— Ура?
— В общем и целом более или менее, но…
— Никаких «но»! У тебя должно получиться!
— Кой-чего получается, однако не совсем то, чего ты ожида… Спокойно! Дослушай, прежде чем в обморок падать!
— Ха! Если уж я не упал в обморок, когда ты в первый раз меня огорошил, то теперь точно останусь в сознании.
— Не факт. Стрессы имеют поганое свойство суммироваться. Сначала дослушай, потом будешь фонтанировать эмоциями, о'кей?
— Хокей.
— Итак, у меня получилось подменить игрушечными блоками реально сгнившие. Частично получилось. С автопилотом, увы, прокол.
— Почему?
— Бесполезно объяснять. Чтоб по-взрослому врубиться в тему, тебе не хватит образования. Тебе достаточно знать, что фишка с автопилотом не катит.
— Значит, черт побери, придется мне одной рукой управляться с…
— Фиг! Этого тоже не получится… Интерфейс игрушки не… Спокойно!!! Дослушай! Зато фунцикличет телепортационное катапультирование. Легкое касание известной тебе сенсорной клавиши имитатора, которую, кстати, я уже разблокировал, и каюта катера превратится в портал, гарантирую… Жаба! Эй, ты чего молчишь?.. Блин горелый, у тебя в башке такая каша…
Он прав — в голове самая натуральная размазня мыслей. За годы игры в космическую войнушку я ни разу не воспользовался услугой телекатапультирования. Даже соответствующую клавишу, которую он только что разблокировал, я отключил при первом же знакомстве с имитатором. На кой черт, скажите, игроку телепортироваться из навороченного катера в пустое, без всяких купленных за бонусы прибамбасов, космокоры-то? Виртуальному пилоту не нужна ни на фиг и сопутствующая телепортации примочка под названием «таймер замедления». Хотя этот хренов «таймер», я понимаю, был в кайф настоящим бойцам — ставишь замедление, допустим, на минуту, сманеврировал и прешь спокойненько на таран, зная, что в момент тарана тебя уже в кабине не будет, ты телепортировался…
— Жаба!.. Эй, Жаба! Ау-у! Не забывай, пожалуйста, что телепортироваться тебе совсем не обязательно. Мы шутя сможем выбраться из…
— Молчи! Скажи, какой тип телепортатора установлен на этом корыте?
— Я не совсем понял — мне молчать или мне сказать?
— Тебе сказа… То есть мне ска… Тьфу! Говори, короче!
— Говорю коротко: тип «нульсон».
— Блин! Не слыхал про такой.
— Так послушай: «нульсон» предполагает мгновенную, ясен перец, переброску в пустую посудину, аналогичную данной, в голом виде.
— Голым?!. В смысле, вот я сижу тут в носках, трусах, в рубашке, в бронепласт упакованный — оба-на! — перебросило, и я уже в чем мать родила, да?
— Именно так.
— Черт! Какой идиотизм!
— Отчего же? Очень рационально продумано — на тот случай, ежели у пилота в подбитой машине начал плавиться скафандр.
— Неужто тебя можно расплавить?
— Меня, конечно, нет, а в эпоху Дурной Войны мои предки и горели, и плавились за милую душу.
— Куда меня, голого, может телепортировать, ты, само собой, без понятия?
— Само собой. Но учти, раз катапультирование в данном катере готово сработать, значит, и с его близнецом, с катером-приемником, все относительно о'кей. Во всяком случае, в музей космоконфликтов, ха, тебя точно не перекинет. Музейные катера все насквозь потрошенные, все дохлые абсолютно.
— Зато по музеям праздно шатается человеческая публика, и, следовательно, в экспонатах можно дышать без всяких шлемов.
— Ты прав лишь отчасти, Жа… Ой!!! Клеммы таймера коротнуло!
— ЧЕГО???
— Искра, мать ее в лоб, вот чего! Замедление — пятнадцать секунд! Пошел отсчет!
— Дезинтегратор! Врубай его!
— Вруба… Ой! Блин!!! От той искры во мне все оружейные контуры закоротило! Я распадусь на атомы, а тебя перебросит черт знает куда через девять… восемь…
— Я не хочу!!!
— Увы, Жаба.
Осталось четыре… три…
— Выпить дай!
— Я не усп…
А я-таки успел глотнуть дыхательной смеси полной грудью и зажмуриться за полсекунды до того, как каюта катера превратилась в портал телепортатора типа «нульсон»…
Глава 3
ВОР
Темно… Сдерживать дыхание нету больше сил, хватаю ртом… чего?.. Воздух! Ей-ей, глотнул вполне приемлемого для легких воздуха, какая радость!.. Я голый, мне холодно, я сижу… где?.. Ясен перец, в кресле пилота в катере-приемнике. Вот бы еще знать, где находится этот… Сей вопрос сейчас разрешится — со скрежетом открывается люк… Свет! Луч света бьет по глазам. Опускаю и веки, и голову, стыдливо прикрываю рукой промежность, слышу требовательное:
— Вылазь! — требует мужской голос. Хорошо, что мужской, — в костюме Адама знакомиться с цивильно прикинутой Евой, право слово было неловко.
— Вылазь, э!.. Слышь меня?
— Слышу-слышуЮ — пристраиваю ладошку домиком над бровями, щурюсь. — В глаза кончай фонарем светить, ладно?
Свет погас. В смысле, фонарь перестал светить в морду. А открытое жерло люка светится, то есть за бортом светло. Приподнявшись, я заметил на сиденье нечто типа подушки и сообразил, что это такая сигнализация. Едва я материализовался, понятно, смял подушку, и куда-то сразу же поступил сигнал, и откуда-то кто-то мигом притащился по мою душу. Кто?..
Поеживаясь, шаркая голыми пятками по металлу, я добрался до люка, вылез из катера, встал в позе ноги вместе, руки, говоря образно, по швам. Пока — тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить — на моем голом теле нету швов в натуре, однако ежели встречающий пальнет из БЛАСТЕРа, то я превращусь в такой пазл, что патологоанатомы замучаются меня сшивать-собирать.
Дуло БЛАСТЕРа, сиречь Бомбомета Легкого Автоматического Скорострельного Трофима Евгеньевича Ракова (не путать с аналогом, созданным Раковой Тамарой Евгеньевной), направлено в мой умеренно волосатый живот. Оружие держит рука, испещренная вязью замысловатых татуировок. Рука принадлежит коренастому, кряжистому такому типу, одетому неброско и небрежно, мужику с плохо выбритой харей, с редкой челкой, под которой просматривается довольно отчетливо коричневатое пятнышко — след от рога. Бывший, совсем недавно бывший носорогом, мужчинка, пятясь, отошел на пяток шагов от катера. Я, он и катер находимся в живописной пещере естественного происхождения и впечатляющего объема. Пещеру освещают фосфоресцирующие сталактиты со сталагмитами. В дальнем конце имеет место быть примитивная лесенка — два штыря с перекладинами, которая упирается в верхний свод пещеры, в люк, почти такой же, как у катера, то есть надежный и крепкий.
— Мужик, ты… — едва я заговорил душевно, дуло БЛАСТЕРа дернулось, и я заткнулся на всякий случай.
— «Мужики» в поле пашут, — слово «мужики» он произнес с презрением, будто выплюнул. — Я коронованный вор в законе, — словечко «вор» он произнес гордо, будто хвастаясь. — «Козырным Джокером» меня кличут, запомни, фраер.
— Запомнил, — кивнул я. Хотелось пошутить на тему коронации рогом, однако сдержался. — А я, понимаешь, совершенно случайно заглянул в гости к знакомому коллекционеру древностей, забрался в древний катер и сдуру чего-то не то нажал и… Короче, телепортировало меня прям из частного музея сюда вот… Такая вот, блин, история…
— Брешешь, — безапелляционно заявил вор и замолчал зловеще, а я подумал: «Не пора ли глотать „ампулу забвения“, а?» Стоило мне, ха, подумать про ампулу, как Джокер заговорил: — Брехай, чего хочешь, фраер, мне твоя брехня до фени. Твои личные заморочки мне по барабану, не парься. У меня до тебя, фраерок, другой интерес. Поладим — будешь в шоколаде.
— Я сладкое, ха, не особенно уважаю. Я пиво люблю.
— Борзеешь, фраер? — Джокер неприятно прищурился, заледенел лицом, но тут же оттаял и обнажил во вполне доброжелательной ухмылке золотые фиксы. — Уважаю борзых! Будет тебе и пиво, и лобстеры с воблами. Коли договоримся.