— Эта секретарша гораздо лучше предыдущей, которая готова была с ходу прыгнуть к тебе в постель. И гораздо лучше той, что не могла членораздельно произнести в трубку «слушаю». И уж значительно лучше той, что изо дня в день опаздывала, а уходила ровно в пять. Макс сунул стиснутые в кулаки руки в карманы и насупился, разглядывая друга.
— Пусть и близко не подходит к моему кабинету, пусть держит свои чертовы лапы подальше от моего кофейника, пусть прикусит свой распроклятый язык… и тогда она может остаться, — мрачно процедил он. — Ты без конца твердишь, что хотел бы войти в долю в моей фирме, утверждаешь, что стал бы моей правой рукой. Так докажи это. Убери от меня эту стервозную бабу, если хочешь, чтобы я нормально работал.
Тео скривился.
— Может, ты ее просто боишься? — предположил хозяин кабинета.
— Да говори потише! Не дай Бог она услышит.
В глазах Макса засверкала насмешка.
— Ты ее боишься, — пробормотал он с облегчением.
Макс буквально на глазах воспрял духом. «Сержант в юбке» доводила его до бешенства с того самого момента, как переступила порог офиса, всем своим видом давая понять, что приготовилась к борьбе не на жизнь, а на смерть. Причем ее главной мишенью сразу же стал именно он, а такого с ним еще в жизни не случалось.
— Не то чтобы боялся… — кисло запротестовал Тео.
Внезапно устав от этого бесполезного разговора, Макс отвернулся и пожал плечами.
— Ладно, черт с ней. Оставим это. Ты прав — она лучше остальных. Я и сам не понимаю, почему у нас такие проблемы с секретарями. Я не прошу их варить кофе и подавать мне свежий каждые полчаса, я не ловлю их за болтовней по углам офиса. Они получают отдельный кабинет, прекрасно оборудованное рабочее место и щедрую зарплату.
Он замолчал, рассеянно перебирая принесенные Тео наброски. Ему вспомнились те времена, когда он только начинал свое дело. Вместе со Стрейком. Тогда все было проще. Но Стрейк погиб, уничтоженный тем самым двигателем, который они до сих пор пытались усовершенствовать. Именно их со Стрейком совместная работа настолько приблизила их к успеху. И именно дерзкое, безрассудное желание Стрейка проявить себя в ралли чуть не привело к крушению всех надежд и едва не уничтожило абсолютно все, чего они вместе достигли. Прошло два года, но до сих пор он не получил ответа ни на один из вопросов, мучивших его в связи со смертью Стрейка.
— Говори, с чем ты пришел, — кивнул он, отмахиваясь от горестных воспоминаний. Изменить прошлое все равно не в его силах. Любыми способами, но он заставит работать этот двигатель во имя памяти Стрейка и ради себя самого.
Тео оттолкнулся плечом от двери, сделал несколько шагов и остановился позади Макса. Они уже очень давно знали друг друга, а последние два года, после смерти Стрейка, и работали вместе.
— Ты всегда рычишь и набрасываешься на всех подряд после встречи с тем детективом, который занимается делом Стрейка. Что он сказал сегодня?
Макс пожал плечами. Даже со спины было видно, как он напрягся. Это напряжение охватывало его всякий раз при упоминании о катастрофе, унесшей жизнь Стрейка.
— Что сказал? Да то же, что обычно, если не считать того факта, что они закрывают дело Стрейка. Они прощупали все ниточки, что я смог им дать, — и не обнаружили ровным счетом ничего. Патологоанатомы тоже не слишком помогли.
— Он очень сильно обгорел, — чуть слышно пробормотал Тео.
— Плевать я хотел на все их объяснения! Стрейк был классным водителем! На исправной машине тот поворот он мог пройти с закрытыми глазами. Так запаниковать мог бы только какой-нибудь зеленый юнец. Можно подумать, что у него земля под колесами разверзлась!
Лоб Тео пересекла морщинка.
— Ты же помнишь, многие поговаривали, что он теряет сноровку.
Тебе просто трудно с этим смириться, потому что он был твоим другом.
Макс поднял голову и обжег Тео гневным взглядом:
— А ты без конца напоминаешь мне об этом. Уговариваешь сам себя, что ли, потому что по горячим следам женился на Джилл?
— Я любил ее, а Стрейк — нет! — выпалил в ответ Тео, сжимая кулаки. — Он только спал с ней да всюду таскал за собой, как дополнительный балласт. Я дал ей дом, я дал ей ребенка. Для того, чтобы самоутвердиться, мне не требовалось уничтожать Стрейка… если ты на это намекаешь. — Он отвернулся от демонстрационной доски, пересек кабинет и рухнул на диван.
В ответ на несвойственную приятелю вспышку Макс вопросительно приподнял брови. Последние несколько недель Тео что-то легко вскипает. От Макса это обстоятельство не укрылось, но он посчитал, что все дело в проблемах, связанных с новорожденной дочкой Тео, Но сейчас ему вдруг пришло в голову, что проблема, возможно, в другом.
— У вас с Джилл все в порядке? — осторожно поинтересовался он.
Тео ответил ему пристальным взглядом.
— А почему нет?
— Вспыльчивость — это моя привилегия, но никак не твоя.
— Может, просто до сих пор никто не знал, как меня вывести из себя, — предположил Тео.
— Может быть, — согласился Макс, ероша ладонью волосы. — Вот что, я прошу прощения. Мне никак не удается избавиться от чувства, что с этой катастрофой что-то не так, что здесь не просто ошибка водителя, как утверждает полиция. Наш двигатель — слишком большая ценность. Есть люди, готовые и на убийство, чтобы его заполучить.
— Знаю, — со вздохом подтвердил Тео. Он поднялся с дивана, злясь на собственную вспышку. — Меня в тот день здесь не было, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Тебя это, конечно, не слишком-то утешит, но у Джилл объяснения полиции тоже вызывают сомнения. Она говорит, что не раз видела, как Стрейк выходил из куда более опасных виражей, даже не поцеловав стену. — Он снова остановился рядом с Максом, опустил взгляд на чертежи, разложенные на столе. — Ради нашего же спокойствия мне хотелось бы верить, что на этот вопрос найдется разумный ответ.
Макс смотрел на чертежи, а видел только стену огня, сатанинским кольцом объявшего его несчастного друга. Проживи он еще десять жизней, ему не забыть тот последний взгляд, которым Стрейк умолял вызволить его из огненной тюрьмы. А он не успел. Он пытался. Но не сумел добраться до Стрейка прежде, чем машина взорвалась, лишив жизни его друга и на два года отодвинув осуществление их общей мечты.
Леора набросила халатик, туго завязала на тонкой талии бледно-розовый пояс, а потом неслышной поступью направилась на кухню — приготовить себе завтрак перед работой. Квартирка показалась ей еще меньше после ее просторных апартаментов в родительском доме. Окинув взглядом кухню, она улыбнулась. Леора ни за что не оскорбила бы своих близких признанием, что уютная атмосфера ее собственного — пусть на время — дома нравилась ей больше роскоши поместья Сент-Джеймсов. Устроившись с завтраком в крошечной нише, перед окошком, выходившим в по-зимнему сумрачный сад, она вынуждена была согласиться, что у этого жилища все же есть один крупный недостаток. Одиночество. Ни один звук не нарушал тишины комнат, и ей так не хватало общения.
— Может, щенка завести? Отличная была бы компания, — вслух размышляла она, заканчивая завтрак вместе с птицами, поклевывающими крошки в кормушке за окном кухни.
Она отчетливо представила себе, какое лицо было бы у Лоррейн, если бы она вернулась домой с новым питомцем. Лоррейн, как и Джеффри, любила животных, но уже много лет они не держали никого, кроме нескольких верховых лошадей да котов — чтоб ловили мышей в амбаре. Постепенно ее улыбка растаяла. Не исключено, что она вообще не вернется домой, во всяком случае, не будет там жить.