Надоело, знаете ли, что они защищают не пострадавших от рук бандитов, а бандитов от рук и ног пострадавших.
Но что-то я опять отвлекся на серые будни…
В общем, в шестнадцатый день рождения я получил официальное уведомление о том, что отныне становлюсь первым заместителем профессора Грилинса. На самом деле я работал у него и раньше - с тех самых пор, как меня поймали за проведением опытов и пообещали правоохранительным органам заняться моим перевоспитанием - но именно теперь я считался официально устроенным на работу и мог получать зарплату за то, чем бесплатно занимался в прошедшие годы.
Но откуда я мог знать в тот счастливый момент, что смешивание лака и растворителя через десять с лишним лет приведет к появлению постоянной работы в выходные дни? Ни один человек не додумается до подобной причинно-следственной связи.
Впрочем, проблема с отсутствием выходных легко компенсировалась вовремя выплачиваемой зарплатой, да и новый проект оказался не настолько изматывающим, чтобы я после смены падал от усталости.
Вы не подумайте: я на самом деле считаю свою работу лучшей. А если бы высокое руководство передвинуло начало смены на час-другой, чтобы персонал института высыпался перед работой, то и вовсе посчитал бы ее идеальной. А то, бывает, только просыпаешься и открываешь глаза - и, к своему ужасу, понимаешь, что уже вовсю занимаешься работой. Словно в кошмарном сне, честное слово. Хоть вообще не просыпайся.
А вот профессор Грилинс - совсем другое дело. Сколько лет работаю под его началом, и за все время ни разу не видел его сонным или не выспавшимся. Я давно подозреваю - профессор тайком от общественности создал эликсир вечного бодрствования и при его помощи переносит сон поближе к смертному часу. Наверное, не желает тратить впустую треть жизни, ведь за выкроенное таким образом время можно совершить немало открытий.
Вот и в нынешний выходной день профессор Грилинс резво взялся за работу. Явившись в институт с рассветом и, несомненно, разбудив и перепугав дремавшего сторожа, он поднялся в лабораторию, откуда сразу же позвонил мне и потребовал моего незамедлительного появления на рабочем месте. Я попытался его урезонить: мол, закон о ликвидации выходных как пережитка прошлого давно готов, но сами выходные еще не отменили, а я уже забыл, когда проводил их вне стен лаборатории. Тщетно. В ответ на мои стенания профессор сообщил: сегодня оплата пойдет по тройному тарифу, и чем раньше я появлюсь в лаборатории, тем больше мне заплатят.
Я мысленно выругался: профессор знает, как заставить меня проснуться и отправиться на работу. Ведь мне действительно заплатят по обещанным расценкам, а это в наше время - редкость. Знакомых, например, однажды обманули: начальство выплатило им премию за тяжелую, но срочную работу - чтобы ответственное задание выполнили побыстрее. Однако вычло ее же из зарплаты за следующий месяц, сделало вид, будто так и положено, и никаких вразумительных комментариев гордо не предоставило. Единственный плюс заключался в том, что дважды на одну уловку знакомые не попадаются, и к тому же они весьма болтливы насчет подобных дел. Поэтому в следующий раз начальству придется искать наивных работяг на подобную работу гораздо дольше, и не факт, что они отыщутся.
Автобус доставил меня на остановку за уже привычные двадцать минут вместо стандартных пятидесяти: с тех пор, как корпорация по производству мелких автомобилей провела агрессивную рекламную кампанию малолитражек с двусмысленным лозунгом "Большие машины покупают люди с мелким достоинством", количество пробок сократилось до минимума.
А сейчас о них и вовсе забыли: из-за кампании модники неохотно, но всё же пересели с гигантских автомобилей на малолитражки, а остальной народ и так ездил в маленьких машинах или вовсе пользовался общественным транспортом.
Расстояние от остановки до института я обычно проходил за восемь минут. Но сейчас погода настраивала на неторопливое передвижение, и я медленным шагом направился на работу. Подумаешь - вместо восьми минут уйдет пятнадцать. Не смертельно.
На противоположной стороне улицы месяца три назад открыли огромный универмаг. Четырехэтажные торговые здания, построенные в каждом микрорайоне, с легкостью поглотили сотни мелких магазинчиков и торговых точек, очистив улицы города от ларьков и палаток. Он засверкал чистотой, но вскоре на месте ларьков появились огромные рекламные щиты. Надеюсь, во время первой же хорошей бури рекламу снесет ко всем чертям, а то надоело чувствовать себя букашкой, живущей на страницах рекламного журнала.
В универмаге довольно просторно и даже уютно, но я редко туда захожу: стараюсь не привыкать к фантастическому изобилию продуктов - после этого на зарплату смотреть невозможно. А здесь собрано столько товаров, что за день можно потратить накопления жизни нынешней и как минимум трех будущих.
"Не забыть бы после работы купить полкило еды на вечер, а то снова питаться одним чаем с ложкой вместо заварки и сахара" - подумал я, проходя мимо забора, огораживающего институт.
Когда-то вокруг здания располагался просторный парк, но однажды владельцы машин возмутились: мол, им негде ставить автомобили, а здесь пропадает уйма земли. Общественность поддержала, и с тех пор институт окружен десятком широченных автостоянок. От парка осталось двадцать деревьев, но и те чахли на глазах под злобными взглядами владельцев новеньких автомобилей. Думаю, на следующий год автостояночная корпорация срубит оставшиеся деревья и придвинет автостоянки вплотную к стенам института. Если это произойдет, то клянусь - одолжу на ночь большой каток и укатаю все машины под асфальт. Иначе на работу не пройти. Да и надоело слушать непрерывные хоровые завывания сигнализаций.
Охранники на входе проверили пропуск и проводили сочувственными взглядами: они хорошо знали, насколько работящий руководитель мне попался. Я попытался представить дело в радужном свете: мол, зато зарплаты целый мешок получу, но они резонно возразили, что всех денег не заработать, и отдыхать тоже надо уметь.
Если бы охранники только знали, насколько я с ними согласен…
Но отказаться от работы я могу лишь в трех случаях: из-за болезни, смерти или, не дай бог, увольнения. Ни один вариант не подходил, поэтому пришлось сделать вид, будто я обожаю приходить на работу по субботам и воскресеньям в семь утра. Глядишь, когда-нибудь и сам в это поверю. Например, когда выйду на пенсию и начну рассказывать внукам о делах давно минувших дней. Ведь, по большому счету, мне нравится здесь работать. Да и скучать в лаборатории не приходится. Особенно теперь, когда институт приступил к масштабному проекту под кодовым названием "Старинная книга".
В проекте принимало участие больше сотни ученых, и каждый из них должен был перевести по одной старинной книге из библиотеки мертвого города, недавно обнаруженного археологами на территории пустыни Хотро.
С этой пустыней связана большая страница нашей истории.
Глава 2. Пустыня Хотро
Пустыня Хотро находилась в четырехстах километрах от города, практически на побережье, и с древних пор считалась проклятым местом. Однако причины появления подобной славы до нашего времени не сохранились, и ученым оставалось только одно: гадать на кофейной гуще о произошедших в далеком прошлом катаклизмах.
Но всё же большинство склонялось к определенной версии.