Кражи на работе — да, да, те самые мелочи, когда бухгалтерша пачку скрепок из конторы прихватила, машинистка ленту для машинки, потому как ее собственная выцвела уже, слесарь кран там в карман сунул, электрик отвертку, и так далее — наносят вот какие убытки американскому бизнесу. По самым консервативным подсчетам выходит чуть более пяти миллиардов в год. По менее консервативным — это опять-таки в той же сводке департамента коммерции — цифирь эта вырастает в СОРОК МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ. Ежегодно.
Конечно, Россия — страна несунов, и все такое прочее. Не думаю, однако, что при всей тотальности этой эпидемии удавалось несуну российскому уволакивать — в самые даже наилучшие для такого занятия годы — на сорок миллиардов зеленых с ежегодной регулярностью. Но не о том у нас тут речь. Это я так, кстати обмолвился.
А речь о том, что ежели ты ни скрепочки из конторы своей в жизни не попер, ни листочка бумаги, чтобы уже дома на своей машинке мемуары для потомства шлепать, ни лампочки несчастной сорокаватной, ни шурупчика, чтобы ручку дверную расхлябанную прикрутить — тогда положи эту книжку к чертовой матери и накрути номер телефона любой церковной епархии из тех, что поближе. Чтобы они тебе срочно иконописца прислали. Для работы с натуры.
А уж для совсем финального аккорда хочу я здесь напомнить слова, двумя неглупыми людьми произнесенные и в самом начале главы этой процитированные. Говарда Скотта, сказавшего, что «преступник есть человек с хищническими инстинктами и капиталом, недостаточным для создания корпорации». И не самого любимого мною автора, Бертольда Брехта, который тем не менее очень справедливо заметил: «Что такое ограбление банка в сравнении с основанием банка?»
И действительно — что? Куда ж он тянет, бедолага этот с пистолетом или даже пулеметом ручным, против того супер-аллигатора, что схему-пирамидку на десятки миллиардов обустраивает без даже рогатки в руках, или скромного дяди в очках, прокачавшего через свой на воздухе основанный банк совсем не воздушные миллиарды средь бела дня уворованных денег?
«О бедном воришке замолвите слово…» Что я, будем считать, и сделал.
КАЗАКИ-РАЗБОЙНИКИ
II
И вот, наконец, совершаем мы переход от темных гениев преступного мира к гигантам сыска и оперативного мастерства. Последние, как вы понимаете — для этого же не обязательно книжки читать, вполне достаточно и просто жить на том же самом небесном теле — первым вполне под стать. И посему не ждите на последующих страницах встреч с Шерлоками Холмсами или Эркюлями Пуаро. Человеческий материал, из которого вербуются ряды стражей закона и правопорядка, увы, все тот же. Как те, что раньше, так и эти, о которых речь теперь — представители все того же биологического вида «гомо», который для вящего издевательства над реальностью снабжен еще и прилагательным «сапиенс».
Если кто возжелает встрять с замечанием, что, дескать, герои Конан Дойла и Кристи тоже к данному биологическому виду относятся — так это пожалуйста, милости прошу. И даже не буду тем отбиваться, что герои эти потому такие герои — что литературные. А бумага что — она же все терпит. На заказ можно и такую книженцию состряпать (что, между прочим, сплошь и рядом делается), где президенты, министры или даже адвокаты сплошь и рядом в гениях да херувимах окажутся.
Главное мое возражение будет, однако, в том, что и Пуаро, и Холмсы были всего-навсего одиночками, которым теория вероятности даже и гениями оказаться не воспрещает. Но коли уж мы тут всего этого литературоведения коснулись, так неплохо вам вспомнить и то, в каких цветах и красках в тех же писаниях выведены представители организованных полицейских сил. Те же хотя бы инспекторы Лестрейд и Джеп (или — в транскрипции незабвенного Пуаро — «месье Жап»).
Только и глядели, рты разинув, как наши гениальные индивидуумы все их натужные теории в щепы разносили, в финале прямо-таки пальцем указуя на искомых преступников — дабы не грешащая избытком интеллекта и воображения полиция хотя бы уж наручники на них надела. Коли все прочее этой полиции не по зубам. Так что, как видим, еще и дама Агата с сэром Артуром это дело понимали хорошо.
И момент этот донельзя серьезный. Ведь даже у преступников — которые сплошь и рядом одиночки — идиотизм эвон до каких зияющих высот добирается, сами же видели. Что в случае стражей порядка катастрофически усугубляется их принадлежностью к ОРГАНИЗАЦИИ.
Нет, ребята, прошло оно и проехало — время титанических индивидуальных свершений на поприще сыска, слежки и поимки (если, конечно, оно, это время, вообще когда-либо было). А благородные и благозвучные фамилии давно уже вытеснены тяжеловесными аббревиатурами вроде МВД, ЛАПД, ФБР, ЦРУ и ФСБ. И за каждой стоит уже упомянутая — Организация.
Относительно которой умными людьми были сделаны самые неутешительные выводы. В том смысле, что ежели мы, как сборище индивидов, такое печальное зрелище собой представляем, то Организация не только не призвана эту скорбную ситуацию подправить, но очень даже наоборот.
Что, хотя и с иронией, но не без грусти заметил еще доктор Лоуренс Питер, посвятивший оному предмету не один год размышлений и не одну опять же книгу. И вы меня тут не спрашивайте, по какой там части он себе доктор, потому как речь идет совсем о другом. Речь идет о знаменитом принципе знаменитого доктора. Который, как самые башковитые могли уже догадаться, именно так и называется. Принцип, то есть, Питера.
И вот как он выглядит. Поскольку любая Организация есть еще и Иерархия — то есть, представляет собой некую пирамиду с определенной структурой по вертикали — то в этой Иерархии стремление любого индивида направлено вверх. Что и понятно, поскольку для движения вниз никаких отдельных усилий прикладывать не надо — тут за нас законы Ньютона прекрасно свое сделают. В связи с этим и возникает вполне практический вопрос: до какого же уровня в состоянии доползти отдельно взятый индивид в своем вертикальном движении?
Именно на этот вопрос доктор Питер и дал изумительный в своей краткости и одновременно исчерпывающей полноте ответ:
«В Иерархии каждый работник стремится дойти до своего Уровня Некомпетентности.»
Причем часто делается это без какой-либо этого работника злой воли — тут факторы куда как более объективные задействованы. И так оно происходит, что работает некто, скажем, Х. — и вот работает неплохо. Что ж, говорит начальство (которое, вопреки неприязненному мнению злопыхателей, действительно хочет как лучше — иной вопрос, что получается как всегда), пора этого Х. двигать. Эвон как у него все ладно выходит. Пущай теперь осваивает новые рубежи.
А он и там хоть куда. Все спорится, все ладится. Опять двинули. Ну, и так далее — пока не додвигали его, бедолагу, до позиции, где он уже, мягко говоря, совсем не копенгаген. Тю, говорит начальство, а чего это он как-то не так? Как же это мы, дескать, дурака-то не разглядели? Ну, говорят, ладно, раз аж сюда долез — пусть теперь и сидит. А мы, говорят, другого двигать примемся.
И принимаются. С абсолютно тем же результатом. Теперь еще и при том, что среди двигающих уже мелькает тот самый бывший талант, усилиями коллективной воли превратившийся в идиота-руководителя.
А по истечении некоторого времени возникает интересная — и крайне грустная — картина. Когда ВСЕ без исключения ступени Иерархии (ну, кроме самых, естественно, нижних) заполняются людьми, успешно достигшими своего индивидуального уровня некомпетентности.
Такую вот радужную картину доктор Питер нарисовал.