Это была та самая девушка, которая недавно с помощью пантомимы пыталась объясниться. Теперь же она вытянула руку, отстраняя книгу, повернулась и тихо заговорила с более юной леди, сидящей в кресле, и та в ответ что-то прошептала. Леда беспомощно ждала, пока они переговаривались. Стоящая на коленях девушка повернулась, склонилась лбом до пола и сказала: «Сан-виш». Леда закусила губу, но быстро придала чертам своего лица прежнее выражение. «Сан-виш», – повторила она. – Мода? – И снова протянула альбом.
Он был решительно отстранен. Леда сделала реверанс и зашла за прилавок. Она подняла два рулона бархата и расстелила их на прилавке. Может быть, они захотят начать с тканей?
Попытка провалилась. Японские леди смотрели на бархат, не пытаясь даже дотронуться. Они начали тихо переговариваться между собой.
– Сан-виш, – повторила стоящая на коленях девушка из свиты, – Сан-виш эйе-рэн.
– Мне очень жаль, – сказала Леда беспомощно. – Я не понимаю. – Она расправила лимонно-зеленый шелк. Может быть, им нужны более легкие ткани?
– Сан-виш эйе-рэн, – было легким, но настойчивым ответом.
– О! – внезапно произнесла Леда, – вы имеете в виду Сэндвические острова?
Коленопреклоненная девушка ударила в ладоши и поклонилась. «Сэндвические!» – повторила она живо.
Все японские леди заулыбались. У старшей из женщин были черные зубы, и ее рот казался пустым пространством, когда она его открывала, что производило странное и неловкое впечатление.
– Вы хотите подождать ее Величество с Сэндвических островов? – спросила Леда.
Девушка из свиты ответила потоком японских слов. Леда поклонилась и продолжала стоять в нерешительности. Японки сложили на коленях свои маленькие бледные руки и опустили глаза.
Они оставались в этих же позах в течение двух часов, пока не пришло время для королевы Сэндвических островов, и когда они спокойно сидели, Леда несла свою вахту, стоя возле этой маленькой группы. Они не оглядывались, но только иногда шептались. Единственный перерыв в этой изысканной пытке произошел тогда, когда мадам Элиза догадалась послать поднос с чаем и пирожными, к чему леди отнеслись с деликатным восторгом и еще больше заулыбались. Они были похожи на смеющихся кукол, маленьких и застенчивых.
В большом выставочном зале было так тихо, что каждый услышал шум экипажа, когда он, наконец, остановился, и английскую речь у входных дверей. Леда почувствовала такое облегчение, что забыла про боль в спине и сделала глубокий реверанс.
Сэндвические острова , – сказала она с надеждой, показывая на окна.
Все японские леди посмотрели вверх, улыбнулись и сделали свои разные поклоны.
Через несколько минут гавайская группа была в дверях. Величественная медлительная женщина вошла в зал первой. Она была одета в пурпурное шелковое платье, которое великолепно облегало ее высокую грудь. Позади нее была изящная леди такого же роста, но несколько моложе, красивая, смуглая, широкоскулая, с царственной осанкой.
Мадам Элиза выступила вперед и сделала глубокий реверанс. Вторая из великих особ сказала «Доброе утро», – приятным, правильным английским языком. Кивнула в сторону дамы в пурпурном шелке: «Это моя сестра, ее Величество королева Капиолани».
С видимым вздохом облегчения мадам Элиза снова перешла на свой французский акцент.
– Нашему скромному дому моделей оказана большая честь вашим посещением, – промурлыкала она, приглашая посетителей войти.
Позади гавайцев остальные члены группы медлили на пороге. Леда взглянула на них и мгновение, забыв учтивость, глядела с неподдельным восхищением. В проходе у дверей стояли две женщины несказанной красоты. Подобных Леда никогда в жизни не видела, да еще в одно и то же время, в одном и том же месте.
С одинаковыми высокими скулами и прелестной кожей, одинаковыми черными волосами и удивительными глазами, мать и дочь составляли поразительное зрелище. Они были одеты просто. Леди Эшланд – в темно-синем драпированном платье, без ярких петушиных тонов, которых стыдилась Леда на своей кокарде. Дочь – леди Кэтрин, – как она была названа в этикетном списке, одета была в бледно-розовое платье, как и полагалось дебютантке, но ее кринолин был более модным и дорогим.
Мадам Элиза все еще пыталась наладить контакт между королевой Сэндвических островов и японскими дамами, так что Леда вышла вперед встретить леди Эшланд и ее дочь.
Леди Эшланд приветливо улыбнулась, глаза ее засветились, в отличие от дочери.
– Как вы, должно быть, заняты, – сказала она доверительно. – Мы не займем вас долго – королева хочет заказать утреннее платье исключительно у мадам Элизы. Она просила нас сказать вам, что это не к спеху.
Леде захотелось сразу же выполнить заказ этой милой леди раньше всех остальных.
– Честь и удовольствие служить ее Величеству, леди, мы будем рады выполнить все ваши пожелания. Нам это не доставит никакого беспокойства.
Леди Эшланд засмеялась и повела плечами.
– Ну, я не гонюсь за модой, как все бездельники, но, может быть… – Она пристально взглянула на дочь. Леда увидела сплетенные нити серебра в ее волосах цвета вороного крыла. – Твои соображения, Кэй?
– Бедная глупышка Ма, – леди Кэтрин произнесла эти слова с живым американским акцентом, – ты же знаешь, что я ужасно не люблю корсет – так же, как и ты. – Она наклонила голову и доверительно улыбнулась Леде. – Я не могу выносить эту пытку.
Без корсета? Божественная фигура леди Кэтрин могла остаться элегантной даже в мешке для муки, но как же без корсета? Леди почувствовала, что мисс Миртл перевернулась бы в своей могиле.
– У нас есть очень милый свисс розово-пастельного тона, – сказала она. – Это подошло бы для утреннего дамского платья. Очень удобный и светлый, нарядный.
Женщина помоложе взглянула из-под ресниц, и Леда сразу же тонко ощутила возникший интерес. Она улыбнулась и показала рукой на прилавки.
– Леди Тэсс? – нежный низкий голос Гавайской принцессы прервал их. – Возникает, похоже, осложнение с императорской группой.
Все надежды на то, что японские леди смогут общаться с королевой Сэндвических островов, рухнули окончательно. Мадам Элиза выглядела смущенной, стоя среди этой объединенной группы, где некоторые из японок жестами рисовали в воздухе какие-то знаки, которые приводили в недоумение то королеву, то ее сестру.
– У нас нет переводчика, – объяснила Леда леди Эшланд, – а они желают что-то объяснить, хотя никто из нас решительно ничего не понимает.
– Сэмьюэл! – произнесли одновременно леди Эшланд и ее дочь.
– Он еще не ушел? – воскликнула леди Кэтрин, подбегая к окну. Она открыла его и высунулась на улицу. – Сэмьюэл! Мано Кане, подождите! Идите сюда! – Голос ее сел от возбуждения. – Вы нужны нам, Мано, вы снова должны нас выручать!
Леди Эшланд стояла, не сделав никакого движения, чтобы остановить эту дикую выходку дочери. Леди Кэтрин отвернулась от окна.
– Мы его вернули!
– Мистер Джерард может переводить, – сказала леди Эшланд.
– Да, конечно, он свободно говорит по-японски. – Леди Кэтрин ободряюще кивнула в сторону восточного антуража. – Какая удача, что он сопровождал нас в это утро.
Действительно, Леда подумала, что это удивительная удача! Кто бы мог еще здесь свободно говорить по-японски, кроме этого талантливого человека, экскортирующего знакомых леди по лондонским салонам. Но ведь леди Эшланд и ее дочь живут вблизи Японии, конечно.
По крайней мере, Леда предположила, что они там живут.