– Согласен, старшина, – кивнул головой Раимов. – По плану у вас должна быть двухнедельная специальная подготовка. Но кто же знал, что эти уроды «тарелку» собьют?! До сих пор, мать их в гарем к персидскому шаху, ни один корабль пришельцев не сбивали, а тут надумали, – майор запнулся. – Хватит разговорчиков! Приступить к экипировке.
Бойцы бросились выполнять приказ. Правда, поскольку в этот раз бежать никуда не требовалось, то никто больше и не пострадал. А боевое снаряжение, изобретенное лучшими учеными планеты и доработанное российскими техниками с учетом национального характера, разве что прямое попадание водородной бомбы выдержать бы не смогло. Поэтому, когда Сергей уронил миниатюрный микрофон, крепящийся непосредственно к горлу, и наступил на него каблуком, приборчик даже не поморщился.
Худо-бедно, но с экипировкой бойцы справились минут за пять и предстали перед Раимовым во всей спецназовской красе – в суперлегких бронежилетах с массой кармашков, по которым было рассовано множество необходимых солдату вещей; в касках, здорово напоминавших мотоциклетные закрытые шлемы, с той лишь разницей, что в экстренных случаях они могли гарантировать солдату получасовое автономное обеспечение кислородом из небольшого баллона; с плоскими ранцами с боеприпасами и спецсредствами за плечами и с необычным оружием в руках.
– Ну, вперед! – вздохнул майор. – За мной марш! Подземный вход на аэродром из штаба группы. – И, чуть помедлив, пояснил: – Вчера только достроили.
Громко топая башмаками по полу, отряд промчался в штаб и, провожаемый отечески теплым взором Раимова, скрылся за одной из дверей. Подземный коридор к аэродрому действительно достроили недавно, и кое-где цемент даже не до конца просох. Зато дезинфекционный тамбур был в полном порядке и отлично функционировал. Неизвестно зачем, но обработка бойцов велась не только при входе в бункер, но и при выходе наружу. Правда, наглотаться газа Шныгину в этот раз не пришлось – шлем сработал автоматически и, едва начались изменения в составе окружающей бойцов атмосферы, мгновенно загерметизировался и, оценив степень угрозы человеку, на автономное питание не перешел, включив лишь внешние фильтры.
– Оба-на! Воно ж дывысь, какая техника! – изумился Пацук. Причем, несмотря на то что говорил украинец почти шепотом, его голос был отлично слышен остальным бойцам благодаря внутренней связи. – Надо будет у майора один запасной попросить.
– Зачем? – изумился Кедман. – Или ты себе вторую голову заиметь собрался?
– Тю, недогада. А еще, тоже мне, еврей называется, – ехидно фыркнул есаул. – Посмотреть хочу, як устроен. Может быть, усовершенствования какие внесу.
– Ты уж внесешь, – фыркнул Шныгин. – Так внесешь, что шлем потом никто и нигде найти не сможет.
– Мужики, может быть, перестанем болтать о всякой ерунде? – осторожно поинтересовался Зибцих.
– Ого, немец заговорил! – изумился Шныгин. – Тебя кто спрашивал?.. Поэтому и молчи. Твой номер семнадцать.
– Ты чего к немцу причепился? – тут же возмутился Пацук. – Он, между прочим, хоть и не украинец, но единственный приличный человек во всем вашем обществе.
– Это еще наукой не доказано, – возразил ему старшина. Кедман, секунду подумав, кивнул головой, соглашаясь со Шныгиным.
– А ну, прекратить бессмысленную болтовню в эфире! – раздался в наушниках всех членов группы голос Раимова.
– Товарищ майор, а вас можно отключить? – наивно поинтересовался в ответ на эту реплику командира Пацук и тут же услышал в свой адрес неприлично большую порцию отборного мата. – Понял. Вопросов больше не имею.
До самолета группа добралась в полном молчании.
При этом получилось как-то само собой, что Шныгин с Кедманом шли впереди, а Пацук с немцем – в арьергарде. Добравшись до летающего такси, Сергей хмыкнул, заметив, что на том отсутствуют какие-либо признаки недавнего пребывания в застывшем цементе, и первым нырнул внутрь.
К его удивлению, салон самолета не был пуст. Прямо в центре возвышался тот самый небольшой танк, вчера вечером бесцеремонно, с летальным исходом для дверей, вторгшийся в актовый зал. А рядом с ним, согнувшись над панелью управления, стоял японец. Он снова что-то делал с приборами, правда, танк в этот раз манипуляторы свои к его карманам не протягивал.
– Здорово, Харакири-сан, – приветствовал японца Шныгин.
– И вы здравствуйте, – грустно проговорил компьютерный спец. – Если оно вам нужно.
– Ты чего такой опущенный? – удивился старшина.
– А чему радоваться? – меланхолично пожал плечами японец. – Спать не дают, танк не слушается, да еще и Тубик, тамагочи мой, потерялся. Лежит, бедняжка, где-нибудь, голодает. А никому до этого и дела нет.
– Найдется, не переживай, – утешил его Сергей. – Танк не подведет?
– Не подведет, – пожал плечами Хиро. – Если не захочет.
– Ну-ну, – хмыкнул старшина и прошел в салон.
Осмотревшись по сторонам, Шныгин уселся в то самое кресло, которое занимал во время полета на базу. Огромный негр тут же опустился на соседнее, а Зибцих с Пацуком разместились напротив. И едва они уселись, как в салон просунулась знакомая Шныгину физиономия пилота.
– Уважаемые пассажиры, как говорится, пристегните ремни, и приятного вам полета, – заявил он и тут же скрылся в кабине. – И еще, этого... того... А! Провожающие, покиньте, пожалуйста, салон. А то на фиг трап уберу.
– У него с головой не в порядке? – неизвестно у кого поинтересовался старшина.
– Нет. Он бывший летчик-испытатель, – буркнул Пацук, который, похоже, знал абсолютно все. – Летал на самых новых машинах, но после того, как разбил сто двадцать шестой самолет, был переведен в гражданскую авиацию. Стюардессой, – и ехидно хихикнул. – Я все верно рассказал, товарищ майор?
Ответа не последовало. Есаул пожал плечами и, посмотрев вслед Харакири, торопливо скрывавшемуся в темноте за бортом самолета, демонстративно вежливо помахал японцу рукой. Задняя стенка самолета плавно поднялась, герметизируя салон. Затем раздалось мягкое журчание двигателей вертикального взлета, и транспортная машина легко оторвалась от земли. Кедман тут же достал из кармана одноразовый бритвенный станок и принялся скрести им по подбородку. Шныгин удивленно посмотрел на соседа.
– А я фильм однажды видел. Там один из героев все время в полете бреется, – пояснил свои действия негр. – Мне понравилось. Правда, когда в воздушную яму попадаешь, можно горло от уха до уха разрезать, но зато смотрится круто.
– Ну-ну, – хмыкнул Шныгин и с совершенно чистой совестью завалился спать.
Остальные члены боевой группы отдыхали каждый по-своему. Пацук снял с головы шлем и принялся покрывать свой лысый череп с сиротливо торчавшим оселедцем черной краской. Делал это Микола в силу давней боевой привычки и когда закончил камуфлирование сверкающей лысины, то стал выглядеть столь устрашающе, что, знай пришельцы, с кем именно им предстоит столкнуться на своем жизненном пути, ни хрена на Землю не прилетели бы.
А вот Зибцих занялся оружием. Трижды он разбирал и собирал автомат новой конструкции. Причем дважды у него после сборки оставались лишние детали, а в третий раз он не сразу смог отыскать то место, куда следует вставлять рожок с боеприпасами. С четвертой попытки ефрейтору удалось наконец полностью справиться с новым оружием, но Ганс снова разобрал его, на этот раз только для того, чтобы почистить.