Мальчик слушал шум дождя, который стучал по широким листьям белого имбиря, и, закрыв глаза, вспоминал вновь об акуле, о песне, о том, как его подбрасывали в воздух: хип-хип, ура!
Он улыбнулся с закрытыми глазами, а когда открыл их, то перед ним оказался Дожен, который, как настоящий восточный слуга, подошел беззвучно, стоял молча. Он был только чуть выше Сэмми: знакомая фигура с удлиненно-квадратным лицом, с печально опущенными уголками рта, одетая в белое. Черные волосы были частично выбриты, а то, что осталось, – собрано на макушке. Он молча поклонился.
– Сэмуа-сан, добрый день!
Вежливое приветствие удивило ребенка. Он поколебался, а потом сказал:
– Привет!
– Вопрос есть. Ты акула видеть. Без движения. Почему, спрошу.
Сэмми посмотрел на него. Дожен никогда раньше не разговаривал с ним, только передавал записки от леди Тэсс или лорда Грифона, мог объявить, что обед готов.
Дожен приложил палец ко лбу:
– Сэмуа-сан думает как? Спрашиваю. Акула плыла. Он без движения. Почему?
Сэмми покосился вновь на дерево, не зная, что ответить. Черные глаза слуги были поразительно внимательны. Впервые мальчик подумал, что у этого человека был какой-то свой собственный мир, что он по-своему оценивает окружающих людей.
Дождь все шел, а Дожен и Сэмми стояли, и никто из них не собирался идти в дом. У мальчика было чувство, будто к нему обратился со словами куст имбиря, будто нечто неодушевленное открыло глаза и обрело способность говорить.
– Страх? – мягко спросил Дожен. – Я пугать? Сэмми повернул голову, стер капли дождя со щеки, избегая взгляда Дожена. Тот ударил себя кулаком по груди.
– Секрет можно? – прошептал он. – Возможно, ты понимать. Когда опасность, я тигр. Тигр без слов. – Его суровый рот сложился в подобие улыбки. – Понимаешь, Сэмуа-сан?
– Нет, сэр, – прошептал Сэмми.
– Я японец. Здесь бывать раньше. Здесь Гавайи. Без выбор. Не желать. Четыре года. Искать мальчик. Дожен смотреть мальчик. Все мальчик. Японец мальчик, китаец мальчик. Я тигр, нужно. – Он мотнул головой. – Нет хороший мальчик. Нет тигра. Все глупы, пустой мальчики. Мальчик – свинья, нет лучше. Мне стыдно. Я сердится. Что делать? Я нужно тигр. Смотри, Сэмуа-сан, опасность, большая акула, без движения, нет страх. Неглупый мальчик. Дожен спрашивать: Сэмуа-сан видеть акула?
Кончиком ногтя Сэмми отковырнул кусочек коры.
– Страшно? Акула видеть? Поэтому без движения? Просто глупо, без движения стоять?
– Нет, – с достоинством сказал мальчик. – Мне не было страшно.
– Ах, большой смелый мальчик. Акула плыть, акула рядом, он стоять, каждый видеть смелый мальчик. Первый человек!
Сэмми посмотрел на Дожена, испытывая чувство неловкости:
– Не совсем так. Я не думал о том, чтобы казаться смелым.
– O'кей. Нет страха, нет смелый, сейчас говорить, говорить, Сэмуа-сан. Акула плыть, что думать? Я спрашиваю.
– Ну хорошо… Я думал о песне.
Легкая улыбка вновь заиграла на лице слуги, v»"
– Песня акула?
Сэмми вздрогнул.
– Ты знаешь ее?
Улыбка Дожена стала еще шире.
– Песня тигра знаю. Знаю хорошо.
Сэмми посмотрел на него, чувствуя волнение.
– Есть и песня тигра тоже?
– Песня тигра. Песня огня. Дракон, земля, воздух, акула. Все песни, если слышать.
– Где я могу услышать их?
Ухмылка перекосила утомленное лицо слуги. Он медленно кивнул:
– Ты слышать.
– Я хочу услышать все песни. Ты можешь спеть их?
Дожен засмеялся, положил руку ему на плечо.
– Давно, давно. Искать мальчик – знать песня тигра. Найти мальчик – знать песню акулы. O'кей, – он положил руку на щеку Сэмми, это было похоже на нежное объятие, как будто он касался величайшей ценности. – O'кей, Сэмуа-сан. Удачи! O'кей!
9
На рассвете прошел поезд, сотрясая стены и заставляя дребезжать кувшин. Леда пошевелилась, ее бедро и плечо прижимались к жесткому полу. Она открыла глаза и резко привстала.
Он был еще здесь.
Сидел неподвижно над нею в своей темной мягкой одежде, ресницы опущены, пальцы сплетены, как в детской игре в жмурки.
Она помнила его руки еще с первой встречи в салоне: он поднял тогда серебряные ножницы, скатывал ткань в рулоны, протянул запечатанный конверт, который она уронила. Руки джентльмена, сильные и красивые.
Леда закрыла ладонями глаза. Когда отняла руки – он был здесь, на самом деле.
– Милосердные небеса!
Это был не сон. Это был тот самый человек, в ее комнате, на ее кровати, в то время, как она спала на полу рядом с похищенной саблей, как будто ей было все равно.
Он поднял голову и бросил на нее украдкой взгляд из-под темных пушистых ресниц. За ее спиной занимался рассвет.
– Доброе утро, мисс Этуаль.
Она не собирается отвечать на это приветствие вору в своей комнате. Это уж слишком. Нужно сохранять чувство собственного достоинства.
С другой стороны, она толком не знала, что вообще можно сказать, когда просыпаешься рядом с преступником, сидящим на твоей кровати.
– Вам лучше? – спросил он.
Ее голые ноги видны были из-под ночной рубашки. Леда поднялась, схватила пальто с вешалки и завернулась в него. И тут она подумала, что пора выскочить за дверь, броситься вниз и поднять на ноги весь дом. Она не могла понять, как ей вообще удалось заснуть. Рядом с этим человеком, который мог сделать все, что угодно. Она погрузилась в сон без сновидений на деревянном полу, как будто ее опоили наркотиками.
Ее вновь охватило чувство паники. Образ падающей воды невольно возник перед ее мысленным взором. Леда глубоко вздохнула.
– Хорошо, – сказал он. – Простите, вы помните, как дышать, мисс Этуаль?
– Оставайтесь здесь! – она сказала срывающимся голосом. – Я пойду… принести воды.
Без промедления она открыла дверь и вылетела из комнаты, заперла замок снаружи и остановилась, тяжело дыша. Чтобы взять себя в руки ей вновь пришлось вызвать образ водопада.
Хорошо. Сейчас она в безопасности. Вне его власти. Что делать дальше? Бежать в полицию! Тут она поняла, что забыла туфли, более того, она даже не одета, пальто прямо на ночной рубашке. Забавное зрелище! Женщина босиком, в ночной сорочке бежит по грязным улицам.
В растерянности Леда застыла в полутемном коридоре. Если она пойдет в полицию сейчас, то не застанет там сержанта Мак-Дональда и инспектора Руби. Те заступают только вечером.
Девушка размышляла. У него сломана нога. Уйти он не может. Если бы она сумела продержать его в комнате до вечера… Но вряд ли у нее хватит на это нервов.
Но все же… У него сломана нога. Он безвреден. Куда он денется со своей травмой? Не обдумав все до конца, она вернулась и открыла дверь, готовясь сказать, что забыла взять кувшин.
Комната была пуста.
Леда заглянула за дверь. Меча там не было. Она взглянула в открытое окно и бросилась к нему. Встав коленями на кровать, она перегнулась через подоконник так стремительно, что чуть не столкнула герань.
Перед ней разворачивался величественный вид на канал, высокие и низкие крыши, но она не увидела ни одной человеческой фигуры.
– Сломанная нога! Конечно! – пробормотала она. – Притворщик! Ужасный человек! Слава богу, что он ушел.
Леда села на кровать и глубоко вздохнула. Несколько минут перед ее глазами маячили водопады. И это помогало дышать. Стало легче. Теперь она не обязана бежать в полицию. Нет! Этот человек ее больше не пугает.
Она встала, закрыла окно, затем щелкнула замком двери. Девушка испытывала смутное беспокойство. Может быть, следовало бы одеться, отправиться в полицейский участок и сообщить о том, что вор поблизости? Но пока она раздумывала над этим, то сама поняла, как абсурдно прозвучат ее слова.
Мистер Джерард – вор! Друг леди Эшланд и королевы Гавайских островов! В полиции будут просто ошарашены. Хорошо, если ее не отправят тотчас же в сумасшедший дом.