— Ну Алик это, точно Алик, — подтвердила я, — что до фамилии, то я ее вообще не знала. Для меня он был просто Алик. А вы, значит, его нашли?
— Нет, к сожалению, — Сомов спрятал фотографию во внутренний карман куртки, — и боюсь, найти его будет не легче, чем вашего Парамонова.
— Это почему же?
«Вашего Парамонова» я оставила без внимания, потому что мне все, все осточертело. По той же причине судьба Алика занимала меня мало, а посему вопрос мой носил абсолютно формальный характер. Ну спросила и спросила. Если бы Сомов мне не ответил, я бы, наверное, и не обиделась вовсе. Однако он ответил:
— Этот самый Алик тоже еще тот типаж. Спился и подался в бомжи… К последнему, кстати говоря, приложила руку его бывшая жена: она выписала его из, квартиры после развода. Ищи его теперь свищи…
— Это ваши проблемы, — заметила я не без тайного злорадства.
— Это уж точно, — смиренно согласился Сомов и поднялся с изрезанного кресла. Поправил кашне, застегнул «молнию» на куртке и сообщил кое-что новенькое:
— Да, кстати, спешу вас порадовать, на пару деньков я оставлю вас в покое: отправляюсь по местам трудовой славы нашего общего знакомого Парамонова — в Ульяновск. Может, там про него слышали или он сам там появлялся.
— Вам виднее, — равнодушным эхом отозвалась я.
— И еще, — Сомов похлопал себя по карманам, проверяя, все ли на месте, — учитывая то обстоятельство, что ваша персона вызывает повышенный интерес у самодеятельных сыщиков, отряжу-ка я, пожалуй, вам в помощь одного молодого человека. Вдруг агенты ноль-ноль-семь окажутся чересчур назойливыми, а? — Сомов довольно легкомысленно подмигнул, чего я меньше всего от него ожидала.
— Еще чего, никто мне нужен! — заартачилась я.
— Где же ваша логика? — пожурил меня Сомов. — Помнится, совсем недавно кто-то требовал, чтобы его оградили от всевозможных посягательств.
Хотела я ему сказать, что как раз его и подразумевала, да передумала.
А майор Сомов еще раз предупредил:
— Так что не пугайтесь, если вам нанесет визит один симпатичный молодой человек.
— Будто от меня что-нибудь зависит, — пробурчала я недовольно, после чего выразила робкую надежду:
— А может, Парамонов никуда и не пропадал, а? Если вас это интересует, то он был довольно странным типом, и не исключено, что вся эта суета с поисками — напрасная трата времени…
— Честно говоря, я тоже хотел бы на это надеяться, — неожиданно признался Сомов, — но, к сожалению, у нас есть информация, что его похитили. Кто-то позвонил в Штаты, в институт, в котором работал Парамонов, и потребовал за него выкуп. Очень кругленькую сумму, между прочим. Это было еще десятого декабря, а с тех пор ни слуху ни духу.
— Ничего себе! — честно говоря, такого я не ожидала. — Парамонова похитили! Но зачем? Ах да, из-за денег, но, но…
Сомов ничего мне не ответил, только приложил палец к губам и молча, многозначительно удалился, оставив меня в полной растерянности. Что вы там ни говорите, а Парамонов, похищенный неизвестными злоумышленниками, вызывал у меня невольное сочувствие. Уж такая я, видать, сердобольная дурочка. Может, я даже слезу бы пустила, не высунься из-за кулис Алка.
— Это что еще за роденовская мыслительница такая? — возмутилась она. — Все тебя ждут, а она в потолок пялится!
Ох и бестактная же Алка личность все-таки!
А потом мы продолжили репетицию. Без особенного вдохновения, надо признать. Но я бы не стала винить в этом майора Сомова, поскольку и до его прихода с вдохновением дело обстояло неважнецки. А что вы хотели при таком сценарии и костюмах? Впрочем, сколько можно об одном и том же. Я даже Алку отбрила, когда она завела унылую песнь о побитых молью ушах Винни Пуха:
— Ничего, зашьешь, а еще лучше… это… блестки наклеишь.
— Где я их возьму? — обиженно засопела Алка.
— Завтра поеду для себя покупать, и на твою долю прикуплю.
— Правильно, опять свои деньги тратить будем, — привычно заныла Алка и неожиданно сменила пластинку:
— А что это за тип к тебе приходил?
— Инспектор уголовного розыска майор Пронин, — порадовала я Алку черным юмором, в котором было гораздо больше правды, чем мне хотелось бы.
— А чего ты натворила? — захлопала накрашенными ресницами она.
— Прокатилась зайцем в трамвае, — отрезала я и стащила с себя наряд Снегурочки. Я по-прежнему не испытывала острого желания перед кем-нибудь исповедоваться. Может, потому, что желающих отпустить мои грехи было слишком много.
Стыдно признаться, но остаток дня я провела за позорным и бессмысленным занятием — я вспоминала Парамонова, чего не делала уже давно. По крайней мере, в моей новой жизни, в которой я научилась обходиться без этого ублюдка.
Да что там было вспоминать, если на то пошло. Как я теперь понимаю, точнее, вижу, с высоты своей тридцатилетней многомудрости, Парамонов периода моей горячей к нему любви почти ничего не стоил. Ну, если оставить за кадром его (страсть к геофизике. Господи, да он даже целоваться не умел! Он просто тыкался в мою щеку, как слепой котенок в поисках материнского соска, замирал и дышал мне в ухо. Что самое удивительное — в такие моменты я испытывала неземное блаженство.
До сих пор не могу разобраться, что толкнуло меня в не самые пылкие и умелые парамоновские объятия. Или я, как Татьяна Ларина, у которой «душа ждала кого-нибудь»? Ой-ой-ой, только не надо романтики, потому что… Ну да, это удивительно, но я даже не помню, где и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Странно, как расстались — помню, а как встретились — нет. Сцена нашего с ним знакомства начисто отсутствовала в архивах моей памяти, будто ее вытравили кислотой, притом что я не склеротик.
Не помню, при каких обстоятельствах я запала на Парамонова, ведь откуда-то он взялся на мою несчастную голову! И вряд ли эта судьбоносная встреча произошла на улице. Тогда где? На какой-нибудь вечеринке? Теплее, но стопроцентной гарантии нет. В университете? Тоже не исключено, я несколько раз там бывала: на концертах бардов и любительских спектаклях. Скорее всего там-то мы и столкнулись с Парамоновым, вот только душещипательными подробностями я вас не порадую. Кто знает, может, он, пробираясь между рядов, наступил мне на ногу, а потом, дабы загладить вину, угостил в буфете газировкой? Гм-гм, первое очень даже вероятно, а насчет второго не уверена.
Ладно, как бы там ни было, однажды наши с Парамоновым дорожки пересеклись. Видно, провидению было угодно, чтобы моим первым мужчиной стал долговязый и нудный геофизик, и тут уже ничего нельзя ни изменить, ни переписать заново, как бы мне ни хотелось. И с этим я почти смирилась, чего не скажешь о неожиданном возвращении Парамонова и столь же неожиданном и загадочном исчезновении. Зачем, спрашивается, он явился, чего ему не сиделось в сытой Америке? Можно подумать, он явился только для того, чтобы наделать мне кучу мелких и крупных пакостей. Если так, то это ему удалось на славу.
Взять хотя бы осаждающих меня со вчерашнего дня визитеров. Выходит, гражданин с рыбьей фамилией не обманул, когда обещал мне беспокойную жизнь. Вынуждена признать: пока что все идет по его сценарию, и моя квартира превращается в Мекку, в которую стремятся все кому не лень и галдят:
«Парамонов, Парамонов!» Того и гляди, сам Клинтон ко мне пожалует.
Вот уж не думала, что этот оболтус Парамонов станет такой важной птицей. Ведь в нем не было ничего особенного, кроме повернутости на физике.