- Это своеобразный товар, и я продаюеготем,
кому он необходим. Но моя работа не имеет абсолютно никакого отношения к
моемувнутреннемумиру,кмоейдуховнойжизни.Нужноуважать
человеческоетело.ЭтотворениеГоспода.Наиболеезначительные
произведения искусства во все времена посвящались обнаженному телу. Даже
Ватиканзабиттакимискульптурами.Подумайтеобэтом,преподобный
Дуглас.
Наконец ей удалось выдернуть руку из его цепких пальцев и отступить
на шаг назад.
- Все, что ты сказала мне, правда, - уступил он. - Но как ты можешь
смиритьсясмыслью,что какие-то.., какие-то извращенныелюдимогут
считать тебя объектом своих фантазий? Они могут смотреть на твое телои
представлятьсебе, что ты находишься в их постели,онимогуттрогать
тебя, удовлетворяя свои сексуальные потребности.
-Янемогу отвечать за действия каких-то извращенцев!Люди,о
которыхты говоришь, крайне редко интересуются настоящим искусством.А
мои фотографии, как правило, не продают на улицах и перекрестках. Я тебя
уверяю,чтотебеникогда не предложат купить мои фотографии,говоря:
“Хочешькупить соблазнительные картинки?” Как совершенно верно заметила
моямать, я никогда не позирую для эротических изданий." - Она выпалила
этотакгневно,что даже не заметила, что при этом выпятилагрудьи
прикоснуласькнему.- К тому же это вовсе не похоженапереспевшие
арбузы, которыми можно соблазнить искушенного гедониста, не правда ли?
ВэтотсамыймоментШей поняла, что допустилабольшуюошибку,
сказавэти слова. Она виновато потупилась и приняла такую позу, которая
скрывалаокруглость груди. Но она сказала ему правду -еегрудьбыла
небольшой, но при этом совершенно зрелой и тугой, как только что надутые
мячики. А самое главное заключалось в том, что она была прекрасной формы
ибезупречносимметрична. Яну понадобилось немаловременииусилий,
чтобыоторватьвзглядотеегруди и изобразитьналицеполнейшее
равнодушие.
-Нухорошо, - примирительным тоном сказал он. - Ты оченьвнятно
объяснила свою позицию.
-Несовсем,- прервала она его. Она уже почувствовалаазарти
решиладоконцавысказатьсвое отношениексобственнойпрофессии.
Действительно, очень немногие понимали смысл ее работы. Почему этотак,
дляШей оставалось загадкой. В особенности когда люди начинали задавать
ейкаверзные вопросы о ее моральных принципах. Она всегда относиласьк
такимузколобымобывателямснекоторойстепеньюснисходительности,
считаяэто проявлением бескультурья или необразованности. Ноханжеское
отношениеЯна покоробило ее, вызвав неконтролируемый гнев. Болеетого,
он глубоко задел ее самолюбие, вынудив ее защищаться.
Ктому же Ян оказался почти таким же, как и все остальные. Ведь не
случайно же он обратил внимание на ее грудь? Как бы он ни выпендривался,
но в душе он все равно остается мужчиной.
-Потвоемумнению,что я делаю, когдапозируюфотографуили
художнику?-игриво спросила она, не рассчитывая на его ответ.-Ты,
наверное,думаешь,чтоякручусьпередними,выпячиваювсесвои
прелести? А может, ты думаешь, что я занимаюсь с ними чем-то неприличным
после того, как вышла перед ними обнаженной?..
- Прекрати, Шей! - воскликнул он, поворачивая ее к себе лицом.
Он сделал решительный жест руками и застыл, глядя ей прямо в глаза.
Наступилагробовая тишина. Шей не знала, что ее поразило больше-его
гневнаяреакцияна ее слова или то, что он назвалеепоимени.Она
стояла перед ним неподвижно, затаив дыхание.
Если бы он не был священником, то она бы нисколько не сомневалась в
том,чтоонпроворчалпро себя самые грубые ругательства.Янрезко
отвернулся и провел рукой по волосам.
-Нет, я так не считаю. Я не думаю ничего плохого ни о тебе, нио
rbnei работе, - запротестовал он. - Если ты считаешь меня таким идиотом,
тоошибаешься.Этонесправедливо с твоей стороны.Шей.-Онснова
повернулся к ней и посмотрел в глаза. - Но что же я должен был думатьо
твоем поведении, когда я увидел тебя в первый раз? Что я должен думать о
женщине,котораязаглядывает в ванную ипялитглазананезнакомого
мужчину,когда тот стоит перед ней в чем мать родила?Иприэтомне
обнаруживает абсолютно никаких признаков смущения.
-Тысчитаешьсебянезнакомым мужчиной? Этотвопроспочему-то
рассердилего.Егопальцысжалисьвкулаки,хотярукиостались
неподвижными. Она окинула его оценивающим взглядом с ног до головы:
-Единственное,чтоудивиломеня,этото,чтотынапевал
старомодную и давно забытую всеми мелодию. Зная теперь твою профессию, я
бысказала,что “Рок столетий” более подходит для тебя, чем“Приятные
волнения”.
Шей сняла кухонное полотенце и небрежным жестом поправила несколько
прядейволос, спадавших на шею. Тем самым она хотела показать, чтоего
гнев совершенно не волнует ее.
-Когда-тояочень любил группу “Бич Бойз”, -сказалонтоном
оправдания.-А также “Битлз”, “Би Джиз” и “Блонди”. А теперьпозволь
мне сказать, чего я никогда не любил.
- Я не хочу...
-Яникогданелюбилтехженщин,которыенастольколишены
женственности, что часто берут на себя роль мужчины. Я готов поверитьв
то,чтоутебя прекрасное тело, но ты была права, когда сказала,что
твояпрофессия не имеет отношения к твоему духовному миру. Да, тыбыла
права.Но,мне кажется, это потому, что у тебя нет никакогодуховного
мира.Ты напоминаешь мне прекрасную ракушку, в которой ничего нет.Она
совершенно пуста. У тебя нет женской души. Ты так увлеченно играешь роль
значительнойличности, что до сих пор не знаешь, кто тытакаяичего
хочешь от этого мира.