– Вот оно – женское счастье. Нету – плохо, а привалило – не отбрыкаешься теперь!»
– Вот, – Хрящиков на мгновение прижался и сунул ей в руку что-то продолговатое. Серафима отпрянула, вдруг заподозрив, что спит и вся эта дичь ей снится. Хорошо бы, чтобы сон начинался с событий сегодняшнего утра и Антон оказался явью. Еще был шанс, что сотрудники сговорились.
Смущенный Хрящиков с топотом унесся на лестницу, оставив в Симиной руке шоколадный батончик. У Вовиной мамы явно были неправильные представления о том, чем можно соблазнить современную девушку.
– Разуваева, – шеф протолкнул Симу в помещение и плотно закрыл за собой двери. – Вот что…
– Не надо, – пискнула Серафима. Перед глазами пронеслась картина драки и последующего увольнения. Был бы кто другой – лежал бы уже в глубоком нокауте, но Бобрикова бить нельзя.
– Не перебивай. Я еще даже не начал.
– И не надо. Честное слово, ни к чему это. Лишнее. Вы потом даже пожалеете, – Сима пылко прижала руки к груди и торопливо запахнула пиджак. Антон вчера оборвал на блузке две верхних пуговицы, дело было на лестнице, поэтому фурнитура оказалась безвозвратно утрачена, да и не до нее было в тот момент. В результате блузка теперь выглядела более чем фривольно, особенно учитывая габариты бюста, вздымавшегося в стихийно образовавшемся декольте. Вполне вероятно, что мужчин привлекла эта новая деталь в Серафимином облике, и вовсе не в флюидах было дело.
– Пожалею? С чего это? – напрягся Бобриков, с сожалением глядя на суетливые манипуляции с блузкой.
– Мне лучше знать, – туманно соврала Сима.
– Эй, Фима, ты чего закрылась? – в двери ломилась Лиза.
– Надо открыть, – с облегчением заторопилась Серафима.
– Погоди, – прошипел шеф, оттаскивая ее от двери. Оставшиеся пуговицы с треском отлетели. – Ух ты! – Бобриков даже зажмурился. – Убери это, не нервируй.
Пока Сима под вопли Симбирцевой, глухо доносившиеся из коридора, подбирала пуговицы, шеф жарко шептал ей в ухо:
– Сегодня придет девица на собеседование, звать Жанна. Надо ее для порядка опросить и взять. Объяснишь ей тут все и пришлешь ко мне, ясно?
Смысл сказанного доходил до Симы долго, а когда дошел, она даже немного обиделась:
– Это вместо кого?
– Ну не вместо тебя же. – Шеф любовно оглядел сотрудницу, как крестьянин оглядывает только что засаженное картофельное поле: одобрительно и по-хозяйски. – Пока втроем поработаете, а там разберемся.
Наверное, надо было обрадоваться, что все благополучно завершилось, без домогательств и рукоприкладства, но Серафима чувствовала себя обманутой в своих ожиданиях.
«Вот я бесстыжая, – подумала она. – И так плохо, и эдак не устраивает».
Бобриков еще раз окинул Серафиму долгим взглядом и скрылся в кабинете.
– Что здесь происходит? – звенящим голосом отчеканила Лиза, врываясь в операторскую.
– Ничего, – Сима демонстративно уселась и занялась пришиванием пуговиц. – Орать не надо.
– Ты что тут вывалила? – Симбирцеву трясло от злости. – Что ты своим выменем трясешь, совсем сдурела? Здесь приличная фирма, а не публичный дом!
– Плохо, когда трясти нечем, – философски заметила Сима. – И вообще, не лезь в чужие дела. Так вышло.
Лиза прикусила губу и резко отвернулась к окну. Серафиме стало стыдно. Все же должна быть какая-то женская солидарность. Хоть Симбирцева и стерва, но ее только что бросили и почти уволили, так что можно было бы и посочувствовать. Осуществить акт милосердия Сима не успела.
– У тебя, говорят, бойфренд появился? – Лиза холодно смотрела на нее, поджав губы в змеиной улыбке.
– Да, – горделиво подтвердила Серафима, наивно полагая, что это признание снимет с нее подозрения в шашнях с шефом.