В этот момент сзади тихонько подошел Джейк и прижался к хозяйке теплым мохнатым боком, словно желая утешить.
Джентиана очень хотела утешить и успокоить Фиону Калгривз, которая не может жить в мире с собой без правды, — хотя эта правда и должна разрушить все иллюзии о благородной натуре умершего сына.
Почему бы не довериться ей? Споря сама с собой, она вытащила из шкафа переносную сушилку для одежды и отнесла ее в гостиную. Дерек тоже стоял около окна и мрачно смотрел на бушующее море. Он обернулся, подошел к молодой женщине и резко произнес:
— Это мог бы сделать и я.
— Сушилка совсем не тяжелая, — отозвалась Джентиана, протягивая ему складное металлическое сооружение.
С непривычки Дереку пришлось приложить немало усилий, чтобы раскрыть сушилку и поставить ее перед камином, он даже слегка вспотел. Но затем с видимым удовлетворением взглянул на результат своей деятельности.
— Джен, ты не должна ничего для меня делать. Я сам принесу и развешу мою одежду.
— Как хочешь. Но только стирка еще не закончена.
Дождь сильнее застучал в окно, и Дерек снова обеспокоенно взглянул на море.
— С яхтой ничего не случится, — попыталась успокоить его Джентиана. — В этой части залива она в безопасности.
— Знаю. — Он взглянул на собеседницу и тихо произнес:
— Если тебе так неприятно мое общество, могу вернуться на яхту. Я же понимаю, как тебе не хотелось приглашать меня…
— Да нет, что ты! — быстро воскликнула молодая женщина, боясь, что он действительно уйдет в эту страшную ночь. — Ты не правильно понял. Дело в том, что у меня редко бывают гости. Даже в середине лета, когда здесь полно туристов, лишь единицы осмеливаются заходить в гавань. А увидев Джейка, уже никто не желает со мной знакомиться.
— К тому же ты пресекаешь все попытки высадиться на твоей территории, — улыбнулся Дерек.
Сердце Джентианы тут же оттаяло, а все тело наполнилось теплой истомой. Но холодный рассудок не дремал и не дал ей окунуться в сладкие грезы. Роган использует методику кнута и пряника: раз не удалось запугать, надо попытаться задобрить. Или соблазнить — что в данной ситуации примерно одно и то же, сообщил противный внутренний голос.
А раз так, то она справится со своими чувствами. И Дереку придется попотеть, чтобы вытянуть из нее секрет. Одних шарма и лести здесь недостаточно.
— Судя по твоим словам, я самое настоящее чудовище. Но так оно и есть. Очень не люблю, когда меня отвлекают от работы, — заявила художница.
— А почему ты поселилась в таком безлюдном месте? — ничего не значащим тоном спросила Дерек, но Джентиана уже знала, что Дерек не задает неважных вопросов.
— Мои бабушка с дедушкой жили здесь, не менее равнодушно ответила она. — А потом отец устроился тут на работу. Так что дом всегда принадлежал нашей семье.
— Если вздумаешь его продать, — лениво протянул он, — то сможешь купить более современное жилье и ближе к городу. И у тебя еще останется довольно денег, чтобы не работать. Эта земля, такая уединенная и красивая, стоит целое состояние.
— А мне здесь нравится, и пока проблем не возникало. — Джентиана привычно передернула плечами и переменила тему. — Пойду лучше займусь ужином.
Дерек бросил на нее любопытный взгляд и пошел следом. Удивительно, с какой легкостью он все схватывал! Стоило один раз показать, как чистить и обжаривать картошку, и он уже ловко настругал целую гору золотистой соломки. Она же тем временем помыла овощи и приготовила салат из зелени, сладкого перца и спаржи.
Раздражало только одно: Дерек неизменно оказывался сразу во всех углах маленькой кухни, и Джентиана постоянно с ним сталкивалась.
— Это последняя картошка, — сообщила она, чтобы хоть как-то снять напряжение. — К тому же к началу лета она становится вялой.
— Конец одного сезона плавно перетекает в начало следующего, — хладнокровно отозвался Дерек и добавил:
— Скажи, где приборы, и я пойду накрою на стол.
Сложно объяснить почему, но молодая женщина очень не хотела распахивать перед ним дверцы буфета. Этот человек, имеющий домохозяйку и лучший столовый фарфор, будет, возможно, неприятно удивлен скромным домашним скарбом бедной художницы.
— Лучше я сама, — быстро ответила она. Дерек нахмурился, вероятно, потому что понял ущемленные чувства хозяйки дома. Ей стало неловко, и она смущенно потупилась.
— Тогда вынь все необходимое, а я отнесу в комнату и разложу. Где ты ешь?
Джентиана достала единственную скатерть и протянула ему.
— За маленьким столихом в гостиной. В столовой слишком холодно, если не зажигать камина.
Оставшись одна, она быстро вытащила два столовых прибора, солонку, перечницу, плетеную хлебницу. Ко всему прочему добавилась низенькая ваза с желтыми крокусами. Срезанные только вчера цветы успели полностью раскрыться, но еще не начали вянуть. Золотые венчики походили на короны для маленьких принцесс-эльфов, они источали сладкий и нежный аромат, напоминающий о свежести весеннего утра и прозрачной росе.
Хозяйка и гость уселись за стол, и через несколько минут Дерек произнес:
— Ты просто сокровищница разнообразных талантов. Не только режешь по дереву, но еще прекрасно готовишь и выращиваешь чудные цветы. Есть ли что-нибудь, чего ты не умеешь?
Комплимент настолько обрадовал и удивил Джентиану, что она широко улыбнулась, забыв обычную осторожность. Искренность слов Дерека подтверждалась жадностью, с которой он поглощал простой, но вкусный ужин.
— Боюсь, это все, что я умею. Даже не проси меня сшить хотя бы наволочку или вкрутить лампочку.
— Для того чтобы вкрутить лампочку, не нужен талант. — Он отрезал немаленький кусок бифштекса и с удовольствием прожевал его. — В Рэндсвилле прекрасный мясник.
— Это заслуга моего соседа, — сказала она, наливая в стаканы минеральную воду.
— Универсального Кевина?
— Именно. Я выращиваю для него зелень и овощи, а он обеспечивает меня мясом и рыбой.
— А суслики тебе не докучают? Джентиана подняла на него прищуренный взгляд.
— Начнут в тот день, когда я перестану ставить капканы и стрелять их.
Больше всего на свете она ненавидела эти охотничьи вылазки, но иначе огород давно превратился бы в пастбище для маленьких грызунов.
— А тебе не грустно жить за километры от человеческого жилья? Когда твой единственный сосед большую часть времени проводит на рыбалке?
Грустно, но здесь хотя бы безопасно. И вообще, ему пора снова начать над ней издеваться — это, по крайней мере, честнее, чем излучать обаяние и прикидываться сочувствующим другом.
— Грустно? Нисколько, — ровно отозвалась она.
— А это тоже твоя работа? — спросил Дерек, кивком указывая на резную миску для фруктов.
— Да, — произнесла художница не без гордости. Эта посудина входила в число самых удачных и любимых — тонкая резьба, идеально сочетающаяся с формой, и экспериментальная лакировка.
Его длинные пальцы коснулись изящного узора — от этих движений по спине Джентианы пробежали мурашки. Когда-то он так же нежно касался ее тела… А потом перестал быть нежным…
Она опустила голову. Надо заставить себя забыть о прошлом, спрятать его в самый дальний уголок памяти и никогда оттуда не извлекать.
— Очень красиво, — произнес Дерек так, словно ему не хотелось признавать за ней хоть что-нибудь хорошее.
Сердце Джентианы подпрыгнуло от радости. Конечно, ее работы хвалили нередко, но слова этого человека имели особое значение.
— Если я что-то делаю, то делаю хорошо, — уверенно произнесла она.
— Не просто хорошо, а с душой. Ты настоящий художник.