Мошенничества с крышами были делом сезонным – ближе к зиме никто ремонтировать крышу не соглашался, – и в тот год два месяца семья провела в Аризоне, живя в относительном достатке. К ним тогда в первый раз приехала погостить его кузина Кэрол. Ей было шесть лет, ему девять. Они подружились моментально. Ему нравилось ее чувство юмора, а также маленькие, похожие на пылинки веснушки, рассыпанные по вздернутому носику. Но больше всего ему нравилось то, как она на него смотрела. Так, наверное, смотрят на настоящих героев. Это преклонение Бино очень трогало и пробуждало в нем все самое лучшее.
И нельзя сказать, чтобы Кэрол была вся соткана из добродетели, вовсе нет. Не надо забывать, из какой она происходила семьи. Это была уже опытная плутовка, впитавшая жульничество с молоком матери. Мать Бино, в девичестве Сесник, приходилась отцу Кэрол родной сестрой. А Сесники были американские цыгане. Они занимались мошенничеством с картами таро и были превосходными ворами-карманниками. Шестилетняя Кэрол могла очистить ваш карман, и вы бы даже этого не заметили. За первую проведенную вместе зиму она научила Бино многим цыганским трюкам. Днем у них были занятия, мать Бино проводила с ними уроки в жарко натопленном импровизированном классе, который устроила в гараже. А спали они с Кэрол часто не в доме, а в палатке на заднем дворе. Там им нравилось. Однажды он решил ее напугать – рассказал перед сном, что по ночам сюда с гор спускаются медведи и роются лапами в мусоре. Шестилетняя малышка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и жалобно пролепетала: «Я очень боюсь медведей, Бино. – Затем она потянулась, обвила его руку и прижалась к ней щекой. – Но я знаю, если они придут, ты меня защитишь». Ну что с этим поделаешь? Конечно, Бино полюбил ее всем сердцем.
На его защиту так свято не надеялся еще никто. Разумеется, никаких медведей и в помине не было, но он пообещал, что никогда не даст ее в обиду, что бы ни случилось. Она так и заснула, держа его руку. Не отпускала до утра.
Бино стало противно, что он ей солгал, и с тех пор всегда он говорил Кэрол только правду. Это была настоящая дружба, единственная искренняя в его жизни. Он никогда не забывал своего обещания защищать сестру. Они были двоюродные, но он всегда считал ее
своей младшей сестрой. Но главное – они были родственные души. И с тех пор никогда не теряли связи. Она приезжала к ним, он тоже ездил погостить к Сесникам на Рождество. Когда Бино сидел в тюрьме Рейфорд во Флориде, она регулярно приезжала его навещать. Кэрол была одной из немногих в семье, кто порвал с жульничеством. Она захотела стать медсестрой и устроилась работать в онкологическое отделение детской больницы. Когда она рассказывала ему о детях, у нее по щекам текли слезы: «Бино, если бы ты их видел. Они… они такие маленькие и такие мужественные. Им больно, Бино, а они терпят. И у них всегда не хватает денег на лечение… Если бы у меня было хоть сколько-нибудь лишних, я бы все отдала им». Бино знал, что Кэрол говорит совершенно искренне, но не мог избавиться от мысли, не пытается ли она этим как-то компенсировать участие ее родственников в преступных махинациях. Несколько лет назад Бино отдал ей свою долю, полученную от двухмесячной аферы с земельными участками, чтобы она смогла оплатить учебу в школе медсестер. И вот теперь она вызвалась лжесвидетельствовать в попытке спасти его от Джо Танцора. Бино знал, что Кэрол мертва. Слезы наворачивались на глаза. Он никак не мог примириться с потерей.
Бино прошел в спальню и плюхнулся на кровать. По щекам текли слезы, увлажняли подушку. Он оплакивал Кэрол, оплакивал себя. Он оплакивал двоих детей, мирно спавших, взявшись за руки, в палатке на заднем дворе двадцать пять лет назад. Через некоторое время ему удалось взять себя в руки и успокоиться. «Она умерла, защищая меня, – думал Бино.
– И я тоже не пожалею жизни, чтобы отомстить за нее. Я уничтожу братьев Рина, предварительно унизив. Я разорю их, оставлю без единого цента».
С еще мокрыми от слез глазами Бино Бейтс начал обдумывать план своей последней Большой аферы.
Часть вторая
ПЛАН
Мы все отпетые мошенники, И верить никому из нас нельзя.
Уильям Шекспир
Глава 5
ЗНАКОМСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ
В девять утра в зале судебных заседаний под председательством Марри Гоулдстона началась процедура выбора последнего члена жюри присяжных. Джерри Коэн с помощниками, загадочно улыбаясь, расположились за длинным, заваленным бумагами столом. Виктория сидела в одиночестве на месте прокурора. Джо Рина отсутствовал. Он в это время доигрывал очередную партию в гольф.
Кандидат в жюри присяжных, которого звали Джино Делафоре, очень ей не нравился. У него были массивные плечи и густые, начинающие седеть черные волосы. Возраст – сорок два года, но в анкете в графе «род занятий» он записал: «Торговец цветами на пенсии». Если бы Виктория Харт подбирала актеров на роль мафиози, она бы обязательно выбрала его, но в качестве второго дополнительного присяжного [13] этот человек совершенно не годился. Она почти не сомневалась, что Джино Делафоре связан с Джо Рина, но поскольку возможность отвести кандидатуру без указания причины прокурор исчерпала, то ничего сделать было нельзя. Так что задавай вопросы, не задавай – толку никакого. После каждого ее вопроса кандидат в жюри присяжных бросал – как ему казалось, украдкой – взгляд в сторону Джералда Коэна. Видимо, ждал каких-то указаний. В коридоре Дэвид Франфурктер разговаривал по сотовому телефону с полицейским управлением Трентона в надежде получить на Делафоре какой-нибудь компромат. В помещении склада, прямо напротив цветочного магазина Джино, одно время совершались подпольные букмекерские операции – это пока единственное, что ему сообщили. Маловато. Если бы удалось установить хотя бы малейшую связь Делафоре с Джо Рина, у Виктории появился бы обоснованный повод для отвода кандидатуры. Судья Гоулдстон уже начал подавать ей знаки, что пора закругляться.
– Джо Рина или Томми Рина когда-либо покупали в вашем магазине цветы? – спросила Виктория.
Джино Делафоре снова бросил взгляд на Коэна.
– Нет, мэм… вернее, возможно, и покупали, но я просто этого не знал.
– То есть вы признаете, что такое возможно. Верно? Если заглянуть в телефонный справочник Трентона, то обнаружится, что в городе существует около двадцати цветочных магазинов… так что вероятность того, что они делали у вас покупки, равна одной двадцатой.
– Не могу припомнить, – ответил Джино Делафоре и вновь посмотрел на Джералда Коэна. Тот с преувеличенным вниманием изучал бумаги, избегая его взгляда.
Наконец адвокат поднял глаза.
– Ваша честь, сколько это может продолжаться? Защита принимает данного кандидата в состав жюри присяжных. Насколько мне известно, мисс Харт исчерпала возможности отвода кандидатуры без указания причин. Если уважаемый прокурор желает отвести мистера Делафоре по какой-то конкретной причине, то следует привести факты, которыми она явно не располагает. – Он повел рукой в сторону стола, за которым сидела Виктория. – Я спрашиваю, мы можем двигаться дальше?
– Как, мисс Харт? – спросил судья.
– Всего только два вопроса, ваша честь. – Она снова повернулась к Джино Делафоре. – Вам знаком человек по фамилии Дефинио? Сэм Дефинио?
– Да. Одно время он держал маленький склад напротив моего магазина.
– И вы знали, что он занимается преступными махинациями, включая букмекерство и гангстерское ростовщичество?
– Нет, я этого не знал.
– Как же так? Все в округе прекрасно знали кличку Сэма.