– Зачем же так нервничать, – сказал Лужж, восстанавливая разбитое окно (поскольку магия в эту ночь усиливалась, то ректор сумел одним взмахом палочки починить оба разбитых окна и украсить занавесочками четыре соседних). – Давайте спросим у Порри, как проводят мальчишники муд… люди, не обладающие волшебными свойствами.
Фан-клуб Порри Гаттера разразился бурными, но жидкими аплодисментами. Сен отметил, что глаза ректора снова затянулись мечтательной дымкой. «Неужели, – подумал Сен, – он не о еде думает?»
– Как проводят? – переспросил Порри, припоминая содержание фильмов, в которых изображались мудловские мальчишники. – Собираются вместе, что-то пьют, закусывают…
Майор Клинч поперхнулся слюной.
– А, вспомнил! – обрадовался Гаттер. – Они еще прячут девушку… Куда они ее прячут… А! В огромный торт!
Громкий коллективный стон заставил Лужжа снова вернуться к реальности.
– Вот что! Давайте-ка займемся подвижными играми. Они повышают настроение, сплачивают коллектив, улучшают аппетит…
– Зачем? – спросил из темного угла Фантом Асс, которого привели повеселиться вместе с остальными.
Собрание поддержало реплику угрюмым ропотом.
– Эх, – сказал Гаттеру майор Клинч, – в прошлые годы Бубльгум, знаешь, как зажигал? Не знаешь, как зажигал! Он, конечно, гадом был, Бубльгум, но праздники умел организовывать, гад! Не то что наш новоиспеченный…
Мистер замолчал, споткнувшись о слово «новоиспеченный».
– Ну что вы такие вареные, – расстроился Лужж. – Давайте начнем, а там втянемся! Аппетит приходит во время еды…
– Ну почему?! – возопил Развнедел. – Почему еда не приходит во время аппетита?!
Профессор набрала в грудь побольше воздуха и оглушительно резюмировала:
– Гуляй, девчата! Сегодня наша ночь! Все мужики по норам сидят, никто не вылезет! Вот это я называю равенством полов!
И девчата начали гулять, не сходя с крыши. Но поскольку дурачиться, играть в салочки и прыгать на одной ножке без риска столкнуть кого-нибудь вниз затруднительно, гуляние началось с общения.
Только специально натренированный мужчина способен выдержать женское общение, заключающееся в умении слушать и говорить одновременно.
Только специально натренированный мужчина способен выдержать женское общение, заключающееся в умении слушать и говорить одновременно. И это если общаются всего лишь две подружки! Когда же три сотни ведьм одновременно рассказывают друг другу последние новости, делятся слухами о последних новостях и пересказывают обсуждение слухов о последних новостях… В общем, зря мужчины переживают, что их не берут на шабаши и прочие девичники. До полуночного отрыва крыши оставалось чуть больше двадцати минут.
Тени над границей миров продолжали прибывать. Они закрыли собой все звезды на небе и теперь висели над щелью, нетерпеливо подрагивая и поглядывая на часы. До подслушанного в будущем события оставалось чуть меньше двадцати минут.
– Убью, – прорычал Развнедел. – И сожру.
И ограничился повторным подзатыльником Малхою.
– Никаких городов, – строго сказал Лужж. – Вальпургиев карнавал. Вот, например, наш дорогой Гаргантюа вполне может изображать гороховый стручок.
– Лучше колбасу, – сказал Развнедел.
– А вы, профессор, тоже приоденьтесь, – засуетился ректор. – Что это у вас в руках? Распределительный Колпак? Отлично! Наденьте его. Будете…
– Распределительным щитком, – подсказал Порри.
– Нет. Будете грибом.
– Маринованным, – решил Развнедел, нахлобучил на себя помятую гирей шляпу и притих.
– Очень симпатично, – одобрил Лужж. – Теперь вы, Уинстон.
Мордевольт нахмурился, продолжая покрывать каллиграфическими строчками страницы блокнота.
– Почему бы вам не нарядиться… скажем, призраком Мордевольта? Фиолетовая мантия, пронзительный взгляд, а в руках…
– А вот эти два фрукта будут пирогами! – хамски встрял в разговор Оливье Форест, указывая на Сена и Кряко.
– Почему пирогами? – сказал Сен, поправляя очки.
– Я вообще-то хотел Порри Гаттером одеться, – сказал Кряко и поправил очки.
– Потому что вы очкарики, – объяснил довольный Оливье. – И у вас в Лозанне пироги с глазами [17] .
Сен понял, что ситуация приближается к критической. Он попробовал вспомнить, что по этому поводу написано в умных книгах, но на ум приходила исключительно «Кулинарная энциклопедия» – книга столь же неуместная, как шутки Фореста.
Массовая фрустрация нарастала. Опытные психологи знают, что в таких случаях достаточно падения крохотного камешка, чтобы начался разрушительный камнепад.
И камешек упал. И не просто камешек – увесистый валун в лице профессора Развнедела, который вот уже пять минут сидел, напялив Распределительный Колпак и таращась в пространство тупее обычного.