Почтенная дама весила под тонну, а лысую голову украшал лазурного цвета хохолок.
– Уотто?
– Ну, его ведь так зовут, верно? Твой бывший хозяин.
– Если Уотто хоть пальцем тронул маму, я ему пообрываю крылья, – холодно пообещал Анакин.
Он еще не придумал, как должен относиться к визиту и что положено чувствовать в подобных ситуациях. Он не был уверен, что хочет видеть тойдарианца, даже если тот не причастен. Барахольщик обращался с ним много лучше иных хозяев, бил не слишком часто и не слишком сильно. Но… но он не отпустил маму. Куай-Гон так и сказал: «Уотто не захотел». Никто никогда не мог обвинить Анакина Скайуокера в забывчивости.
– Останови здесь…
Рикша подрулил к обочине. Точнее, к тому, что здесь заменяло обочину.
У входа в лавку на табурете сидел крылатый тойдарианец в круглой шляпе и бесцельно тыкал отверткой в ржавый блок. Мотиватор дроида, на глаз определил Анакин. И сломан так, что не починишь. Должно быть, Уотто тоже это подозревал, потому что поднес блок к самому хоботку, посопел, обнюхивая, и отставил в сторону. После чего с подозрением осмотрел отвертку, постукивая пальцами по объемистому брюшку. Он казался таким маленьким и смешным!
Оказывается, Анакин так долго и вдумчиво разглядывал барахольщика, что не заметил, как Падме выбралась из коляски и теперь с ухмылкой протягивала ему руку, чтобы помочь вылезти.
– Подожди нас, – попросила она рикшу. – Пожалуйста.
Анакин спрыгнул на утоптанный песок.
– Но чубба да ванга, да ванга!
От пронзительного негодующего вопля дроид-рикша нелепо присел, Падме вздрогнула, несколько праздных гуляк оглянулись, а из дверей лавки выскочила тройка роботов-механиков и кинулась на помощь хозяину.
– Язык хаттов, – пояснил Анакин специально для спутницы.
– Точно. Не этот, вот этот, – перевела Падме. – Закрой рот, Ани. Думаешь, легко быть королевой?
Скайуокер лишь головой покачал, посмотрел на Уотто, посмотрел на Падме, вздохнул и пошел здороваться.
– Чут чут, Уотто (Привет, Уотто (хатт.).).
– Ке боода? (Что надо? (хатт.))
– Ди нова, чут чут (Да ничего, просто привет (хатт.).).
Чтобы перекричать галдеж механиков, пришлось напрячь голосовые связки.
– Го ана бопа! (А ну заткнитесь! (хатт.)) – завопил тойдарианец.
Рикшу перекосило на другой бок.
Механики, как по команде, замолчали и схлопнулись в небольшие мячики.
– Динг ми часа хопа (Позволь, я помогу тебе (хатт.).), – предложил Скайуокер и поднял неработающий мотиватор.
Осмотрел, отобрал у Уотто отвертку. Барахольщик следил за ним так, будто случайный посетитель вот-вот бросится наутек, унося драгоценный хлам.
– Ке боода? – переспросил он. – Йо баан рее хота. Но вега ми кондорта. Кин часа джедай. Но бата ту ту! (Что нужно? Ты чего лезешь? Не нужно мне ничего. Тем более, помощи от джедая. Что бы это ни было, я не виноват! (хатт.))
– Он тебя не узнает, – защекотал Анакину ухо шепот Падме.
И Анакин, и Уотто разом подняли головы. Бывшая королева хихикала, прикрывая рот ладонью.
– Ми боска ди Шми Скайуокер (Я ищу Шми Скайуокер (хатт.).), – напрямик сообщил падаван.
Уотто настороженно прищурился. Скайуокер мог поклясться, что слышит, с каким скрипом проворачиваются шестеренки в голове тойдарианца.
– Ани? – ошеломленно спросил барахольщик. – Малыш Ани? Х-ха!
Анакин примерился к мотиватору. Интересно… должно получиться, если ткнуть вот сюда… Внутри блока что-то щелкнуло, на панели мигнули разноцветные огоньки. Мотиватор ожил. Анакин с ухмылкой вручил его осчастливленному тойдарианцу.
– Ты и на самом деле Ани! – возликовал барахольщик. – Это все-таки ты!
Линялые крылышки вознесли его над табуретом.
– Как ты вырос-то!
– Привет, Уотто.
– Ух ты! – тойдарианец пританцовывал в воздухе, объемистое брюшко весело колыхалось.
– Джедай! Кто бы мог подумать? Эй, не поможешь мне выбить из парочки тунеядцев должок? Они мне должны кучу денег. Если ты такой же пройдоха, как тот твой долговязый приятель…
– Моя мама… – напомнил Анакин.
– А да, Шми. Она больше не моя. Я ее продал.
– Продал?
Падме успела поймать его за руку.
– Несколько лет назад, – пояснил Уотто, с гудением кружа над табуретом. – Мне жаль, Ани, но сам знаешь, дело есть дело. Продал ее фермеру по имени Ларс. По крайней мере, я думаю, что это был Ларс. Память уже не та, – пожаловался он и тяжко шлепнулся обратно на табурет. – Веришь, нет, но я слышал, он на ней потом женился.
Анакин мотнул головой. Переварить все новости разом как-то не получалось.
– Ты знаешь, где живет этот Ларс?
– Далеко отсюда. Где-то в окрестностях Мос Айсли, по-моему.
– Поточнее не можешь?
Уотто погрузился в размышления. Он вздыхал, сопел, тер лапками лоб и хоботок. Потом с виноватым видом пожал узкими плечами.
– Я очень хочу знать, где он живет, – с нажимом произнес Анакин.
У него конвульсивно сжался кулак. Уотто вдруг звонко икнул и съежился.
– Да-да, конечно… как скажешь… надо записи посмотреть…
Как будто не было десяти лет, в лавке ничего не изменилось. Только потолок стал гораздо ниже, и для того, чтобы войти, пришлось пригнуться. И на стойку теперь не взлетишь с лихого полпрыжка. Можно было разве что вальяжно опереться.
Но пахнет по-прежнему смазкой и припоем, а с заднего двора в открытую дверь сквознячок задувает запах нагретого солнцем железа. Дни, недели, годы он провел здесь, приводя в порядок все, что летело в его голову из лапок Уотто. А на досуге копался в залежах на заднем дворе. Не все воспоминания причиняли боль. Были и такие, в которых под брюхом гоночного болида уносилась назад пятнистая от света и тени земля.
Уотто сохранил и голову, и крылья лишь потому, что в записях отыскались координаты водосборной фермы, принадлежащей некоему Клиггу Ларсу. Действительно, недалеко от Мос Айсли. По здешним меркам, конечно.
– Остался бы, Ани, – предложил дружелюбно Уотто.
Он заметно повеселел, даже крыльями взмахивал не так натужно, хотя часто присаживался на стойку передохнуть.
Анакин молча развернулся и зашагал к выходу. Он дал себе слово: сегодня он в последний раз видит тойдарианца и его лавку. Если, конечно, не выяснит, что Уотто солгал или каким-то образом виноват в той боли, которую причинили Шми.
Падаван с трудом дождался, когда Падме усядется рядом с ним в коляску.
– Обратно к докам, – приказал Анакин рикше. – Быстро.
– Уверен, что не хочешь чего-нибудь выпить? – крикнул барахольщик с порога, чем немало удивил и потряс соседей, но робот-рикша уже уносил парочку прочь, только клубы пыли вздымались.
– Ани ду джедай, – заметил Уотто, всплескивая сразу четырьмя лапками. – Кто бы мог подумать…
* * *
Анакин поднял корабль еще яростнее и поспешнее, чем сажал, чуть было не протаранив небольшой грузовичок, который завис над доками, выбирая себе подходящее место. Из динамиков посыпались нелестные мнения – все, что диспетчеры космопорта Мос Эспа думали о сумасшедшем пилоте. Кто-то даже предположил в нем наличие кореллианских корней. Анакин выключил комлинк.
Под плоскостями проносились городские кварталы, в стороне промелькнула Большая арена, а потом – надолго – были лишь блекло-серые волны барханов. Скайуокер держал курс на Мос Айсли.
Падме молчала, и он был ей благодарен за это. Он чувствовал себя наштахом, вышедшим на след.
Когда на горизонте появились строения Мос Айсли – совсем такие же, как те, которые не так давно скрылись за горизонтом, – Анакин сверился с картой и сменил курс. Теперь они летели на север, взяв чуть выше для лучшего обзора.