И оттого, что эта милая девушка думала сейчас о нем, Белову стало одновременно и радостно и как-то по-особенному одиноко...
Спустя пару минут она все-таки закрыла окно, и сквозь голубую ткань занавесок Саша увидел колеблющийся силуэт раздевающейся девушки. Кровь тут же ударила в голову, в ушах зашумело, он едва сдерживался, чтоб не вскочить и не заорать от обуревающего его желания!
Наконец, свет в соседнем доме погас. Белов застонал и, обхватив руками голову, заметался по комнате. Мужское естество бушевало в нем подобно двенадцатибальному шторму, мутило разум, искало выхода. И тогда Саша упал на пол и принялся с бешеной скоростью отжиматься.
Этой ночью Белову не спалось. Он то ложился, то вставал, то курил в окошко, то выходил на улицу и жадно вдыхал прохладный и чистый осенний воздух... А потом сел к телескопу и навел его на невыносимо яркий диск Луны. И долго, очень долго вглядывался в затейливый орнамент лунных морей и океанов, стараясь угадать в нем знакомые черты...
XXVI
В узком, как пенал, кабинете под портретом Горбачева разговаривали двое: следователь прокуратуры Сиротин и старший лейтенант милиции Каверин.
- Заколебали эти щенки, мозги парят... Сговорились - и долдонят одно и то же, - жаловался хозяин кабинета, доставая из сейфа бутылку коньяка. Филатов, кстати, сознался, что в бое участвовал, но его к этому делу все равно никак не пристегнешь. Даже по "хулиганке" не проходит... Ты дверь-то закрыл?..
- Закрыл, закрыл... Ты, Леш, не суетись и не нервничай. Обыск был? Был. Ствол нашли? Нашли. Все нормально, - не слишком убедительно успокаивал его Каверин, протирая платком мутноватые стопки. - Подавай Белова в розыск, вот что я тебе скажу. Все районки на уши, трассы, вокзалы, все полностью пусть отслеживают. Он же пацан еще, где-нибудь да засветится. К матери пойдет или к девчонке своей...
Они сели за стол, и Сиротин разлил коньяк. Мужчины взялись за стопки и следователь вопросительно взглянул на опера:
- Ну, Володь, за что?
- Как за что? - усмехнулся милиционер. - За успех нашего безнадежного предприятия! Вот увидишь - я не я буду, но Белова этого мы упрячем на всю катушку!
Каверин поднял стопку, мельком взглянув на портрет, и ему вдруг на миг показалось, что Михаил Сергеевич как-то очень неодобрительно нахмурился.
Часть 3
В БЕГАХ
XXVII
Проснувшись утром, Саша первым делом подошел к телескопу. Окна соседнего дома пусты, но тут он увидел, как открылась входная дверь и на крыльцо вышли скрипачка вместе со своей бабушкой.
Старушка с озабоченным видом что-то сказала и перекрестила шагающую к калитке внучку в спину. Оглянувшись, девушка увидела это, беззаботно рассмеялась и помахала ей рукой. Она вышла на дорогу и направилась к станции, бросив на ходу несколько любопытных взглядов на дачу Белова.
Саша вскочил как ошпаренный и в сумасшедшем темпе стал одеваться. Он кое-как натянул рубашку, джинсы и ботинки и, застегиваясь на ходу, стремглав выскочил из дома.
Он догнал девушку уже за дачным поселком, в перелеске. Она неторопливо шла по тропинке, помахивая футляром со скрипкой, а Саша, как юный партизан, крался за нею, скрываясь среди редкого подлеска.
Конечно, девушка заметила Белова, да и он давно понял, что она его видит. И тем не менее оба продолжали делать вид, что ничего не происходит. На губах девушки то и дело вспыхивала лукавая улыбка, ее забавляла эта игра - по-детски наивная и потешная. Саша тоже втихомолку посмеивался - над этой занятной ситуацией, над собой, над своим нелепым, мальчишеским поведением.
Лесок закончился, девушка поднялась на платформу, а Саша, продолжая игру, притаился внизу, у лестницы. Через пару минут подошла электричка, скрипачка, оглянувшись по сторонам, шагнула в распахнувшуюся дверь. Белов подскочил и что было сил припустил вверх по лестнице.
Он запрыгнул в вагон в самый последний момент, задержав руками уже смыкавшиеся двери.
Запрыгнул и замер. В тамбуре стоял наряд милиции - двое хмурых ментов с собакой. Пес грозно зарычал на встрепанного Сашу, да и оба милиционера смотрели на него так, словно вот-вот залают.
Белов выдавил беззаботную улыбочку и шагнул навстречу наряду.
- Это на Москву? - небрежно спросил он.
- На Пекин... - мрачно сострил тот, что держал собаку. - Документы есть?
- Товарищ сержант, я документы дома забыл, вы уж простите... Месяц, как дембельнулся, - продолжая улыбаться, Белов расстегнул пуговицу рубашки и показал наколку с эмблемой погранвойск на груди.
Милиционеры недоверчиво переглянулись. Тогда Саша присел на корточки и кивнул на собаку.
- У меня на заставе такой же овчар был, Полем звали... Ай хороший... хороший... - ласково приговаривал он переставшему рычать псу. - Ай красавец... умница... хороший мой... - Белов протянул к собаке руку, и та вдруг лизнула ее.
- Ни фига себе... - поражение пробормотал рядовой. - Ты что, фокусник?
Саша встал и похлопал себя по карманам.
- Черт, сигарет не успел купить... Не угостите? Рядовой с собакой полез было в карман, но его остановил сержант.
- Здесь не курят, - буркнул он.
- Жаль, - подмигнул Саша рядовому. - Придется, значит, до Пекина терпеть!
Тот рассмеялся, хмурый сержант тоже коротко хохотнул:
- А ты остряк... Ну ладно, остряк, будь здоров!
Пошли, Мельников...
Патруль двинулся в следующий вагон, а Саша, с трудом сдержав вздох облегчения, направился вслед за скрипачкой. Он вошел в вагон и сразу увидел девушку - справа у окошка. Неторопливо пройдя по проходу, Саша сел так, чтобы ее было хорошо видно. Они были совсем близко - наискосок через проход.
Девушка, конечно, заметила Белова, но виду не подала. Футляр со скрипкой лежал у нее на коленях, а на нем была раскрыта нотная тетрадь. Скрипачка старательно изображала, что с головой увлечена чтением. Саша не спускал с нее глаз - бесполезно, она упорно не желала оторваться от своих нот. Надо было срочно каким-то образом привлечь ее внимание.
Поерзав, Белов повернул голову на своего соседа - бородатого дядьку с корзиной яблок. Он разгадывал кроссворд (между прочим, в "Огоньке" отметил про себя Саша).
- Помочь? - кивнув на журнал, обратился к нему Белов.
- Попробуй... - с сомнением взглянул на него мужчина. - Та-а-ак... Вот! Двенадцать лежа - вулкан в Южной Америке. Восемь букв, вторая и четвертая - "о".
- Котопахи! - выпалил Саша.
- Как-как?.. - улыбнулся дядька. - А ты уверен?
- Да вы что? - Белов намеренно воскликнул чуть громче, чем следовало бы. - Котопахи - самый высокий вулкан в мире, пять тысяч восемьсот девяносто шесть метров над уровнем моря!
Дядька принялся вписывать буквы в клеточки, а Саша с ликованием заметил, как скрипачка осторожно и быстро взглянула в его сторону и не сдержала мимолетной улыбки.
- Ну что там еще? - уверенно спросил он соседа.
- Все, приехали! - ответил тот и поднялся, подхватив свою корзинку. На, угощайся, - он протянул Саше яблоко.
- Спасибо, - кивнул Белов и полез в карман за мелочью. - А "Огонек" не продадите?
- Не надо, так бери, эрудит... - хмыкнул дядька, сунув ему журнал, и двинулся к выходу.
Электричка тронулась. Девушка перевернула страницу и вновь углубилась в тетрадь. Тогда Саша шумно вздохнул:
- Фу, духотища! - и принялся демонстративно обмахиваться "Огоньком".
Девушка подняла на него лучистые глаза и тихо рассмеялась.
Так они и ехали - переглядываясь и улыбаясь. Перед нею лежала раскрытая нотная тетрадь, перед ним - тоже открытый "Огонек". Но ни он, ни она до самой Москвы не смогли больше прочитать ни строчки.
Белов шел за скрипачкой до самой консерватории - то почти рядом, след в след, то поодаль.