Я не… Я подумал… Линда, по-моему, ты по кому-то сохнешь.
— Заметно, да?
— Да. Я не спрашиваю, кто он.
— Пожалуйста, не надо. — Она захватила в горсть немного песка. — Ох черт! Как мне хочется рассказать все кому-нибудь! Но не могу. В самом деле не могу.
— Ну и не надо.
— Но мне хочется. Он женат.
— Это тяжело.
— Да. — Она медленно ссыпала светлый песок на берег.
Прежде чем задать следующий вопрос, Джин некоторое время повертел в руках раковину.
— Кто-то из замка?
— Да.
— Гость или из персонала?
— Становится похоже на «Двадцать вопросов». Ни то ни другое.
— Как это? — удивился Джин.
— Ох, забудь. Это безнадежно. Никогда ничего не будет. Мне понадобились годы, чтобы понять, что я влюблена в него. А потом внезапно до меня дошло. Я мечтала… Нет, говорю же, это безнадежно. Нужно выбросить его из головы. Жить своей собственной жизнью.
— В этом зачарованном, волшебном, сказочном замке.
Линда засмеялась.
— Зачарованном, сказочном, волшебном?
— Совершенно фантастическом и волшебном.
— Волшебно-фантастическом…
— Феерическом замке.
— Что?
— Феерическом.
— Как ты сказал?
Джин скорчил забавную гримасу.
— Фея.
— Фея? — засмеялась Линда.
— Фея-р-р-рический!
Линда со смехом повалилась на песок.
Джин невольно задержал взгляд на её гибком теле. Прежде он как-то не замечал, какие красивые у Линды ноги; к тому же короткое черное платье сейчас подчеркивало их изящество. Подруга всегда казалась ему очень складненькой. Почему же никогда ему не приходило в голову…
— Джин!
— Да?
— Когда я сказала, что тоже возбудилась, это была правда. Не думай, тебе не предназначается роль второй скрипки. Ты всегда казался мне очень привлекательным. Такой веселый, остроумный…
— Да черт побери! Ты тоже нравишься мне, Линда.
— Не думай… Ох, дьявол! Ты, наверно, думаешь… все, наверно, думают, что я холодная, как рыба. Бесполая.
— Нет.
— Да. Я знаю. Но это не так. У меня тоже есть сексуальные потребности.
— Никогда не сомневался.
— Джин, почему бы нам с тобой…
— Говорят, секс губит дружбу.
— В самом деле? Ладно, я не настаиваю. Правда, не настаиваю.
— Проблема не в том, Линда. Не в…
Мысли у него путались, и он пришел к выводу, что поцелуй выразит его чувства лучше слов. Джин наклонился…
Их поцелуй, однако, был прерван звуком приближающихся шагов.
— Вот славное местечко! — произнес мужской голос. — Черт, уже занято! И похоже, мы помешали…
Джин и Линда откатились друг от друга и сели.
Это оказались лорд Питер и Клив Далтон в сопровождении двух горничных в саронгах. Улыбающиеся темнокожие женщины были очень хорошенькими.
— Простите, друзья, — сказал лорд Питер, извиняющимся жестом взмахнув бутылкой. — Мы просто ищем, где бы поплавать в лунном свете.
— Располагайтесь, — гостеприимно сказал Джин, постаравшись скрыть досаду.
— Мы не хотим… — начал было Клив Далтон.
— Ох, это всего лишь Джин и Линда, — усмехнулся лорд Питер.
— Пойду-ка я домой. — Линда надела туфли. — Устала.
Она посмотрела на Джина. Их взгляды встретились. В воздухе витало ощущение невысказанного вопроса.
— Спокойной ночи, — сказал Джин.
Линда пошла к отелю между деревьями. Джин долго глядел ей вслед, чувствуя себя раздосадованным, сбитым с толку, неуверенным.
Потом он повернулся к непрошеным гостям. Их одежда уже грудами лежала на песке. Парочка брела по мелководью в свете огромной луны, сопровождаемая собственными тенями.
«Пятое колесо в телеге — вот кто я такой», — подумал Джин и пошел вслед за Линдой, но потом остановился.
Он и сам не знал, чего хочет.
И побрел по побережью в поисках уединения, спокойствия и… темноты. Ему нужно было обдумать кое-что очень важное.
«Почему именно сейчас, — снова и снова спрашивал он себя, — после всех этих лет?»
Подвал
Заплесневелый старый склеп начал увеличиваться в размерах, заодно обрастая новыми удивительными деталями. Когда трансформация завершилась, он превратился в роскошный сераль, которым не погнушался бы и султан, — с коврами, гобеленами и подушками. Жаровни источали благоухающий аромат ладана, в блестящих серебряных светильниках горело ароматное масло.
Торсби и Фетчен раскинулись на роскошных коврах, каждый в окружении восьми гурий.
— Очистите-ка для нас виноград, лапочки, — велел Торсби.
Обнаженная молочно-белая рука взметнулась в воздух, щелкнула большим и указательным пальцами с алыми ногтями.
— Боги, и впрямь чистый виноград.
— Все, что пожелаешь, о великий, — молвила гурия рядом с Торсби.
Лениво скользя рукой по обнаженному гладкому женскому телу, Торсби взял в рот виноградину, сладкую, тающую на языке. Вкус был изумительный — ничего подобного ему пробовать не доводилось.
— Господи, если этот чертов виноград такой, то какая же остальная еда?
— Какая, к шуту, еда? — спросил Фетчен, с трудом отлепив губы от ближайшей гурии.
И тут же облапил другую.
— Да, — согласился Торсби. — Тут не до еды.
— Что же ты медлишь, о великий? — спросила гурия с волосами цвета меда.
— В самом деле! — вторила ей светловолосая подруга. — Возьми меня, мой господин!
— Нет, возьми меня! — воскликнула темноволосая и темноглазая красавица.
— Нет, меня!
— Меня!
— Дамы, угомонитесь! — не выдержал Торсби. — В данный момент предложение явно превышает спрос. Кроме того, не хотелось бы очень быстро пресытиться. В смысле, чем дольше ожидание, тем сильнее страсть.
— Ты никогда не пресытишься, о великий, — сказала зеленоглазая брюнетка. — Твоя способность наслаждаться не имеет предела.
— Меня всегда удивляло, почему я так быстро испытываю прилив энергиипосле этого,— заявил Торсби. — Ты имеешь в виду…
— Да, великий. Ты можешь удовлетворить любое свое желание, вкусить все возможные наслаждения страсти, но сил у тебя не убавится.
— Черт побери! Ну, в таком случае…
Торсби оторвался от бутылки с вином — которая, кстати, не пустела, сколько бы он ни пил.
— Это относится к любым ощущениям, — сообщила ему рыжеволосая. — Вкус, прикосновение, звуки, запах…
— Ну-ну, посмотрим, — сказал Торсби. — С прикосновениями, я так понимаю, у нас все в порядке. Вкус? Может, стоит все же подзаправиться?
Немедленно появился огромный стол, уставленный яствами, которыми не побрезговал бы и шах шахов.
— Попробуй вот это, о великий.
— И это тоже, наш султан!
— И это!
— Давайте по порядку. — Он обмакнул хлеб в какую-то непонятную подливку, прожевал и проглотил. — Боги!
— Понравилось, великий? Если нет, можешь приказать сварить повара в его собственном жиру.
— Боги! Фетчен, попробуй это!
— Чего? — спросил тот с набитым ртом.
— Попробуй вот эту штуку! Невероятно.
— Ещё, о прекрасный!
Взгляд Торсби метался туда и обратно.
— Вон то, пожалуй… Да… Хорошо… — Он съел кусок приправленного специями мяса. — Боги милосердные! Великолепно! Так ел бы и ел целый день, — хватая то одно, то другое, бормотал Торсби с набитым ртом. — Фетчен… м-м-м… Тебе обязательно нужно… м-м-м… попробовать вон ту…
— Черт возьми! — Фетчен схватил вертел с мясом молодого барашка и откусил кусок. Глаза у него чуть не вылезли на лоб. — Вот это да!
— Какие ещё ощущения желаете испытать, наши господа, великий и прекрасный?
Торсби повернулся к гурии с медово-янтарными волосами.
— Даже не знаю, что и придумать. Предлагай!
— Ну, мы ведь только начали, великий. Ты хотел бы поразвлечься немного во время еды?
— Отличная идея! — с энтузиазмом воскликнул Торсби, снова набивая рот. — Давай, детка.