Театр военных действий в Канаде был так далеко, что порой казалось: между собой воюют какие-то далекие чужие страны. Жестокие сражения у Великих Озер оставляли ее равнодушной. Ей казалось странным переживать о событиях, произошедших недели, а то и месяцы назад. Вести о боях в северном Огайо или у форта Стефенсон доходили до Нового Орлеана не скоро. Но сейчас, когда команда каперской шхуны торжествовала победу над поверженным пакетботом, война, объявленная мистером Медисоном, обретала черты ужасающей реальности.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Сэйбер. В руках он держал небольшой обитый медью сундучок. В его глазах светилась радость победы, черные волосы были растрепаны. Николь невольно отметила, что так он выглядел еще белее привлекательным, чем обычно. Одарив ее торжествующей улыбкой, он поставил сундучок на стол.
— Мы добыли сокровище, Ник! Всей казны Королевского флота не хватит, чтобы его выкупить.
Природная любознательность подтолкнула Николь к столу. Капитан, не желая возиться с замком, отстрелил его из пистолета. Николь с интересом заглянула в сундучок. К ее разочарованию, там оказались лишь какие-то бумаги. Она недоверчиво протянула:
— Это и есть сокровище?
Ей ответил Ален, неожиданно появившийся за спиной:
— Да. Это английские шифры.
Наступила гнетущая тишина. Николь старалась не выдать своих чувств. Интересно, а что думает об этом Ален? Ведь в этих бумагах содержится ключ к английским военным тайнам. Этот неприметный сундучок, случайно попавший к американцам, даст им огромное военное преимущество.
Сэйбер присел к столу и достал из сундучка переплетенную в кожу тетрадь. Ален невольно подался вперед, словно хотел выхватить драгоценный документ у него из рук. Сэйбер с усмешкой взглянул на него и спросил:
— Интересуешься, Баллард? Ален хладнокровно ответил:
— Да нет, не особенно. Но теперь понятно, почему англичане так дрались. Я только не пойму, почему капитан не уничтожил бумаги, чтобы они не достались врагу?
Сэйбер пожал плечами:
— Он имел глупость надеяться на благоприятный для себя исход и тянул до последнего момента. Его схватили, когда он собирался выбросить сундук за борт. — Он испытующе взглянул в глаза Алену. — Как жаль, что он не оказался расторопнее, правда?
Ален промолчал, и Сэйбер, потеряв к нему интерес, углубился в бумаги.
— Хм-м… Я тут ничего не могу разобрать. Но думаю, военные в Новом Орлеане будут довольны такой находке. — Потом, поскольку Ален не двигался с места, капитан нетерпеливо спросил:
— У тебя что, нет никаких дел на палубе?
Не говоря ни слова, Ален повернулся и вышел. Сэйбер проводил его взглядом, потом
обернулся к Николь, как будто желая услышать, что она скажет. Но, видит Бог, ей нечего было сказать. В ее душе боролись любовь к родине и верность капитану. Она знала, что неказистые тетрадки, которые он небрежно держал в руках, могли стоить жизни сотням англичан. Единственное, что она могла бы сделать, это схватить злосчастный сундучок и вышвырнуть его в ближайший иллюминатор. Лицо, наверное, выдало ее тайные мысли. Сэйбер расхохотался:
— Не стоит, Ник. И мой тебе совет: научись скрывать свои чувства!
Она смело взглянула ему в глаза и сказала:
— Боюсь, я не понимаю вас, сэр. Что вы хотите сказать?
Он молча швырнул тетрадь в сундучок и встал. Николь невольно отступила на шаг. Но он, довольно усмехаясь, придвинулся ближе. Их глаза встретились, и Николь вдруг показалось, что он хочет поцеловать ее. Она не могла ошибиться. Слишком часто она наблюдала в его глазах этот блеск, который возникал каждый раз, когда он желал женщину Совсем смутившись, она переспросила:
— Что вы имеете в виду?
— Думаю, ты сам отлично знаешь, что я имею в виду, Ник — Он заставил ее оцепенеть, проведя пальцем по ее щеке. — Какая у тебя нежная кожа, Ник.
Неужели ты и вправду парень?
Ужас подстегнул Николь, и она отшатнулась. Голосом, севшим от страха, она проговорила:
— Конечно, я обычный парень. Кем же мне еще быть? Зря вы, сэр, надо мной насмехаетесь.
— Насмехаюсь? Неужели?
Его ироничный взгляд поверг ее в еще более сильное замешательство. Она ожидала, что последуют новые каверзные вопросы, но капитан вдруг передернул плечами, давая понять, что ему надоела эта игра.
Потом он будто забыл о ней и обратился к трофейным документам.
— Это, по-моему, лучше запереть в сейф, — ни к кому не обращаясь, пробормотал он и направился в свои покои. Николь с тревогой наблюдала, как он прятал бумаги в свой сейф, стоявший рядом с кроватью, Это был тяжеленный железный ящик, который не под силу унести и нескольким мужчинам. А единственные ключ от него капитан хранил при себе.
Поздно вечером Николь вышла на палубу подышать воздухом и столкнулась с Аденом. Она поделилась с ним мыслью о том, что про эти бумаги лучше вообще забыть. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:
— А тебя не волнует, что американцы используют эту информацию в ущерб твоей родине, что многие английские моряки из-за этого найдут свою смерть?
Николь вдруг почувствовала стыд, словно по ее вине секретные документы попали к врагу. Она тихо сказала:
— Меня это волнует, Ален. Но ведь идет война. И наверняка англичане тоже похищают секреты американцев!
Его лицо омрачилось.
— Послушай, дурочка, — прохрипел он. — Англия сражается за свою жизнь. Или ты думаешь — ради забавы?
Николь в отчаянии прошептала:
— Нет. Но пойми: мне трудно принять чью-то сторону. Я покинула Англию ребенком пять лет назад. И с тех пор все, кого я знала, были американцами.
Ален не ответил, лишь сжал кулаки от переполнявших его чувств. Николь показалось, что он способен ударить ее. Она помедлила, но потом решилась задать вопрос, который вынашивала уже давно:
— Признайся, Ален, ты ведь не просто дезертир из Британского флота?
В сгустившейся темноте она не могла различить выражение его лица, но почувствовала, как он напрягся. Несколько секунд они молчали. Наконец он заговорил:
— Скажем так: я хочу, чтобы эта проклятая война закончилась. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы приблизить ее конец.
Николь сама не знала, довольна она или нет тем, что Ален отказался напрямую ответить на ее вопрос. Да и так ли важен ответ? Она задумчиво сказала:
— Я тоже все бы сделала, чтобы приблизить конец войны. Это ненормально, когда две страны, связанные такими тесными узами, воюют друг с другом.
Ален воскликнул:
— Так помоги мне, Ник! Эти шифры могут породить огромные потери с обеих сторон. Но если мы их похитим у Сэйбера — похитим и уничтожим, — то ни одна сторона не воспользуется ими.
— Похитим у Сэйбера? — неуверенно переспросила она.
— Да! Мы должны это сделать. Если мы ликвидируем эти бумаги, их не получат ни американцы, ни англичане. И многие жизни будут спасены. Помоги же мне!
Николь, поколебавшись, согласилась. Это не было простым решением, но, приняв его, Николь отбросила колебания. Она поможет Алену и внесет свою лепту в примирение воюющих сторон. С дрожью в голосе она сказала:
— Я помогу тебе. Что я должна сделать? Ален чувствовал, что решение далось ей с трудом. Но помощь Николь была ему необходима. К тому же он был уверен, что в решающий момент сможет на нее положиться. Он тихо скачал.
— Бесполезно что-то предпринимать прямо сейчас. Нам некуда деться с корабля, а если бумаги пропадут, у Сэйбера не будет никаких сомнений, что их похитил кто-то из команды. Надо дождаться, когда мы прибудем в порт, . Сейчас единственное, что ты можешь сделать, — наблюдать за Сэйбером и немедленно дать мне знать, если он куда-нибудь переложит бумаги из сейфа.