет свою партию… Маркизу еще придется увидеть, что в этом поединке выигрышная карта досталась не ему. Но разумеется, она вовсе не собиралась ставить под удар свое не слишком прочное положение и дразнить его чересчур часто и ядовито. Она и так заставила сегодня его кровь вскипеть и заглянула в бурлящий котел страстей, которые он обычно держал при себе. Да, у нее была причина испытывать страх. Так что теперь ей придется ходить на цыпочках. Она слишком дорожила своим спокойствием, чтобы напропалую пускаться в опасные игры с маркизом.
Откинув простыни, Элисия соскользнула с постели и нащупала ногами изящные туфельки бирюзового цвета в тон ее бархатному халату. Накинув его поверх рубашки тончайшего полотна, подхваченной под грудью узкими бархатными ленточками, она с наслаждением почувствовала, что согревается.
Элисия потуже завязала пояс и, подойдя к камину, зажгла от почти прогоревшего огня свечу, а затем вышла в коридор, тишину которого нарушал лишь отдаленный шум морского прибоя. Элисия двигалась медленно, стараясь не заглядывать в темные углы и ниши. Свеча бросала перед ней неверный свет. Согнутой ладонью она старательно заслоняла пламя свечи от сквозняков, чтобы случайный порыв не задул колеблющийся огонек.
Когда она спустилась с лестницы, старинные часы б холле пробили два. Их звучные, похожие на колокольный звон удары эхом отражались от каменных стен, и Элисия испуганно оглянулась на дверь кабинета лорда Тривейна. Но свет не пробивался из-под нее, наверное, он уже отправился спать. В конце обеда, не дожидаясь десерта, он покинул столовую, захватив с собой бутылку портвейна. Когда Элисия спустя несколько часов удалилась к себе, он все еще оставался в своем кабинете.
Вот и библиотека. Подняв повыше свечу, Элисия двинулась вдоль шкафа с книгами, посматривая на корешки в попытке выбрать что-то увлекательное, но довольно легкое, чтобы можно было наконец уснуть. Элисия потянулась было к томику латинских стихов, как вдруг почувствовала, что не одна в библиотеке, и быстро обернулась.
Лорд Тривейн стоял в дверях, соединяющих библиотеку с его кабинетом. Без сюртука и галстука, он оперся на дверной косяк, отсвет каминного огня падал на его мощную фигуру, играя на полупустом хрустальном стакане в руке.
— Ну и ну, что мы видим? — произнес он, перешагивая через порог. — Полуночный набег на мою библиотеку?
— Я полагала, вы уже в постели, — промолвила напуганная странным блеском в его глазах Элисия, судорожно прижимая к груди толстый том словно щит.
Он взял свечу из ее пальцев и, держа перед собой, стал медленно рассматривать в ее мерцании фигуру девушки с волной распущенных волос, переливающихся всеми оттенками пламени.
— Дверь была открыта, и мне послышался какой-то шум. Я решил проверить, в чем дело… И что же нахожу? Мою ученую жену! — В голосе его зазвучала издевка. — Не можете заснуть? Это ужасно, но в фальшивом браке утешить вас под утро могут только ваши книжки.
— Этого вполне достаточно. Вы считаете, что только мужчины должны быть образованными? Женщины имеют точно такое же право развивать свой ум и пользоваться им…
— Им нет никакой нужды развивать свой ум, моя дорогая, — прервал он ее. — Все, что им нужно для достижения своих целей, это воспользоваться своим телом.
Элисия задохнулась, кровь бросилась ей в лицо, затопила щеки алым румянцем.
— Ложь! — с жаром воскликнула она, в гневе подступая к нему. — Это вы, мужчины, держите нас в невежестве и используете только для своего удовольствия. Ваша жена обязана слушаться ваших приказов, рожать вам детей, вести дом, а ваша любовница — быть покорной и удовлетворять ваши желания. О да, вы будете и дальше держать нас в невежестве, потому что, если мы будем образованны, если у нас будут права, вы нам не понадобитесь!
Не говоря ни слова, лорд Тривейн вглядывался в побледневшее лицо Элисии, ее сверкающие зеленым огнем глаза, смотрел на бурно вздымающуюся от волнения грудь. Он швырнул недопитый стакан в камин, где тот разлетелся на тысячу мелких осколков.
Элисия вздрогнула от звона бьющегося стекла и неподдельной ярости маркиза, выразившейся в этом движении Задув свечу, он бросил ее на пол и схватил девушку за плечи.
— Значит, мужчины вам не понадобятся? — угрожающе произнес он, впившись пылающим взглядом в ее лицо. — Пора мне показать, как вы в нас нуждаетесь. . точнее, во мне, потому что другого мужчину вам не узнать никогда. Ты теперь моя. Я слишком долго ждал, пора преподать тебе несколько уроков… Довольно терпеть твою взбалмошность, безропотно сносить твои оскорбления. Ни один мой обидчик до сей поры не оставался безнаказанным! — Он язвительно засмеялся. — Ты надеялась на брак-насмешку, брак-фальшивку? Как бы не так! Я покажу тебе, моя снежная королева, каким настоящим он может быть… и будет!
Не дожидаясь протеста Элисии, маркиз привлек ее к себе, и губы его впились в ее уста. Она почувствовала себя в его железных объятиях как в тисках. Его мощные бедра тесно прижались к ее ногам, его руки блуждали, поглаживая ее спину и ягодицы, притягивая все плотнее и плотнее. Элисия попыталась вырваться из его немыслимой хватки, но он лишь крепче стискивал ее, пока она не ощутила себя его частью. Открытым ртом он требовательно раздвинул ее губы, в то время как свободная рука передвинулась с плеча к вороту и скользнула в вырез ночной рубашки. Тонкая ткань была слабой защитой от его жадных пальцев, и вскоре они нашли нежную, теплую грудь и принялись ее ласкать.
Внезапно маркиз остановился и, подхватив Элисию на руки, понес ее из библиотеки через большой зал и далее вверх по широкой лестнице. Элисия отчаянно сопротивлялась, угадав его намерения. Она сознавала, что на этот раз ее ничто не спасет.
— Отпусти меня! Или я закричу так, что стены обрушатся на твою проклятую голову! — грозила ему Элисия, пока они добирались до верхней ступеньки.
— Сколько угодно! Никто не посмеет вмешаться. Я здесь единственный хозяин… и твой хозяин, жена моя. У меня есть законное и моральное право делать с тобой все, что вздумается.