Можно было различить Берни, все еще
сидящего в кресле пилота, уронив голову на грудь. Забравшись в кабину, я открыл кладовку и достал электрический фонарь. Зачем-то осветил мертвое
лицо Берни, и двинулся внутрь самолета.
Гарри лежал там же, где я его оставил. Лужа крови обрамляла широким кругом его голову. Челюсть его отвисла, глаза были безжизненными.
Ужас охватил меня. Неужели я убил его, или он погиб при крушении? Ведь он вроде дышал, когда я оставил его! Пораженный, я стоял над ним.
- Вы убили его, не так ли?
Она в ужасе забралась вслед за мной в самолет.
- Я не знаю. Если это и случилось, то только из-за вас. Мы переглянулись, потом она оттолкнула меня и дернула дверь комнаты Эссекса, но
дверь перекосило и она не поддавалась.
- Откройте ее! Мне надо сменить эту мокрую одежду!
- Нечего терять время. Нам надо быстро убираться отсюда. Вы все равно промокните.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Я хочу остаться здесь, пока нас не найдут!
- Мы продали этот самолет мексиканским революционерам. Если вы попадете им в руки, они будут счастливы на такую замену. Они потребуют за
вас выкуп в два раза больше.
Она широко раскрыла глаза.
- Так что же нам делать?
- Мы не более, чем в пятнадцати милях от побережья. Только оттуда вы сможете позвонить мужу и он нас заберет. Это будет долгий и тяжелый
путь, но нам надо идти. Подождите. - Я пролез дальше в самолет и нашел свой чемодан. Выкинув все из него, кроме сигарет, я прошел на кухню, взял
несколько банок, три бутылки воды и консервный ключ. - Пойдем, - приказал я, помогая ей спуститься на землю.
Поставив чемодан на землю, я влез снова в кабину, достал автомат Томпсона и в одном из ящиков нашел ручной компас.
Мухи уже вились над головой Берни, мерзко было оставлять его так, но нам было некогда.
Я спустился к ней.
- Как я ненавижу этот дождь.
- Я тоже, - согласился я, закидывая за спину автомат. Взяв чемодан, я двинулся в джунгли.
Следующие два часа мы шли, как проклятые, и ей пришлось намного тяжелее, чем мне. По крайней мере у меня был опыт хождения по вьетнамским
джунглям, и я знал, что меня ожидало. Хотя я и был механиком на аэродроме, но ходить пришлось и мне.
Нудный непрерывный дождь не давал нам ни минуты передышки. Я старался идти по компасу. Берег океана должен быть где-то на северо-востоке.
Временами джунгли были так густы, что приходилось менять направление, обходя такие места, и без компаса мы уже давно бы сбились с пути.
Она шла за мной. Я старался идти размеренным шагом, зная, что впереди долгий путь. Наконец мы вышли на поляну. Я остановился на краю
поляны.
Поглядев по сторонам, я прислушался. Слышен был только непрерывный звук дождя. Я повернулся и посмотрел на нее. Лицо ее посерело и опухло
от укусов москитов. Сквозь промокшее платье можно было видеть соски ее грудей. Я взглянул на ноги. Легкие белые туфли были покрыты пятнами
крови. Она продолжала идти, хотя до крови стерла ноги, но не вымолвила ни слова пощады.
- Что с вашими ногами? - воскликнул я.
- Не жалейте меня. - Она вымучила улыбку. - Если хотите кого-нибудь пожалеть, пожалейте себя.
- Может быть перекусим?
- Нет, не сейчас. Если я сяду, то уже не смогу встать. Мы переглянулись, и я понял, что она права.
- О'кей, идем дальше. - Я пришлепнул москита на шее, и мы двинулись дальше, пересекли поляну и углубились в джунгли.
Я старался двигаться осторожно, обеспокоенный этой поляной. Наверно где-то поблизости есть деревня, где могли быть ребята Орзоко. Надо было
быть внимательным.
Какая удача, что я не забыл тренировок в джунглях. Внезапно, когда мы шли по залитой грязью тропе, я услышал встревоживший меня звук. Я
схватил руку Вики - теперь я думал о ней только как о Вике, а не как об известной красавице миссис Виктории Эссекс - и сдернул с тропы в гущу
кустов. Она повиновалась мне беспрекословно, хотя мы попали прямо в огромную лужу с грязью, заляпавшую нас.
Мы замерли в ожидании.
По тропе прошли три индейца с топорами в руках. Они двигались быстро, и я мгновенно потерял их из виду.
- Мы рядом с деревней, - прошептал я. - Это опасно. Надо идти на восток, а потом на север.
Мы сошли с тропы и сквозь болотистые джунгли и густые кусты двинулись на восток. Идти было тяжело, но она не отставала. И вдруг дождь
перестал и поднялся туман. Сквозь стволы деревьев стали пробиваться лучи солнца. Жара стала невыносимой и пот заливал глаза. Москиты совсем
замучили нас, руки и лицо были воспалены от укусов. Я оглянулся на ее. Ну и видик. Единственное, что можно было узнать на этом опухшем и
покрытом следами укусов лице, были ее синие глаза.
- Вы зачем останавливаетесь? - простонала она.
- Бросьте разыгрывать из себя железную женщину, - сказал я. - Нам надо отдохнуть.
Она поглядела на меня, затем лицо ее сморщилось, и она рухнула на колени прямо в жижу, обхватила лицо руками и зарыдала.
Поставив автомат и чемодан в кусты, я опустился на колени и взял ее на руки. Она обхватила меня за шею, а я держал ее, как маленького
ребенка. Несколько минут мы просидели так, а москиты продолжали жалить нас, и наконец она перестала всхлипывать и оттолкнула меня.
- Я в порядке. - Голос ее окреп. - Извините за драматизм. Давайте закусим.
- Вам, конечно, надо перекусить, - сказал я, открывая чемодан.
- Думаете? - Она осмотрела свои руки, покрытые красноватыми пятнами от укусов. - Если я выгляжу так же, как вы, то наверно это ужасное
зрелище.
Я улыбнулся ей.
- Но все же похожи на человека.
Я открыл банку с бобами и банку гуляша. Мы съели эту смесь пластмассовыми ложками, которые входили в комплект с банками.
- Вы надеетесь вытащить меня из этой заварушки, Джек? - резко спросила она.
- Буду стараться.
- Вы не боитесь возвращения назад?
- Я не думал об этом. Сейчас нам надо выбраться отсюда. Она подняла глаза.
- Вы потеряли три миллиона?
- Миллион. Мы решили их разделить.
- Вы жалеете об этом? Я только пожал плечами.
- Странная штука. Сначала я страстно жаждал получить эти деньги, а потом я подумал и понял, что не знаю, зачем они мне. Помните, вы сами
признавались, что вам скучно жить, хотя у вас денег-то много. А вот этого мне совсем не хочется.