Никогда в жизни она не ощущала себя такой свободной, жизнерадостной, как тогда!
А потом все это обернулось ложью и предательством…
«Помни, каким нежным он бывал. Но и это оказалось неправдой». Нет, она не будет ни о чем вспоминать!
Аннабелла вдруг завозилась на сиденье между ней и Кларой.
— Он мне нравится! — громко прошептала она. До этого Аннабелле нравился только священник. Священник и маркиз Брэмур. Ангел и дьявол!
— А тебе? — дернула ее за руку Аннабелла. Джэнет хотелось сказать «да», но она не смогла и вместо этого осторожно заметила:
— Мы еще не очень хорошо с ним знакомы.
— Он очень большой, — возразила Рэйчел, как будто этим все сказано. «Большой» в ее представлении означало «страшный». Ее отец был большой. Ее дядя тоже. А Брэмур еще больше их.
— Это ничего не значит, — авторитетно, как старшая сестра, заявила Грэйс. Она редко высказывала свое мнение, но уж если говорила, то всегда очень разумно.
— Ты права, — согласилась Джэнет. — Поступки людей важнее, чем их внешность.
— И у него красивые глаза, — добавила Грэйс.
Джэнет когда-то думала так же… Оставалось надеяться, что Брэмур не слышал их разговора, лоскольку отъехал довольно далеко.
Джэнет сказала ему, что сначала они заедут в тот коттедж, где она побывала недавно. Но тяжело нагруженная тележка продвигалась очень медленно, и они доехали до означенного места только в полдень. На дворе не было кур, в загоне не хрюкала свинья. Дом казался необитаемым, но, когда они подъехали почти к самой двери, она приотворилась, и в щель выглянуло детское личико.
Джэнет посмотрела на маркиза Брэмура. Как легко и ловко он спешился! Одним плавным движением. Она закрыла глаза. Не надо, чтобы ей нравилось то, как он держится, двигается — и вообще что он делает.
Дверь отворилась шире, вышел пожилой глава семейства и враждебно посмотрел на нее.
— Чего вам надо? Смеяться над нами приехали?
На этот раз Джэнет оперлась на руку Брэмура, слезая с тележки. И ей стало вдруг тепло на сердце и надежно. Господи, как давно никто не внушал ей этого чувства — приязни и надежности!
— Мы привезли вам еды.
— Нам не нужна милостыня от человека, который нас разорил.
— Но граф, бывший владелец, умер, а я хочу вам помочь. Если еще не поздно засеять поля, мы на этой неделе привезем вам семена. И весь год можете не платить арендной платы. — Брэмуру о своем решении она не говорила: хотела сама побеседовать с людьми. — Вас ведь Энгус зовут? Да?
— Ага, — ответил Энгус, немного смягчившись от того, что она запомнила его имя. — А это кто? — И он посмотрел на Брэмура.
— Знакомый графини, — церемонно ответил Нил. — Я ее сопровождаю, вот и все.
Джэнет охватило чувство благодарности. Ведь он мог сказать, что на его попечении находится все поместье и он тут главный.
— Это маркиз Брэмур, опекун моего сына.
— И вы будете здесь всем распоряжаться?
— Нет. Здесь будет распоряжаться всем миледи.
— Женщина? А я слышал, что хозяином будет дядя наследника…
— Это вранье. Он не имеет никакого права здесь распоряжаться, и, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь только к графине.
Энгус нахмурился:
— Но женщины… они не могут… — И осекся.
— Да? — поинтересовался Брэмур. — Так что вы хотели сказать?
Энгус опустил глаза, а из дома вышла его жена.
— Вы приехали, чтобы прогнать нас отсюда?
— Нет, мы привезли вам еды, — снова вступила в разговор Джэнет. — И сказать, что на этой неделе вам доставят семена и вы сможете засеять свой надел. Еще не слишком поздно?
— Да нет, — ответил Энгус. — Тем более что земля уже вспаханная. Только семена раздобыть. А другие арендаторы тоже семена получат?
— Да, хватит на всех. А если нет, еще достанем. Передашь им?
— Вы мне доверите это сказать?
— Конечно.
И еще скажи, что они могут, ничего не опасаясь, охотиться и удить рыбу.
Подозрение мелькнуло в глазах Энгуса. Что-то тут не так! Покойный граф запрещал арендаторам и то и другое, а за нарушение грозила виселица.
— Это взаправду?
— Взаправду, — подтвердила Джэнет. Впервые за все время слабая улыбка промелькнула на губах Энгуса. Однако он тут же поглядел на маркиза, словно ожидая подтверждения от него, и Джэнет поняла, что управлять Лохэном будет труднее, чем она предполагала. К счастью, Брэмур никак не проявил своего авторитетного присутствия. Ни утвердительного кивка, ни улыбки, ни хмурого покачивания головой. Он словно давал понять, что все будет, как она говорит. Она владелица, пусть сама справляется и с этой ситуацией. Или, наоборот, не справляется.
«Но чего он сам-то хочет? Хорошо бы знать, — думала между тем Джэнет. — Интересно также узнать, почему он убеждал Камберленда сделать его опекуном и попечителем. И почему закупает семена на свои собственные деньги?»
Живя с Кэмпбеллами, Джэнет убедилась в том, что люди его социального статуса от мук совести не страдают, их не мучат сожаления, раскаяние. Даже ее отец, хотя и любил дочь, никогда и ни в чем перед ней не извинялся.
Нет, у Брэмура есть какая-то затаенная причина. Или цель. Ведь его интересуют только деньги и титулы — он сам в этом признался восемь лет назад…
Энгус в смущении переминался с ноги на ногу. Он не очень-то вежливо вел себя с графиней и теперь не знал, что же сказать. Зато его жена знала.
— Благодарим вас, миледи, — прошептала она.
— Не стоит, — ответила Джэнет. — Вы тоже были добры, когда предложили мне тогда миску супа. — Она подошла к тележке, сняла-корзину и вернулась. — Здесь мука, бекон, картофель и несколько кур. Если вам понадобится еще мука, пришлите кого-нибудь из мальчиков в поместье.
Лицо женщины задрожало, но она не заплакала, а, сделав над собой усилие, молча кивнула.
Джэнет снова села в тележку рядом с детьми и взмахнула вожжами. Она понимала, что ее присутствие сейчас только смущает арендаторов. Через несколько мгновений Брэмур уже ехал рядом с тележкой.
— Куда теперь, миледи?
И как раз в этот момент захныкал Колин.
— Недалеко отсюда есть водопад, мы там можем остановиться и отдохнуть.
Джэнет решила, что сможет там покормить Колина, укрывшись за большим камнем. Надо было захватить еды побольше. Все-таки напрасно она взяла с собой детей. Брэмур ясно дал понять, что не уедет, пока всего не осмотрит, и сегодняшняя поездка его только задержит. А она бы хотела, чтобы он уехал пораньше. Не может она относиться к нему равнодушно! И еще никогда с тех пор, как Нил ее оставил, она не чувствовала, как ей нужна помощь мужчины и надежного человека.
Маркиз Брэмур ехал рядом и молчал. Джэнет украдкой взглянула на него, однако его взгляд был устремлен прямо перед собой. Для него этот день, по-видимому, самый обычный, и он не вспоминает о тех блаженных днях, что они когда-то провели вместе…
А Нил молча гордился ею. Она очень хорошо справилась со всем, оказавшись в трудном положении. Он намного дольше нащупывал эту невидимую, но прочную связь хозяина с арендатором — возможно, потому, что до последнего времени не был собственно хозяином и ничего не мог обещать арендаторам. Так или иначе Нилу было приятно, что Джэнет так заботится о людях.
Да, он хочет, чтобы она владела Лохэном. А для этого необходимо, чтобы арендаторы хорошо к ней относились, и она сама своими поступками должна завоевать их доверие. Когда она этого достигнет, он сможет вернуться в Брэмур и продолжить дело, начатое им самим. А что потом? Долгие годы одиночества…
Нил смотрел на тележку с детьми, и сердце у него разрывалось. Ему очень хотелось взять на руки малышку Аннабеллу и почувствовать, как ее ручонки обнимают его за шею.