Я сама в тебя влюбилась.
— Правильно. Но я очень скоро понял, что ты совсем не похожа на тех женщин, каких я знал до сих пор. И несмотря на это, я все равно пытался себя убедить, что ты мне не нужна. — И Камерон принялся ласкать грудь Эвери. — Мне хотелось, чтобы мы просто провели с тобой время, потом я отослал бы тебя домой, поскучал немного и скоро забыл о тебе.
— И ты отослал меня домой…
— Да. Но в ту же минуту, как ты вышла за дверь, я пожалел об этом. И тут же по глупости пытался убедить себя в том, что нас связывает только страсть. Да и какой мужчина не скучал бы по этой роскошной груди! — Камерон снова поцеловал ее груди, после чего коснулся пальцами укромного местечка у Эвери между ног и принялся нежно ласкать его. — По этому восхитительному местечку. По восторженным стонам, которые ты издаешь, когда я ласкаю тебя, — прошептал он и, опустившись к ее бедрам, стал нежно теребить их языком.
На секунду Эвери замерла, а потом с восторгом отдалась наслаждению, которое дарил ей Камерон. Он мучил ее, но это были сладкие муки. А когда она наконец-то содрогнулась в экстазе, он произнес три заветных слова, которых она так долго ждала.
Прошло несколько секунд, прежде чем она отдышалась и смогла взглянуть на своего мужа. Он покрывал легкими поцелуями ее живот, а она гладила его волосы.
— Ты только что признался мне в любви? — нерешительно спросила она. Ей очень хотелось взглянуть ему в глаза, однако он не поднимал головы.
— Да, — ответил Камерон и принялся целовать ее тело, все ближе подбираясь к груди.
— Поверить не могу, что ты сделал это именно сейчас, — улыбнулась Эвери, не зная, плакать ей или смеяться.
— В тот момент, как я понял, что люблю тебя, я решил признаться тебе в любви, когда ты будешь содрогаться в экстазе.
Эвери вспыхнула и смущенно захихикала.
— Ах ты негодник!
Обхватив ее лицо ладонями, Камерон прикоснулся губами к ее губам.
— Но ты меня все равно любишь.
— Да. Безумно. Отчаянно. Всем сердцем.
— Так же, как и я тебя.
— Когда? — спросила Эвери, легонько толкнув Камерона, заставляя его лечь на спину.
Раскинувшись на постели, Камерон смотрел, как она покрывает поцелуями его тело. «Оказывается, не так-то страшно признаваться в своих чувствах и даже приятно, если в награду ты получаешь такое наслаждение», — подумал он, когда длинные тонкие пальцы Эвери начали ласкать его восставшую плоть.
— Когда ты понял, что любишь меня? — спросила она, покрывая его поцелуями.
— Когда обнаружил, что Кэтрин лжет. Я сидел в саду и слышал, как Пейтон хитростью выудил из нее отвратительную правду. И тогда я подумал, что из-за этой лживой дряни я потерял женщину, которую люблю. И решил, что непременно исправлю свою ошибку. — И он закрыл глаза, почувствовав, что Эвери вобрала его в рот. — Я так хотел, чтобы ты была со мной, Эвери… — простонал он.
Эвери продолжала его ласкать, пока Камерону не стало казаться, что больше он уже не выдержит. Заметив это, она уселась на него верхом.
— Клянусь, каждую ночь я просыпался в поту. Именно в такой позе ты мне и снилась, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза. — И я с трудом сдерживал слезы, когда обнаруживал, что это всего лишь сон. — Он погладил Эвери по тому месту, где вот-вот должны были соприкоснуться их тела, и улыбнулся, заметив, что ее гибкое тело затрепетало от удовольствия. — Я люблю тебя, Эвери.
— И я люблю тебя. — Наклонившись, Эвери нежно поцеловала его в губы. — А сейчас я хочу заниматься с тобой любовью.
— Я тоже очень этого хочу.
Камерон открыл глаза. Эвери лежала на его груди. Он погладил ее по спине, и она слегка пошевелилась. Им предстояла долгая ночь, наполненная дивным наслаждением.
— Я столько хочу для тебя сделать, дорогая.
— Ты уже это сделал, дорогой.
— Спасибо, но я не об этом. Приподнявшись на локте, Эвери ему улыбнулась.
— Этого вполне достаточно, чтобы я почувствовала себя счастливой.
Камерон ласково откинул с ее лица прядь волос и заправил ее за ухо.
— Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы никогда не пожалела о том, что вышла за меня замуж. Я подарю тебе самые роскошные наряды, самые изумительные драгоценности. Я… — Камерон нахмурился, когда Эвери приложила палец к его губам.
— Помолчи и послушай, — попросила она. — Мне от тебя нужны всего четыре вещи.
— Это какие?
— Я хочу, чтобы ты любил меня так, как я люблю тебя…
— Я люблю тебя, детка, хотя никогда не пойму, за что мне выпало такое счастье.
— Я хочу, чтобы я была тебе нужна так, как ты нужен мне…
— Ты нужна мне, как воздух и еда. — Камерон погладил Эвери по стройным бедрам. — Мне необходимо каждый день видеть твое прекрасное лицо и каждую ночь чувствовать рядом с собой твое восхитительное тело.
— Мне тоже, — заверила его Эвери. — Я хочу, чтобы ты верил мне так, как я верю тебе, всем сердцем, всей душой!
Эвери замерла в ожидании ответа, и Камерон понял, что это для нее очень важно. Он не скрывал своего недоверия к женщинам, даже бравировал тем, что не верит им ни на грош. Камерон уже давно не сомневался в Эвери, задолго до того как понял, что любит ее, однако никогда ей об этом не говорил. Теперь пришло время сказать.
— Я верю тебе, детка. Уже давно верю. Эвери едва не расплакалась от счастья.
— А еще я хочу, чтобы ты подарил мне детей.
— По-моему, я уже начал претворять это твое желание в жизнь.
— Да. — Эвери погладила Камерона по груди. — И делаешь это усердно. Я хочу, чтобы у нас родилось несколько очаровательных черноглазых мальчуганов.
— И девчонок с раскосыми кошачьими глазами. — Он посмотрел на Эвери, зная, что она никогда не поймет, как много ему дала, и надеясь, что она никогда не пожалеет о том, что они вместе. — А больше ты ничего не хочешь?
— Ну, раз уж ты спрашиваешь, — тихонько рассмеялась она, легонько щелкнув Камерона по носу. — Думаю, маленький горшочек меда время от времени мне не помешал бы.
Улыбнувшись, Камерон уложил ее на спину и лег сверху.
— А по-моему, ежевичный джем лучше.
— Что ж, нам с тобой будет о чем поспорить в течение долгих лет совместной жизни.
— И это будут восхитительные годы, любовь моя.
Эпилог
— Камерон!
Камерон поразился тому, что его хрупкая жена способна так громко кричать. Голос ее был слышен в большом зале так отчетливо, словно она находилась не в спальне наверху, а стояла рядом с ним. Камерон подошел к подножию лестницы, за ним, изумленно переглядываясь, поспешили Лерган и Йен. Кормак стоял за его спиной, задрав голову вверх и чему-то улыбаясь.
— Вот уж не думал, что малышка Эвери способна так вопить, — протянул Кормак. — От Джиллианы этого еще можно ожидать, но только не от Эвери.
— Может, мне к ней подняться? — нерешительно спросил Камерон.
— Камерон, ты просто подонок! — донеслось сверху.
— Нет, не нужно. — Лерган схватил его за рукав. — Думаю, это небезопасно.
— Да что она мне может сделать? Ведь она рожает.
— Моя малышка Гизела во время родов гонялась за мной по всему замку, размахивая поленом, — раздался веселый голос.
Камерон смущенно вспыхнул — он и не слышал, как приехали родители Эвери.
— А почему она это делала? — с любопытством спросил он, поздоровавшись к ними.
— Хотела ударить меня пару раз в живот, чтобы я узнал, что она в эту минуту испытывает. Меня угораздило сказать ей какую-то чушь, когда я пытался ее успокоить. Хорошо, что Молди удалось скрутить ее, прежде чем она меня прикончила.
— Ты что, всем рассказываешь эту историю? — буркнула Гизела и, сняв плащ, вручила его озабоченному Малышу Робу.