Кто, по-вашему, мог убить Лактионова?
— Понятия не имею. Правда! Ума не приложу, кто бы это мог сделать. Может быть, псих? Сумасшедший. Маньяк…
Сегодня Дина Александровна тоже выдвинула эту версию. Пришел маньяк и убил Лактионова. Просто так. Потому что он маньяк. М-да!
— А конкуренты? Вы — процветающая клиника…
— Работы хватает всем. И дорогу мы никому не перебегали.
— Спасибо. Вы можете идти. Да… — остановил ее Губарев. — Ирина Владимировна, оставьте, пожалуйста, ваш домашний телефон и дайте мне список сотрудников фирмы. Пусть входят по одному. Сначала — секретарь. Потом — охранник.
Лазарева подошла к секретарской стойке и, порывшись в ящике, достала несколько скрепленных листов бумаги. Она вернулась к Губареву и протянула их ему. Когда она шла к двери, Губарев почему-то обратил внимание на ее ноги. Крепкие. С полными икрами. Халат доходил до колен. И в светлых чулках хорошо были видны очертания ног. Он отметил: как уверенно ступает она. Не так, как Дина Александровна: скользяще-бесшумно.
— Хо-ро-шо, — по слогам сказал Губарев, скользнув взглядом по списку. — Первым пригласите секретаря. Как я уже сказал.
— Сейчас посмотрю: приехала ли она. Непонятно, почему, но она сегодня опоздала. Вот вам моя визитка. Домашний телефон написан внизу.
Лазарева ушла. Когда они остались одни, Губарев переглянулся с Витькой.
— Может, нам кофе попить? Ты хочешь?
— Не отказался бы.
В двери приемной показалось хорошенькое девичье личико.
— Можно? Я секретарь Николая Дмитриевича.
— Да. Проходите. Не могли бы вы соорудить нам чай или кофе? Лучше — кофе.
— Да, сейчас. — Секретарша прошла к своей стойке. Нагнулась, и через несколько минут на журнальном столике перед Губаревым и Витькой стояли темно-синие чашки. Еще через несколько минут они уже пили ароматный дымящийся кофе. — Извините, забыла. — Секретарша поставила на стол коробку конфет и печенье на блюдце.
— Спасибо. — Кофе был отличный. — Вас как зовут? — спросил Губарев.
— Меркурьева Юлия Константиновна. — Она стояла перед ними. Круглое личико в обрамлении задорных каштановых кудряшек. Совсем молоденькая. Лет восемнадцать. Не больше. Рост — средний. Даже пониже среднего. Серый в рубчик костюмчик обтягивал ладную фигурку. Типичная секретарша, подумал Губарев. Глупенькая и хорошенькая. Вон какая мордашка миленькая и свеженькая. Наверное, только что со школьной скамьи. Провалилась в вуз и решила пойти подработать. Помочь семье.
— Присаживайтесь.
Юлия Константиновна села на стул.
— Вы давно работаете на фирме?
— Два года.
— А почему ушла прежняя секретарша?
— Она вышла замуж за иностранца и уехала в другую страну.
— Простите, вы попали на это место по блату? Юлия Константиновна чуть недоуменно подняла вверх брови.
— По объявлению. Николай Константинович искал секретаря. И дал объявление в газеты. Моя кандидатура полностью отвечала всем требованиям Николая Дмитриевича, поэтому меня и приняли на работу.
— Простите, а какие это требования? — Губарев знал, что для секретарши важно знать компьютер, быть симпатичной и уметь хорошо варить кофе. Ну, и еще оказывать шефу услуги личного характера. По мере надобности. Во всяком случае, Губарев был уверен, что это правило негласно действует во многих фирмах.
— Какие? Знание трех языков. Английского, французского и немецкого. Владение компьютером. Машинопись и стенография. Умение составлять документы, писать статьи рекламного характера. Деловой этикет. Психология делового и личного общения.
— И вы все это знаете? — спросил пораженный Губарев.
— Да. Плюс еще я изучаю испанский и китайский языки. А также увлекаюсь карате.
Сидевший рядом Витька поперхнулся. Темно-коричневая жидкость выплеснулась из чашки на стол.
— Я сейчас вытру. — Юлия Константиновна вспорхнула со стула и вернулась с салфеткой в руках. — Ничего страшного, — и она мило улыбнулась Вите.
— Извините, — сконфуженно пробормотал он.
— Да-а, — брякнул Губарев. — Простите, а сколько вы получаете в клинике?
— Шестьсот пятьдесят долларов. Неплохо, подумал Губарев. Совсем неплохо.
— Николай Дмитриевич все время индексировал зарплату своим сотрудникам. Нам не на что жаловаться.
— Юленька, — обратился он к ней. — Вы, как секретарь, должны хорошо знать привычки и характер Николая Дмитриевича. Скажите, пожалуйста, не было ли с ним каких-то перемен в последнее время? Не срывался ли он на вас?
— Николай Дмитриевич никогда ничего подобного себе не позволял. Но…
— Говорите, — встрепенулся Губарев, — все, что вам кажется незначительным, на самом деле может оказать помощь следствию.
— Мне показалось, что он был каким-то… озабоченным.
— Озабоченным?
— Да. Больше обычного.
— Ас чем это, по-вашему, было связано?
— Не знаю. Он не говорил.
— Отношения между вами были…
— Ничего личного.
— Понятно.
У Николая Дмитриевича была замечательная жена. А он — талантливейший хирург. Для меня было « честью работать с ним!
— Понятно, — повторил майор вторично. И тут он дико разозлился. На всех. Словно сговорившись, все они пели на один лад. Великолепный хирург, хороший руководитель, пекущийся о благе сотрудников. Прямо святой какой-то! А этого святого взяли и убили! За что-то. Наверное, за его святость!
— Ну а за что же его убили? Что вы думаете на этот счет?
— Ничего. — Юлия Константиновна выглядела спокойной и невозмутимой.
— Какие-нибудь мысли у вас есть по этому поводу? Вы же такая хорошая секретарша. С тремя языками. Только не говорите, что это сделал маньяк.
— Хорошо. Не буду. Но вы сильно нервничаете. И поэтому зря меня подкалываете. Сварить вам еще кофе? У меня пирожки есть!
Тут Губарев чуть не свалился со стула. Ему еще замечания делают! Но девчонка-то права! Господи, да от нее ничего не укроется. А владеет собой замечательно. Невозмутима, как сфинкс.
— Пожалуй! — пробормотал он и перевел взгляд на Витьку. Тот сидел, раскрыв рот. Как только Юлия Константиновна повернулась к ним спиной, Губарев прошептал Витьке: — Закрой рот, идиот!
— Вы сами не лучше, — огрызнулся Витька. — Сидите красный, как рак. Того гляди удар вас хватит.
— Ты еще грубишь мне? — зашипел разъяренный Губарев.
— Не грублю, а констатирую факт. Успокойтесь. У вас сейчас жилы на лбу лопнут.
— Правда? — испугался майор, щупая свой лоб руками.
— Правда. Знаете, сколько, по статистике, мужиков в вашем возрасте инфаркт получают?
— Статистика говорит, что много. Поэтому я сделала вам кофе без кофеина. — Юлия Константиновна стояла перед ними с подносом с двумя чашками кофе.
— Благодарю, — буркнул он. И, улучив момент, когда секретарша не могла его видеть, погрозил Витьке кулаком.
— Еще вопросы есть? — Безмятежная Юлия Константиновна сидела перед ним свежая, как майская роза. Ни следа огорчения или расстройства.
— Значит, в последнее время Лактионов был чем-то расстроен? — повторил майор.
— Озабочен, — поправила его секретарша.
— Озабочен, — повторил Губарев. Он чувствовал себя круглым дураком. — Ив чем причина?
— Вы уже задавали мне этот вопрос. Не знаю.
Губареву захотелось дать пинка Юлии Константиновне. Или наорать на нее. Или взять и хорошенько тряхнуть ее за плечи. Но он не сделал ни первого, ни второго, ни третьего. Он решил быть таким же невозмутимым, как она. В конце концов, надо всегда учиться у жизни и людей. Даже если в качестве учителя выступает сопливая девчонка!
— Вы что закончили?
— МГУ. Факультет психологии. Губарев закашлялся.