Их заинтересовали в первую очередь наши консервы, пищевые концентраты; с продовольствием у них там, в недрах, скудно, из растительной – какие-то грибы, у наших от одного взгляда на них начинаются рези в животе, бледные такие грибы, скользкие, вонючие… да впрочем, там всё такое – бесцветное, вечная же темнота… Ну, а из животного мира – водятся насекомые, черви, кажется, четыре или пять видов, эти нижние их едят; и ещё – в тёплых озёрах какая-то фауна, не рыбы и не земноводные, а членистоногие, которых народец тоже ловит. Это, пожалуй, всё, что уцелело…
Похоже, рассказ о Нижнем Народе увлёк самого директора, и он не собирался прерывать свою лекцию. Инспектор Бобис, видимо, выслушивал это уже не впервые – пока директор ораторствовал, инспектор позволил себе даже отлучиться – для того, быть может, чтобы успокоить уже возникшую, хотя пока и небольшую очередь таких же предусмотрительных, как и Зеро Худог, кандидатов на досмотр. Когда инспектор вернулся, директор, покосившись на него, сообразил, видимо, что пора закругляться: служба есть служба.
– Кроме того, интересовала их и одежда: раньше что-то ещё росло в Средних пещерах – наподобие нашего льна, из чего можно было выделять волокно и ткать; но уже сотни лет, как эта растительность вымерла – регресс забирается всё глубже, ничего не поделаешь; пока ещё они могут ходить там почти голыми: тепло всё-таки, кора планеты не очень мощная, и мантия недалеко; но всё же они очень сильно захотели обзавестись нашими нарядами, да. А поскольку основные правила экономики в сознании Нижних уцелели со времён Внешней цивилизации и они вовсе не считают себя вымирающей расой, которую кто-то должен содержать из милости, – они и предложили нам в обмен на продовольствие и одежду единственное, что они ещё в состоянии изготовлять, подражая своим древним предкам: такую вот резьбу по марстеклу. Возможно, у них эти вещички являются культовыми, мы ведь о них пока практически ничего не знаем, на более открытые отношения они не идут – но так или иначе, поняв, что их товар нас интересует, они стали достаточно регулярно поставлять его. И в этом смысле они на планете монополисты – видимо, единственный источник минерала находится где-то там глубоко внизу, куда нам вход заказан.
Директор звучно откашлялся, как бы давая понять, что возвращается к основной теме разговора – к теме, для пассажира не очень приятной:
– Итак, уважаемый пассажир, теперь вам ясно, почему торговля с Нижним Народом является прерогативой Губернаторства, а никак не частных коммерсантов, которым даже сами контакты с Нижними запрещены, хотя обитатели недр не только с охотой идут на такие контакты, но нередко и сами стараются их установить, как, вероятнее всего, и произошло в данном случае с вами; и – почему вывоз таких изделий с планеты лицензирован; и наконец – почему я вынужден сейчас, во-первых, конфисковать обнаруженную в вашем багаже контрабанду в пользу Губернаторства, и во-вторых – задержать вас и передать Службе законности, которая, без сомнения, не промедлит с возбуждением уголовного дела. Да-с, друг мой, дела обстоят именно так, нравится это вам или нет.
Наверное, по логике событий следовало ожидать, что уличённый в противозаконном деянии Зеро Худог хотя бы смутится и примется упрашивать таможенника проявить душевное благородство, милосердие, широту взглядов, простить первый в жизни и вызванный лишь неполным знанием местных законов проступок, смирится с изъятием из багажа криминального товара и даже – для большей убедительности – предложит денежную компенсацию того морального ущерба, который таможенники, несомненно, понесли в результате столкновения со столь грубой попыткой провести за нос честных охранителей государственных интересов. Да, следовало ожидать.
На самом деле, однако, ничего подобного не произошло. Скорее наоборот.
Зеро Худог с видимым интересом выслушал всё, что рассказал ему директор таможни; когда чиновник перешёл к квалификации совершённых владельцем багажа проступков, на лице пассажира возникло подобие улыбки, и чем дальше, тем она становилась откровеннее. А когда директор наконец умолк и можно стало вставить реплику, Зеро не преминул воспользоваться этой возможностью. Всё так же улыбаясь, он проговорил:
– Уважаемый директор, я слушал вас, поверьте, с неослабевающим интересом. И понял всё, что вы мне поведали, за исключением лишь одного: какое отношение всё сказанное имеет ко мне? И к моему багажу?
– То есть как? – опешил директор, и на лице его возникло выражение растерянности.
– Предельно просто. Всё, сказанное вами, касается продуктов местной культуры, изготовляемых мастерами Нижнего Народа в глубоком карсте, не так ли?
– Ну, именно так. Но…
– Вот именно – «но», дорогой директор. Позвольте задать вам один-единственный вопрос. Где же вы, директор, усмотрели в моём багаже продукцию такого рода?
– То есть как?! А вот это всё? – и директор ткнул пальцем на меньшую кучку предметов. – Что это, по-вашему?
Теперь уже Зеро улыбался до ушей, говоря:
– По-моему, эти предметы являются тем, что они есть на самом деле. И дай вы себе труд подвергнуть их внимательному осмотру, вы и без моей подсказки убедились бы в том, что это не имеет к запрещённому вывозу никакого отношения, но является продукцией существующей в одном из наших поселений и состоящей целиком из иммигрантов с родной Земли артели, зарегистрированной под громким именем «Ареопаг» и занимающейся исключительно изготовлением марсианских сувениров с целью продажи их на Землю. В составе этой их продукции определённая часть представляет собой копии подлинных изделий местной расы; но материалом поделок ни в коем случае не является природное марстекло, но всего лишь обычное стекло, изготовленное по земной технологии с добавлением нужных пигментов. Стекло это действительно имеет внешнее сходство с местным минералом, однако даже самый примитивный анализ покажет вам, что в стекле этом полностью отсутствуют те редкоземельные элементы, которые и придают природному марстеклу неповторимые свойства. Иными словами, глубокоуважаемый директор, мы тут имеем дело всего лишь с имитацией – это даже не подделка, поскольку никто и не выдаёт эти изделия за оригиналы, не выдаёт здесь, во всяком случае, а как это будут именовать те, кто реализует товар на Земле, – это уже не наше с вами дело, не так ли? Это уже проблемы земной Торговой инспекции. Что же касается законности, то этот товар никогда и никоим образом не запрещался к вывозу, напротив, Губернаторство заинтересовано в расширении этого промысла, как и в любом расширении производства на Марсе чего бы то ни было. Полагаю, что вам это известно лучше, чем мне. На основании всего сказанного решаюсь сделать вот какой вывод: не произошло ни малейшего нарушения закона и, следовательно, нет ровно никаких оснований ни для конфискации хотя бы части моего багажа, ни тем более для ограничения моей свободы и возбуждения какого-либо уголовного дела – по обвинению ли в попытке контрабанды или по какому угодно другому поводу. Вот так. А теперь, директор, попробуйте опровергнуть хотя бы один аргумент из выдвинутых мною!
И Зеро, достав белоснежный платочек, аккуратно вытер губы.
Похоже, заключительную часть его защитительной речи директор слушал уже не столь внимательно, как начало; он уже вовсю разглядывал извлечённые из кучки сувениры – один, другой, третий, сначала простым глазом, потом извлёк из кармана лупу и воспользовался ею.