– Ты так носишься со своей исключительной ответственностью за все и вся, что не обращаешь внимания на желания, – сестра лукаво подмигнула ей. – Даже когда дело касается Анакина. Даже когда речь идет о твоих чувствах к нему.
– Ты понятия не имеешь о моих чувствах!
– Может быть, потому, что их нет? – парировала Сола. – Ты тоже понятия не имеешь о чувствах. Ты боишься даже подумать о них. Быть сенатором и быть чьей-то подружкой – вещи вполне совместимые, знаешь ли.
– У меня слишком большая ответственность!
– А кто говорит, что нет? – хмыкнула Сола. – Ты у нас радетельница за Галактику. Остальные не в счет. Смешно только, что ведешь ты себя, как будто никто не имеет права коснуться тебя даже кончиком пальца, хотя на самом деле ты вовсе не запретный плод. А вот Анакин ведет себя так, будто запретов для него не существует. Хотя на самом деле все наоборот.
– Ты все запутала. Мы с Анакином провели вместе всего несколько дней… а до того я не видела его десять лет!
Сола пожала плечами. Хитрая улыбка, которая весь обед блуждала у нее по лицу, исчезла. Сола устроилась на кровати возле сестры, обняла Падме за плечи:
– Я не знаю деталей и не знаю, что ты чувствуешь, тут ты права. Но я знаю, что чувствует Анакин. И ты тоже знаешь.
Спорить было глупо и безнадежно. Легче было сидеть в обнимку с сестрой, смотреть в пол и ничего не думать.
– Ты боишься, – заметила Сола.
Удивленная Падме подняла голову.
– Чего ты боишься, сестренка? Чувств Анакина или того, что он не откажется от своего долга? Или собственных чувств?
Она взяла Падме за подбородок, так что теперь сестры смотрели друг другу в глаза.
– Я не знаю, что ты чувствуешь, – повторила Сола. – Но подозреваю, что для тебя эти чувства в новинку. Что-то страшное и волшебное. Падме молчала, потому что спорить было нечестно.
* * *
– Им надо многое передумать, – говорила позднее Падме Анакину, когда они остались вдвоем в ее комнате.
Она едва успела распаковать вещи и вот теперь вновь кидала их в сумки. Один чемодан уже был переполнен, а платьям все не было конца.
– В Озерном краю очень красиво…
Лекция продолжалась, пока сенатор не сообразила, что единственный ее слушатель разглядывает пластинки голограмм и ухмыляется, а вовсе не внимает ее словам.
– Это ты? – Анакин ткнул пальцем в изображение девочки семи-восьми лет, окруженной толпой забавных зеленых существ.
Одну зеленушку девочка держала на руках, остальные скалили острые зубы в явных потугах на улыбку.
Падме смутилась.
– Это я вместе с группой добровольцев на Шадда-Би-Боране, – пояснила она. – Их солнце угасало, планета умирала. Я помогала переселять детей. Того, которого я держу на руках, звали Н'а-кии-тула, что означает «милашка». Он так радовался жизни… они все радовались.
– Почему в прошедшем времени?
– Они не сумели адаптироваться, – хмуро пояснила Падме. – Так и не научились жить на чужбине.
Анакин дернулся, как от боли, и быстро указал на другую голограмму; там Падме была чуть постарше. Официальный балахон с непонятными падавану регалиями висел на ней, словно мешок, и был явно длиннее необходимого. Девочка с недетским серьезным выражением на лице стояла рядом с двумя взрослыми в точно таких же одеяниях. Анакин сравнил две голограммы. На второй Эпизод II: Атака клонов Падме выглядела очень строгой и готовой судить налево и направо без разбора.
– Мой первый день в качестве законодателя-ученика, – предавалась воспоминаниям Амидала и вдруг добавила: – Видишь разницу?
15
Транспортное средство Анакина очаровало – узкая длинная летающая лодка с высоко поднятыми кормой и носом.
Особый восторг вызвали поворотные дюзы, создающие воздушный вихрь под дном лодки.
Иногда какой-нибудь шальной волне удавалось захлестнуть через борт и окатить пассажиров брызгами, но – надо отдать должное, очень нечасто, да и было в этом что-то озорное. Падме сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Анакин разрывался между желанием последовать ее примеру и посмотреть, как управляется с катером Падди Акку.
Ветер трепал седеющие волосы Акку. Каждый раз, когда Падме поводила плечами, ежась под прохладными брызгами, Падди хохотал во все горло.
– Над водой всегда лучше! – прокричал он, стараясь перекрыть рокот мотора и свист ветра. – Тебе нравится?
Падме лениво улыбнулась, и седовласый громила потянул на себя рычаг акселератора.
– Ей веселее, когда я укладываю ее пониже, – пояснил он. – Эй, сенатор, как думаешь, а тебе понравится?
Анакин посмотрел на капитана, не уверенный, что все понял правильно. Падме тоже открыла глаза.
– Мы направляемся на остров, – настороженно уточнил Скайуокер.
– Мы туда всегда успеем попасть, – сипло расхохотался Акку. – Не трусь.
Он дернул рычаг, и лодка, потеряв высоту, упала на поверхность воды.
– Падди! – взвизгнула девушка, вызвав очередной взрыв утробного хохота.
– Только посмей сказать, что забыла! – пророкотал Акку, подбрасывая мощности в движок легкой лодки.
Та резво запрыгала по волнам. Анакин от неожиданности вцепился в низкий борт обеими руками.
– Ну уж нет! Все я помню! – воскликнула Падме.
Как только Скайуокер перестал подозревать Падди Акку в недобрых замыслах, поездка сразу же пошла веселей и приятнее. Теперь за кормой поднимался шлейф брызг.
– Здорово!
Анакин не мог не согласиться.
– Слишком много времени под контролем… – пробормотал он в ответ на восторженный визг сенатора.
Плавание напомнило ему гонки. Почти та же скорость, почти тот же риск. К тому же Падди совсем не спешил добраться до пристани, поэтому вел суденышко зигзагами, бросая его из стороны в сторону, срезая с волн пенные шапки. Анакин улыбался. Да, технология приручила Галактику, накинула ошейник, нацепила намордник, но с точки зрения комфорта и удобств это было прекрасно. Наверное. Но что-то при этом терялось. Например, удовольствие от жизни на грани риска. Или простое счастье от такой поездки, когда днище лодки звенит под сильными и неожиданными ударами водяных вихрей, а пена и брызги летят в лицо. Падди, видимо, подслушал его мысли, потому что на особо крутом вираже чуть не вывалил пассажиров за борт. Пальцы Анакина дрогнули. Нити светящейся паутины натянулись и вновь ослабли. Какое уж тут веселье, когда ты упакован в спасительный кокон Великой силы.
Лодка не опрокинулась. Падди обращался со своей любимицей уверенно и умело. Он умел управлять случайностью. Через некоторое время, когда Анакин основательно промок, а волосы его спутницы спутались и торчали лохмами, лодка, замедлив ход, вошла в небольшую гавань.
Почему-то Скайуокер решил, что Падме примется немедленно приводить себя в порядок, но вместо этого девушка с хохотом бросилась Падди на шею.
– Спасибо!
И чмокнула в щеку. На загорелых обветренных скулах громилы выступил багровый румянец. Акку вдруг потупился.
– Да ладно вам… повеселились маленько…
Пока он привязывал лодку, Анакин спрыгнул на деревянный причал, помог выбраться Падме.
– Я принесу багаж, – предложил Падди.
Молодые люди с улыбкой переглянулись.
– А вы идите, осмотритесь там, – продолжил Акку. – К чему тратить время на болтовню.
– Тратить время, – с тоской пробормотала сенатор.
Лестница, что вела наверх от причала, тоже была деревянная и, конечно же, вся увитая дикими лианами и цветами. Поднявшись по ней, парочка оказалась на террасе над садом, который, по мнению Падме, был чудным, а по скептическим высказываниям Скайуокера – слишком пестрым и буйным. В кустах здесь могла спрятаться целая армия злобных и очень коварных убийц.