Подруги замерли на полушаге. Лейя вытаращилась, а Алия присвистнула.
- Ну ты даешь, подружка. Теперь, если помирать захочу, буду знать, к кому обратиться.
Минут пять мы бодались в темном коридоре. Я плакала и унижалась, обещая всю жизнь подружкам ручки целовать, а они твердили, что нецелованными помрут, зато в глубокой старости. В разгар баталии в глухом и беспросветном мраке коридора вдруг рявкнуло и вдарило так мощно, что пол скакнул, а с потолка на нас посыпалась труха и старая побелка.
Мы трое сразу же притихли. Лейя дрожала как осиновый лист.
А я припомнила, как в самом же начале учебы нам поломойка Любша говорила не ходить в архив, там-де дюже зла зверюшка, одна гуляе. - Я быстро.- Алия сбегала за алебардой, по-видимому, тоже не гнушавшаяся общества Любши.
- А-а-а,- потянула жалостливую песню мавка, и не успели мы на нее шикнуть, как, повинуясь ее голосу, зажглись сами собой светильники. Свет получился жидкий, словно с жира тухлого, но и то хлеб.
Выдавив вперед каменную от напряжения Алию с корявой железкой наперевес, мы по полшажка, по полшажка пошли к зеленой от неупотребления и жутенькой на вид двери.
- Ни-и-зя,- прошелестело вслед. Мы с визгом подпрыгнули на месте. Обернулись и увидели толстого, красноглазого, длиннохвостого крыса. Тот противненько так хрюкнул в когтистый кулачок, потом показал нам язык и смылся. Даже запустить в него ничем не успели.
- Не, так мы раньше времени чоботы отбросим, - прошептала Алия и утерла пот. Затем решительно отобрала у меня ключ и открыла проклятую дверь. Навалилась плечом.
В архиве оказалось душно и вонюче. Едкий дым зеленою волной плыл, игриво заплетаясь длинными полосками, как змеи по весне. - Эй, кто там сквозняки устраивает? - рявкнуло на нас издалека.
И голос был один в один как только что у крысюка.
- Я от учителя Рагуила! - крикнула я, привстав на цыпочки, и вытянула шею, пытаясь разглядеть того, кто там за стеллажами. - Ты че орешь? - толкнула меня в бок нервная Лейя.
- Да ладно тебе. Раз не съели сразу, так, наверно, все нормально.
- Убирайтесь, не знаю я никакого Рагуила.
Вдалеке разбилось что-то стеклянное.
- К счастью,- уверенно заявила я и потопала на звук проклятий и невнятного бормотания.
Четыре каменные ступени вниз, а дальше… словно дивный сон, где сказка о разбойничьей пещере переплелась вдруг с байкой о колдунье.
- Вот это да! - воскликнула Алия, радостно, словно мытарь, обнаруживший укрытый от налога воз добра. И я ее прекрасно понимала.
Это с порога весь архив казался скучным и прямоугольным, С одним, почти невидимым вдали унылым фонарем, грустно освещавшим ряд бесконечных полок с ровными рядами пыльных книг и аккуратными поленницами свитков.
- Иллюзия, мон шер, как говорит мой староста.
Здесь все было навалено огромной грудой, и бардак был капитальный, как в хижине золотаря.
В огромных кованых треногах цепными саламандрами ревели, бились языки огня. Их отблески плясали на безумных, невозможных просто горах золота, каменьев и распахнутых, как уличные девки, сундуках - иди, бери что хочешь.
В этих сугробах из монет, перстней, корон и трехведерных кубков тонули, распластавшись так и сяк, блистательные рыцарские латы. Их было здесь так много, что хватило бы на Златоградский полк.
А всякие там чеканы, булавы немыслимо бы было сосчитать. И все это не абы как, а с золотой насечкой и эмалью, и в бриллиантах, и из лучшей стали, и с такими клеймами, что Алия чуть в обморок не упала.
И уж среди этого добра, как остовы разбитых кораблей, чернели жуткие полугнилые полки, на которых кукожилось что-то скорченное временем и мерзким обращением.
Бурые, как языки покойников, пергаменты столь безобразно свешивались вниз, что не хотелось даже прикасаться к ним, не то что рыться в поисках не сгнивших до конца гримуаров.
Я тронула одну из книг, и та распалась прахом, выворотив плесневелое нутро наружу. Только и успела, что прочесть название - «… до сотворенья мира». А кто там автор и про что писал, теперь останется загадкой.
Мы втроем попробовали влезть на кучу повыше, чтобы оглядеться, и съехали с нее, как с горки. Алия выворотила по дороге меч и онемела, словно квочка, высидевшая жабу, только разевала рот и делала пальцами «корону», намекая, будто знает, чья цацка.
Лейя глупенько хихикала, вся с ног до головы осыпанная пылью бриллиантов, и я, признаться, испугалась, что теперь ее так и схоронят с этим радостным оскалом на Лице.
- Эй! - воззвала я гласом племенного бугая, вдруг не на шутку устрашившись потерять подруг. Схватила за руки обеих и без дороги припустила среди сказочно сверкающего барахла.
То есть оно мне тоже здорово понравилось, но я еще в нем и скелеты углядела, и ведьминские метлы, и другое что, без чего колдуны не могут. А там, где пахнет колдовством, мне не до веселья и не до интересностей.
Бежать по курганам монет оказалось не легче, чем по подтаявшему льду, мы постоянно оскальзывались, и мне стоило усилий оторвать этих дурех от очередной находки. Вдобавок с каждым падением подруги становились тяжелей. Алия все порывалась вырвать руку, потому что все добро в одну не помещалось, а хитренькая мавка попросту взяла огромный кубок и ссыпала туда разные каменья. Обе они время от времени говорили «ой» и очень ненатурально валились на бок, стараясь не рассыпать награбленного.
За курганами слышался знакомый мерзенький смешок, то там, то здесь я видела раскормленного крыса, который, ни капли не таясь, над нами ухахатывался, правда, благоразумно держась подальше.
- Ни-зя.- Он грозил пальчиком, и я боялась, что действительно нельзя. Подружки как с цепи сорвались, но ведь недаром же тут плавает зеленая, явно колдовская дымка.
- Да помогите же хоть кто-нибудь! - в отчаянии взвыла я. Крысюк свалился с кучи мне под ноги, взлетел проворнее бельчонка на голову и, лапами зажав мой рот, испуганно так вытаращился.
- Ты че, хозяин услышит.
- Так страшно же.
- А будет еще страшней, он знаешь как не любит, когда его от опытов отрывают. Триста лет мы с ним, и ни разу добром не кончилось. Так что засохни в тряпочку.
- Мне книжки надо по Северскому пантеону. У меня доклад, промямлила я, едва не плача от обиды и оттого, что толстый крыс висел на волосах, выдирая их с корнем. Снять пасюка мне было нечем, обе руки были заняты подружками. К счастью, крыс сам свалился, бормоча:
- Книги, книги. Сдались вам эти книги. У нас тут вам что, читальня?
- Архив у вас. Школьный,- пробормотала я, немало удивив сим заявлением бухтевшего крысюка.
- То-то я голову ломаю, зачем сюда всякой дряни натащили?
И хозяин еще мне говорит - си-сте-ма-ти-зируй. Да тут этого барахла немерено, а крысы, между прочим, три года живут, и все! - Он печально махнул лапой, показывая, как резко и трагично обрывается жизнь собратьев, но я не посочувствовала трехсотлетнему лентяю.
- У вас хоть что-нибудь уцелело? - Я грозно сдвинула брови.
- Уцелело,- вздохнул крыс.- Но вокруг хозяина. Вид-то надо было делать… Но я бы не рисковал. Подумаешь, поставят неуд. Первый раз, что ли?
Я не нашлась, что ответить. Действительно не первый, но не хотелось бы, чтоб последний.
- Не проверяют вас, что ли? - рыкнула я, отрывая подол от особо приставучей железяки.
- Ну как же не проверяют,- надулся от гордости и ехидства крыс.- Нас ежегодно, как положено, проверяют.
Он скосил глаза на совершенно пьяных от награбленных богатств Алию и Лейю.
- Потом краснеют, извиняются и ежегодный акт подписывают.
Жутко полезная эта штука - заклинания от воров.