Какая я здесь красивая! Можно я его заберу?
– Не жалко.
– Оказывается, она еще и художница, – с уважением сказала Лариса, забрала листок и ушла. Дальтоник тоже свалил. Оставшись один, я разложил перед собой рисунки и стал любоваться. Самому мне бог талантов не дал и как все это происходит у других, мне было непонятно и завидно.
Вот взять хотя бы эту Лену, вроде бы ничего особенного, а за несколько часов ожидания она легко сотворила целую галерею. Из одиннадцати листов, на шести красовались изображения женщин в праздничных нарядах, на пяти – пейзажи и на одном – замысловатый узор. Я представил себе, как эта Лена сидит потная на диване в приемной и от нечего делать рисует принцесс, потом ей это надоедает и она начинает подыскивать натуру. Исчерпав прелести нашей секретарши, она напрягает память и рисует городские пейзажи.
Я разложил их в одну линию и оказалось, что все они складываются в панораму. Тополь, забор, железные ворота, башенка с часами. Частный сектор. Скорее всего, это вид из окна. Каждый день она просыпается, отдергивает шторы и видит одну и ту же картину. Часы показывают восемь, на деревьях лежит снег, в ворота въезжает машина.
Зашел Аркашка. В течение получаса он грузил меня по продуктовому бизнесу.
– Скоро нам придет полная жопа, – горячился он. – Москва лезет в регионы. Открывают гигантские склады – магазины и торговать в розницу по оптовым ценам. Надо что-то делать, шеф. Развития нет никакого.
– Ладно, посмотрим. Не трепли нервы раньше времени.
Аркашка ушел. Позвонил Полупан.
– Картина складывается неоднозначная, – сообщил он. – Наконечный умер все-таки от отравления продуктами горения. Алкоголь в крови есть, но мало. В башке дыра. Рассматривается две версии. Первая – человек споткнулся, упал, ударился головой, потерял сознание, выронил спичку или сигарету, после этого все сгорело. Вторая – ему был нанесен удар, после чего склад облили легковоспламеняющейся жидкостью и подожгли.
– Тогда должны остаться следы этой жидкости, – с умным видом вставил я.
– В МЧС докладывают, что есть следы бензина, дело в том, что на месте происшествия находилось как минимум две канистры, во время пожара они взорвались. Все свидетели эти взрывы слышали. Естественно, бензин разлетелся по всему периметру и смазал картину.
– Канистры Аркашкины.
– Экономил? Покупал ворованный бензин? – быстро спросил Полупан.
– Это вы сами у него узнайте. А вообще-то я думаю, что вся эта история – нелепый несчастный случай. Там у нас кроме бумаги воровать было нечего. А ее нужно вывозить КАМАЗами.
– Мы сейчас выезжаем на место, будем искать угол, об который Наконечный стукнулся. Или орудие убийства. Еще раз потреплем сторожа. Вчерашняя подруга не появилась?
– Пока нет. Она необязательно сегодня придет. Может, завтра или позже. Как появится, сообщим, – успокоил я милиционера. – И это… Виталик иногда, когда выпивал, курил.
– Ясно.
Положив трубку, я пытался заставить себя не думать про мертвого Виталика, но ничего не получилось. Вспомнилась вчерашняя неудача с Ритой и тряпичный член. Я позвонил урологу. Тот был очень занят, но, услышав, что я от Чебоксарова, сильно обрадовался и назначил встречу на четверг.
– Только, пожалуйста, хорошенько помойтесь, – мягко, но настойчиво сказал он.
Судя по его положительной реакции, нетрудно было догадаться, какое непомерное количество капусты оставил Колька в его кабинете.
Чтобы хоть как-то успокоить нервы, я убрал в сторонку Ленины рисунки, залез в нижнюю полку стола и достал свою секретную папку. В ней хранилась моя переписка со всевозможными риэлторскими и туристическими фирмами, которые предлагали недвижимость на побережьях. Тут у меня были и Сочи, и Геленджик, и Крым, и Кипр. Одно время мне очень нравился Таиланд.
Я даже всерьез задумывался о том, чтобы купить небольшой ресторанчик в Пхукете, но теперь, в связи с атипичной пневмонией, эта тема отпала. Мне нравились Бали и Каймановы острова, реально было осесть на Кубе, но больше всех меня влекла к себе Новая Зеландия. Я столько прочитал об этой земле, что мог бы без проблем устроиться экскурсоводом. Одна незадача, чтобы получить в этой стране гражданство в качестве бизнесмена, нужно внести один миллион долларов, а у меня его пока не было.
Я давным-давно, почти наизусть знал все цены на любой вид недвижимости в районе экватора, начиная от ветхой лачуги и заканчивая шикарной виллой. В большинстве случаев то, что нравилось, было мне не по карману. Я уже вполне успокоился на эту тему. Но куда же девать мечты и картинки? В самые занудные периоды своей жизни я раскладывал перед собой красочные проспекты и любовался зелеными озерами, голубыми водопадами и заоблачными высями.
Позвонил Шамрук.
– Через пятнадцать минут, – сказал он, – привезу к тебе в канцелярский офис заместителя директора центрального универмага. Это мой приятель, он посмотрит твой ассортимент. Универмаг сейчас готовит договора с генеральными поставщиками на будущий год. Если вы с ним договоритесь, то они разрешат вам завалить их канцтоварами и бумагой. С деньгами у них все в порядке.
– Спасибо, выезжаю, – знаю я его приятелей, – одни сплошные деграданты.
По пути на завод геофизического оборудования, где мы арендовали весь второй этаж под оптовую канцелярскую фирму, я опять вспомнил вчерашний вечер и сегодняшнее утро.
– Слушай, Аркашка, – спросил я. – Как ты относишься к огню?
– В смысле?
– У тебя не возникает страха перед пламенем?
– Нет, – сказал он, потом с интересом посмотрел на меня. – Шеф, это на тебя так пожар подействовал. Попей валерьянки.
– А это… Ну… У тебя были неудачи с женщинами?
Аркашка опять вылупился на меня, бросив дорогу. Мы могли врезаться.
– Один раз было, – серьезно сказал он. – Влюбился в дамочку, знаешь, такая интеллигентная, в очках. Месяц ухаживал. Дарил цветы, даже стихи читал. А когда до дела дошло, она так элегантно очки сняла и что-то умное сказала приказным тоном. У меня, хоп… И никакого ветра в парусах.
Он усмехнулся.
– С этой девушкой мы, естественно, расстались. А у меня начались комплексы. Знаешь, как избавился?
– Ну?
– Купил двух проституток и двое суток с ними кувыркался. Представляешь, не выходя на улицу. Они мне чуть все мозги через член не высосали. Зато все восстановилось.
Я принял к сведению Аркашкин опыт.
За стеклами опять шел снег. Крупно, целыми кусками. Между ними каким-то загадочным образом летали голуби.
Шамрук уже уехал. По выставочному залу среди нескольких суетливых женщин бродил с деловым видом заместитель директора центрального универмага. Он был невысокий мятый и неопрятный. Фамилия у него, как потом выяснилось, была – Штейх.
– Вы меня отвезете обратно? – в первую очередь спросил он.
– Обязательно.
– Нас устраивает ваш ассортимент, – продолжил он, немного помолчав. – Все зависит от условий.
– Мы даем десять процентов, наличными.
– А пятнадцать можно? – осведомился гость.
– Можно, – я был к этому внутренне готов. – Но тогда нам придется на пять процентов поднять базовые цены.
– Годится. Ваши цены нас устраивают. Когда расчет?
– В тот же день, как только деньги упадут на наш счет.
– Завтра жду вас для заключения договора. Приятно говорить с деловыми людьми.
– Взаимно.
Вот и весь разговор. Человек берет взятки, не стесняется этого, открыто говорит об этом и точно знает, сколько ему надо. Без всяких выкрутасов, все довольны. Непонятно только куда он тратит бабки. Явно не на себя. Скорее всего большая их часть остается на дне стакана.